На пороге Тьмы - Круз Андрей "El Rojo" (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
Из шашлычной «Телави», когда я проходил мимо нее, потянуло вкусно и так остро, что я слюну сглотнул, перехватив любопытствующий взгляд толстяка кавказской наружности, стоящего на крыльце со сложенными на груди толстыми руками. Я лишь ускорился, успев с сожалением вспомнить, что у меня в кармане только талоны на бесплатное питание, а уж они наверняка шашлычного человека не заинтересуют. Почему-то я в этом уверен.
Бочаров не соврал — идти оказалось недалеко. Вскоре я увидел высокий забор, в нем — серьезные зеленые ворота с красными звездами, выглядевшие непривычно ухоженными на фоне всеобщего запустения, а забор превратился затем в стену дома с высоким крыльцом.
«Горсвет». И все, никакой расшифровки, вроде как у ропперов, или как там назвал тружеников по приему поселенцев рыжий сержант. Скромно, но со вкусом.
Вестибюль с дежурным в мощной клетке был просторным, из бывшего приемного зала почтамта переделанным. Колонны с барельефами вверху, на стене мозаика — вдохновенный горняк демонстрирует свой отбойный молоток восхищенной колхознице. И все это на фоне трактора и спелой нивы. Как на это поле попал шахтер, я так и не понял. Докопался, наверное, снизу. И деву напугал: вид у нее и правда какой-то неуместно экзальтированный.
В отличие от пустынного вестибюля РОПП, здесь было шумно и суетно. Сновали туда-сюда люди, кто-то громко говорил в коридоре, где-то звонили телефоны. На меня внимания никто не обращал — лишь дежурный, пропуская меня через клетку-шлюз, уже привычно направил мне в глаза фонарь-переноску, забрал у меня бумажку, прочитал ее внимательно, а затем вернул, сказав бесцветным голосом:
— Отдел кадров напротив, туда пропуск не нужен, — и указал рукой на дверь у меня за спиной.
Действительно, там была обитая дерматином дверь с требуемой табличкой. «Горсвет, Отдел кадров. Зам. н. ОК Березаев Павел Демьянович». Стучать в такую дверь было бесполезно — все равно не услышат, так что я ее просто потянул на себя и вошел.
Отдел был представлен одним-единственным человеком — седым и лысоватым дядьком годам к шестидесяти, росту такого, что его едва было видно из-за стола, одетого, к моему удивлению, в костюм, хоть и без галстука, однако сорочка была застегнута под самое горло, до верхней пуговички. А сам костюм был столь удивительного цвета, что я заподозрил: что портной украл сукно для его пошива с бильярдного стола.
Дядек был не лишен чувства юмора — на стене висел плакат с надписью, гласившей: «Приходи редко, проси мало, уходи быстро». При этом непохоже, что он был работой перегружен.
— Садись, — сказал дядек, после того как мы обменялись приветствиями, и указал на неудобный, как «кресло грешников», стул с прямой спинкой и бурым дерматиновым сиденьем системы «але, геморрой».
Точно, на таком не засидишься — уйдешь быстро и просить ничего не захочешь. Это я осознал сразу, едва усевшись.
— Давай направление, — сказал он, протягивая руку с вытатуированным на тыльной стороне ладони якорем.
Читал он его недолго, хмыкнул пару раз каким-то своим мыслям, затем аккуратно подшил в папку, которую, не вставая, извлек из шкафа. Затем сунул мне ротапринтную анкету на трех листах, спросив попутно:
— Чернильницей пользоваться умеешь или карандашик дать?
— Лучше карандашик, — честно ответил я.
— Держи, только очинен худо, — сказал Березаев, прокатив по столешнице простой карандаш, действительно заточенный кое-как, словно топором. — Документов-то никаких небось?
— Откуда?! — чуть преувеличенно удивился я. — Во двор на минутку вышел.
— А где тебя закрыло?
— В сарайчике.
— А я в подвал за огурцами полез на даче. Новый год справляли. То-то, думаю, гости удивились, куда хозяин пропал, — вздохнул дядек. — А жена так в особенности — решила небось, что к любовнице сдернул.
— А давно было, Пал Демьяныч? — вежливо поинтересовался я.
— Да девять лет уже как. Ты пиши анкету — времени мало, мне тебе документы выписывать, а потом бухгалтерия, замбой — в общем, хватает дел.
Анкета оказалась хоть и длинной, но простенькой, касалась больше бывших мест работы да полезных навыков. Березаев, почитав ее бегло, отчеркнул красным карандашом пункты про срочную службу, военную кафедру, охоту и рыбалку, чуть подняв брови, обвел в яркий овал мою запись о долгом стаже за рулем мотоцикла. Даже спросил:
— Мотоцикл точно водишь?
— Точно вожу. А что?
— Да мало кто умеет у нас, — сказал он, опуская глаза в анкету. — Мы же не французы сюда ссыпаемся, климат сам знаешь какой — вот и получается, что мотоциклов тут много вроде как, а мотоциклистов мало. Учим, естественно, но все равно это уметь надо.
— Ну… могу, если надо, — пожал я плечами. — Только у вас тут что за климат?
— Обычный. Но с коляской и зимой гоняем. Как в войну ездили, так и у нас ездят.
Я немного опешил, но потом вспомнил, что вроде как в той же хронике мотоциклисты круглый год катались. Да и что это за транспорт на войне, если он сезонный?
— А у вас тут что, «цюндапы» какие-нибудь трофейные? — заинтересовался я.
— «Харлеи», нас на снабжение с ленд-лизовского склада поставили, так что иного не полагается, — сказал Пал Демьяныч, отодвигая анкету в сторону. — Претендуешь?
— С коляской?
— С ней самой, — подтвердил тот. — И с приводом на коляску.
— Я с коляской не ездил, — чуть растерялся я.
— Поездишь, — резонно возразил Березаев. — У нас тут и без коляски поначалу никто не ездил, а вот пожалста. Привыкнешь. Плащ тебе дадим трофейный, кожаный, от самокатчика немецкого, — все девки твои будут.
Я покосился на его костюм, подумав, не явился ли именно этот критерий основным при выборе цвета сукна, но затем все же усомнился: Пал Демьяныч на ловеласа никак не тянул, да и от колера такого дамы скорее разбегутся.
— И чего мне, кататься взад-вперед? — уточнил я. — Что за работа-то?
— У нас служба, а не работа, — поправил меня Березаев. — А вообще, в мобильную группу. И посыльным, и разведкой, и вообще на всякий случай. Хорошая служба.
— Ну… как скажете, я согласный.
— Ну и хорошо, раз согласный, тогда помолчи пять минут, пока все отношения заполню.
Справился он минут за десять, а не за пять, как обещал, заполнив несколько отпечатанных бланков, в каких и предложил расписаться. Расписываться пришлось деревянной ручкой с пером, макая ее в двойную чернильницу, похожую на те, что раньше на почтах стояли, в результате одна подпись расплылась, а на вторую я посадил кляксу, и пришлось подписываться второй раз. Но справился.
— Ага, молодец — можешь, когда хочешь, — прокомментировал мои усилия Березаев.
Дальше все пошло удивительно быстро. Сначала он сообщил мне, что я обязан сфотографироваться на документы, затем отправил меня в бухгалтерию, всучив пачку бумаг, где мне пришлось посидеть минут десять, пока меня вносили в какие-то ведомости и после чего я получил на руки нечто интересное — «Расчетную книжку» с отрывными страницами вроде чеков, на каждой из которых стоял синий штамп, обозначавший номинал чека, и чья-то небрежная подпись. Правда, была еще и хитрая перфорация, которую просто так не сделаешь.
— И что, не подделают? — удивился я такой простоте местного расчетного средства.
— Да кто подделает? — спросила толстая девушка с усами и кудрявыми черными волосами, сидевшая за столом напротив. — У нас тут в городе семнадцать тысяч населения, зарплата на счету организации, все предъявленные к оплате чеки мы проверяем. Или попадется, или дело того не стоит. Пока проблем не было.
— Ага, хорошо, — кивнул я, убирая книжку в карман джинсов.
— Идите в вещевую службу, там ждут.
В отличие от бухгалтерии, сидевшей на втором этаже, вещевой склад размещался в подвале. Заведовала им тетка слоновьей комплекции, затянувшая свой необъятный бюст в гимнастерку самого последнего размера. Несмотря на суровый вид, меня приняла доброжелательно, сразу восхитившись моим имеющимся гардеробом.
