Клятва на мече - Буянов Николай (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Таши-Галла чуть усмехнулся одними уголками губ. Череп его был совершенно лишен растительности, но это нисколько его не портило. Даже глубокие морщины, разбегавшиеся от глаз, и те придавали ему обаяния.
– А знаешь, кто был моим первым учителем? Лама Юнгтун Шераб из провинции Ньяк. Один из самых могущественных Черных колдунов.
– Вы смеетесь надо мной?
Чонг тогда так и не поверил. Мыслимое ли дело: в молодости совершать черные дела, насылать град на поля недругов, чтобы сгубить посевы, с усмешкой слушать проклятия в свой адрес, а потом приобщиться к учению святой Дхармы!
Тогда, несколько лет назад, он не поверил. Теперь-то он знал, что в словах Наставника скрывался глубокий смысл. Теперь он был мудрее. Или – ему так казалось.
Чонг положил на алтарь несколько лепешек, поставил высокий кувшин с рисовым напитком, чтобы Лха не очень скучал среди своих холодных скал, и белую гирлянду из тонкой бумаги.
– Это я сделал сам для тебя, – прошептал он, дотрагиваясь лбом до камней. – Прими с почтением и даруй мне удачу в пути.
И прислушался, будет ли ему какой-нибудь знак. Жаль, рядом не было Учителя, тот умел разговаривать с духами и понимал их ответы – так же как понимал язык трав и зверей, журчание воды по камням и даже, наверное, понимал, о чем молчат сами эти камни. Для него не было вообще ничего невозможного, для его Учителя…Чонг же слышал только гулкие кап-кап-кап. Это капельки воды срывались с потолка и падали вниз. Прямо перед глазами откуда-то появились два муравья. Один безнадежно размахивал лапками в прозрачной капельке, другой тащил его оттуда, но сил не хватало. Чонг подобрал тонкую щепку и протянул ее конец тонущему. Но тот, испугавшись, заработал лапками, погружаясь, в глубину капли. Вот же дурак, рассердился Чонг, подцепил глупое насекомое и вынес наружу.
По дороге в сторону перевала двигался торговый караван. Караван был богатый: Чонг не сразу смог сосчитать все повозки на двух громадных, в рост человека, деревянных колесах. На каждой повозке сидели двое: возница в теплой меховой одежде, управлявший круторогими быками, и помощник, следивший за грузом. Изредка возница покрикивал на ленивых животных, и те отвечали длинным трубным ревом. Попадались и низкорослые вьючные лошади, груженные кожаными арчемаками с кирпичным чаем из Амдо, и совсем маленькие ослики, на спинах которых лежали мешки с товаром, а поверх мешков сидели погонщики (иначе ноги их стали бы волочиться по земле), в лохматых шапках, важные, будто вельможи при дворце самого Лангдармы Третьего. Главным же грузом каравана был, конечно, шелк – сотни и сотни тюков самых разнообразных расцветок.
Посреди каравана двигался богато украшенный паланкин. С его крыши свисало множество разноцветных гирлянд (Чонг вспомнил ту, из белой рисовой бумаги, которую он оставил у алтаря, и ему стало немного стыдно за ее бедность). Тонкие занавеси из китайского шелка скрывали того, кто сидел внутри, но это явно была женщина. Чонг понял это, услышав ее смех из-за занавески. А вот красивый чернобородый всадник, что ехал рядом на вороном коне, Чонгу сразу не понравился. Было в его глазах-щелочках нечто настораживающее, хоть они и светились сейчас самодовольным весельем. Алая накидка, отороченная мехом барса, ниспадала вниз широкими складками, ноги в стременах нежились в высоких сапожках из меха лисы-чернобурки. И даже сбруя коня, выделанная из красной кожи, была украшена позвякивающими в такт шагам золотыми монетками.
Шаньяз Удачливый, вспомнил наконец Чонг. Богатый купец из Базго. Чонг встречал его караван несколько месяцев назад. Собственно, ему доводилось встречать во время своих путешествий все караваны, которые только ходили по Великому шелковому пути – от Янцзы, через Нангчу, мимо великих озер Тенгри и до самой Лхассы, где размещалась резиденция короля Лангдармы. Но этот – этот, пожалуй, был самым богатым.
Чонг поклонился, сложив руки в традиционном приветствии:
– Доброго вам пути, милостивые люди. Пусть вам светит в дороге звезда матери Мира.
Шаньяз сухо кивнул, а юноша на передней повозке, сидевший рядом с угрюмым возницей, тряхнул черными кудрями и помахал рукой:
– Привет тебе, монах. Мы идем через перевал в Лхассу, ко дворцу короля. А ты?
– Я направляюсь к молельне Ликир.
– Нам по пути!
Занавеска паланкина отодвинулась, и Чонг увидел женщину. Точнее, сначала он увидел ее глаза – вытянутые к вискам, блестящие и черные, будто сама ночь. И яркие губы – капризные, созданные для поцелуя, чуть приоткрытые в загадочной улыбке.
– Ликир? – бархатным голосом спросила женщина. – Это маленькая молельня из белого камня у самого озера?
– Да, госпожа, – с поклоном ответил Чонг. – Она была построена в честь Пяти Сестер Дакинь. К сожалению, недавно ее повредил горный обвал. Мы хотим заняться ее восстановлением. Если вы пожертвуете несколько монет, то многие люди останутся благодарны вам. И… Прошу простить меня, но я посоветовал бы вам подождать. В это время перевал бывает коварен.
– Не болтай глупостей, – недовольно бросил Шаньяз. – Чего бояться? Солнце стоит высоко, небо чистое.
Чонг с сомнением посмотрел вверх:
– Это-то и плохо. Солнце растапливает снег на вершинах, он делается рыхлым и непрочным. Иногда он скатывается вниз.
В глазах женщины мелькнуло беспокойство. Шаньяз, заметив это, усмехнулся:
– Ты пытаешься накликать на нас беду? А может, ты вовсе не буддист, а черный маг?
– Дядя, перестаньте, – капризно сказала женщина. – Посмотрите сами: он еще слишком молод для мага. Впрочем, для монаха тоже.
– Я действительно еще не монах, – подтвердил Чонг. – Я послушник в горной общине. Она расположена высоко в горах, путь туда очень труден, и добраться можно только пешком. Ни лошадь, ни повозка не пройдут.
Шаньяз Удачливый отвернулся и молча пришпорил коня, так резко, что звякнули монеты на сбруе.
Угрюмый возница, видно желая выслужиться перед хозяином, взмахнул кнутом, метя в голову Чонга. Тот сделал неуловимое движение в сторону, но удара не последовало: парнишка, сидевший рядом, обладатель длинных черных кудрей, перехватил руку с кнутом. Возница метнул злобный взгляд. Юноша, однако, не отпустил руку и глаз не отвел.
– Не стоит показывать силу на безоружном. Тем более, этот человек служит Будде. Прости, монах. Спасибо за предупреждение… Но купец не будет купцом, если не станет спешить туда, где ждут его товар.
Чонг посмотрел ему в глаза. И подумал, что если не в этой, то в следующей жизни мальчишке воздастся добром за добро.
Минуту спустя он уже шел вверх по тропе, закинув за плечи холщовую котомку и опираясь на крепкую суковатую палку. Он мог бы обойтись и без нее, молодые ноги трудно было утомить привычной ходьбой, но мало ли где может пригодиться палка…
Особенно тому, кому Амида Будда запретил носить меч. Впрочем, Чонг давно отучился бояться меча. Равно как и копья, и стрелы, выпущенной в грудь с пяти шагов. За годы послушничества в горной общине он исходил множество дорог, и не всегда встречные были милостивы к нему. Однако всякий раз оставался жив – потому что Таши-Галла в мудрости своей не давал пощады несчастным ученикам. Каждый вечер Чонг и его названые братья чувствовали, будто на каждую ногу кто-то повесил незримый, но тяжеленный камень. Онемевшие руки отваливались от тела, на котором во время занятий не оставалось живого места… Но постепенно, далеко не сразу, они привыкли. Натруженные загрубевшие ладони легко, будто пушинку, вращали тяжелый посох – единственное доступное им оружие, тело не ощущало ударов, и где-то внизу, в центре живота, рождалась невиданная сила, закипающая, словно в огромном чане, не знающая преград. Они не сразу поверили в эту самую силу, которая живет в человеке, но поди об этом догадайся. У Учителя были узкие плечи и худые руки. Джелгун, здоровенный розовощекий монах-геше, с которым Чонг долгое время делил келью, смотрел поначалу недоверчивее всех. С высоты его роста, гигантского по местным меркам, Таши-Галла казался маленьким и тщедушным. К тому же Чонг знал, что отец Джелгуна, пастух Алла-Кабиб, был первым силачом в деревне и первым любителем хмельного ячменного напитка. Кулаки его были размером с голову среднего человека, и однажды он в одиночку разогнал шайку разбойников, которые задумали украсть овец. Разбойники были известны на всю округу своей свирепостью и изворотливостью, и даже правительственный отряд, присланный для их поимки из Кантуна, вернулся спустя несколько недель ни с чем.
