Кремль 2222. Кенигсберг - Выставной Владислав Валерьевич (читать полную версию книги .TXT) 📗
Чуть позади мачты в небо торчала здоровенная закопченная труба. Похоже, что корабль – если его можно было назвать кораблем – был способен двигаться и на альтернативной, скорее всего, паровой тяге. Но, видимо, сейчас в этом не было особой нужды – вся эта груда плавучего железа ползла по водной поверхности, движимая попутным ветром.
Присмотревшись, Книжник разглядел торчавший из надстройки ствол автоматической пушки. Похоже, и в бортах имелись орудийные порты, над баком же возвышалось подобие орудийной башни, больше напоминавшее неряшливо железное гнездо, набитое какими-то хохочущими оборванцами и прикрытое по бокам броневыми листами. Из груды железного хлама, глядя в небо, торчала минометная труба приличного калибра. Пара пулеметных гнезд по бокам от башни дополняли картину.
Но взгляд приковало другое – вывернутая с корнем, как гнилой зуб, и как-то оказавшаяся здесь артиллерийская башня с «Дракона». Сомнения быть не могло: небрежно прихваченная тросами, будто лишенный сил и скрученный пленник, она замерла, уткнувшись в палубу стволом гладкоствольной пушки, словно признавая свое поражение под оружием корабля-победителя. Некогда грозная, теперь она больше походила на дряхлый гриб.
– Это как же так? – севшим голосом проговорил Книжник. – Что вы сделали с «Драконом», мерзавцы?
Попытался встать – но перед глазами поплыла серая муть, палуба ушла из-под ног – и он повалился в соленую лужу в сопровождении хриплого хохота каких-то мерзавцев, свесившихся через ограждение у раструба вентиляционной трубы. Балабол поддержал их сиплым смешком:
– С каким еще «Драконом»? Это с вашей колымагой, что ли? Так она все равно вам больше не понадобится. Ты же сам видел: тупик здесь. Нету вам дальше никакого пути.
– Ты же говорил, что дорогу покажешь… Выходит, врал?
– Почему, сразу «врал»? Ну, присочинил немного! Я же Балабол, я когда увлекаюсь, сам забываю, где правда, а где на ходу придумал, – мужичок хохотнул. – А чего вы хотели? Сами виноваты – поверили первому встречному!
Тут до семинариста дошло, что он до сих пор так и не задал самого главного вопроса:
– Что с моими друзьями? Они живы?
– Да живы, живы, – поморщившись, отмахнулся Балабол. – Что с ними сделается? Только зря головой вертишь – на борту их нет. На бережку небось отсыпаются.
– С чего это им отсыпаться? – хмуро проговорил Книжник.
Вспомнил про грибы. Да уж, могло кончиться еще хуже. Старое правило – «доверяй только себе, да и себя проверяй» – еще никогда не подводило. Остается надеяться, что с ними все в порядке.
Правда, что-то тут до конца не складывалось.
– Погоди-ка, – проговорил Книжник. – А Тридцать Третьему с чего спать? Он же кио!
– Все верно, это не спит, – хмыкнул Балабол. – Пришлось его скрутить как следует. А здоровяк дрыхнет будь здоров!
– Ваше счастье, – сквозь зубы процедил Книжник. – Но вы пожалеете, когда он проснется…
– Ой, боюсь, боюсь! – Балабол по-шутовски выпучил глаза, покачал головой. – И что он сделает? На бревне нас догонит?
Хихикнул, будто выдал невесть какую остроту.
– Что будет со мной? – хмуро спросил Книжник. – Убьете? В рабство продадите?
– Стоило на тебя грибы переводить, чтобы потом грохнуть! – скривился Балабол. – Да и раб из тебя так себе – дохловат ты больно. Мы же не звери. И дружков твоих не просто так отпустили – пусть пока покумекают.
– О чем покумекают?
– Чем за тебя расплачиваться будут! Они же головастые, твои друзья, верно? Заплатят за тебя твои дружки – отпустим, у нас с этим четко, как в бухгалтерии. Не заплатят – будем им тебя по кусочкам отправлять. Как говорится, бизнес и ничего личного.
– Так они знают, что я у вас в плену?
– Ну, разумеется! Твоему Тридцать Третьему все доходчиво объяснили. Надеюсь, он и здоровяку все правильно передаст – это в твоих интересах, чтобы они все правильно поняли.
Книжник не смог удержаться от кривой усмешки:
– Ну, тогда я вас поздравляю. Вам крышка.
– Ой ли? – прищурился Балабол. – Это еще что за новости?
– Зигфрид не любит, когда ему ставят условия.
– Скажите пожалуйста – не любит он… – начал было Балабол, но Книжник оборвал его:
– Зигфрид придет и прикончит вас. Всех до единого.
Балабол рассмеялся оглушительно и хрипло. Но смех оборвался на фальшивой ноте, Балабола перекосило, и он бросил с несвойственной ему ранее жесткостью:
– Что-то тебя заносит, малый. Видать, не понимаешь ты мягкого обхождения, – он поглядел в сторону, кивнул кому-то: – А ну, на «карусель» его – пусть покатается!
Книжник даже опомниться не успел, как крепкие лапы сгребли его, поволокли по палубе и зашвырнули в какую-то тесную клеть. Не клетку даже, а именно клеть из железных прутьев, где ему пришлось скрючиться и вцепиться в эти ржавые прутья, так как палуба вдруг ушла из-под ног и качка заметно усилилась. Задрав голову, он увидел, что клеть поднимают цепью на каком-то подобии крана с уродливой лебедкой.
– Тебе понравится! – сообщила уплывающая вниз бородатая гнилозубая рожа. – У нас на «карусели» никто не скучает!
Стрела крана стала со скрежетом поворачиваться, и Книжник ощутил подступающую тошноту. Клеть на несколько секунд зависла над волнами – и пошла обратно по широкой дуге, чтобы оказаться над водой уже по другому борту. Это кружение в дополнение к качке добило и без того расшатанный вестибулярный аппарат – парня вырвало сквозь прутья прямо на палубу, когда клеть проносилась с нарастающей скоростью в обратную сторону.
– Эй, ты! – проорали снизу под всеобщий хохот. – Ты у меня свою блевотину с палубы слижешь!
Книжника снова вырвало – на этот раз в море. И тут же этот весельчак, управлявший краном, решил, что забавно было бы окунуть пленника вместе с клетью прямо в ледяные волны. Что и было проделано. Клеть рухнула, словно над ней лопнула цепь, – парень так и решил, уже успев попрощаться с жизнью. Черная вода метнулась в лицо, тело обожгло холодом, в ноздри и в рот хлынула соленая вода.
«Ну, все…» – мелькнуло в голове. И тут же клеть дернулась – и шумно, с брызгами выскочила из воды под стрекот лебедки. Хрипя и отхаркивая воду, семинарист решил было, что на этом фантазия мучителей ограничится. Но не тут-то было: вслед за клетью из темных глубин показались уродливые зубастые морды. Здоровенные рыбины исступленно выпрыгивали из воды, стремясь дотянуться до клети и клацая совершенно не рыбьими челюстями. Одной из этих тварей удалось-таки добраться до железной конструкции и вцепиться в нижний прут мертвой хваткой бесчисленных мелких зубов. Парень едва успел увернуться от этих зубов, в ужасе наблюдая, как они клацают в стремлении перегрызть железо.
– Пшла! – прохрипел он, отчаянно колотя рыбину по морде подошвой ботинка. Это было рискованно, так как реакция у рыбины была отменная и велики были шансы остаться без ноги. В стремлении ухватить его за ботинок рыбина отцепилась от прута и лязгнула челюстями в воздухе, но, промахнувшись, полетела вниз, в родную стихию.
Все это вызывало неподдельный восторг команды этого чертова корабля. Видать, с развлечениями здесь напряжёнка. Так или иначе, окунать его в воду больше не стали, и клеть со скрежетом вернулась в пространство над палубой. Правда, в другую ее зону, опустившись среди хаотического нагромождения других клеток разных форм и размеров. Щелчок – и палуба понеслась прямо в лицо, встретив пленника болезненным ударом.
Семинарист застонал от боли. В лицо ударила резкая вонь, которую не разгонял даже морской ветер. Немного придя в себя после «катания» на издевательской «карусели», он разглядел источник всего этого смрада.
Узник оказался посреди какого-то подобия зверинца: окружившие его клетки были забиты самыми разными обитателями – от человекоподобных существ до каких-то чудовищных насекомых размером с крысособаку. Прямо на него сквозь мощную решетку налитыми кровью глазами пялился здоровенный мутант, отдаленно напоминавший гориллу. Какой-то зубастый монстр поменьше пытался дотянуться до него сквозь прутья длинной когтистой лапой. И хотя расстояние казалось безопасным, парень невольно вжался в противоположную стенку клети.