Время побежденных - Голицын Максим (библиотека книг .txt) 📗

* * *

Там же

26 октября 2128 года

2 часа ночи

…Комната, которую нам предоставил хозяин, оказалась всего-навсего жалкой каморкой со скошенным потолком. В потолке было прорезано единственное окно, сквозь которое виднелось лишь низкое небо да горы, поросшие темным лесом, — до самого горизонта ни единого огонька, словно Земля вернулась к началу времен и человечеству еще не было места на этой планете. Поэтому, когда вновь раздался жуткий надрывный вой, я в первый миг воспринял его совершенно естественно — только такие звуки и могут раздаваться на дикой планете в диком лесу. Потом, несмотря на чудовищное количество влитого в себя пива, до меня дошло, что нахожусь-то я все-таки не в каком-нибудь юрском периоде вонючем, а в нашем просвещенном двадцать втором веке, — и меня точно подбросило с жесткого матраса. Судя по топоту и суматохе в доме, вой этот услышал не я один — грозный Тор в полном боевом облачении уже стоял в сенях с двустволкой наперевес. Карс, которого нелегко застать врасплох, застегивал ремень пистолетной кобуры.

— Ну что ж, ребята, — сказал я, — пошли посмотрим, кто это тут бродит по ночам. Я с детства, понимаете ли, страх как любопытен.

— Ты уверен, что это так необходимо, Олаф? — с сомнением спросил Карс. — Может, он пошумит и уйдет…

Тор удивленно вытаращился на моего напарника:

— Эй, парень, что, все кадары такие трусы?

Я вынужден был вступиться:

— Он не трус. Когда деваться некуда, бросается как лев. Просто… он осторожен, вот и все.

— Просто у него в отличие от вас есть голова на плечах, — раздался холодный голос.

Я поднял глаза. Сандра спускалась по лестнице, величественная и недоступная, точно дева-воительница.

— Вот бабе-то, может, соваться туда и незачем, — с сомнением сказал хозяин.

Я похлопал его по плечу.

— Это не баба. Это доктор психологии.

Он уважительно икнул и с видимым почтением сказал:

— Фонарик возьмите, доктор. Там темно, извиняюсь, как в этом…

— В анусе, — вежливо подсказала она.

— Чего?

— Хватит вам, — вмешался я, — пошли.

И, вытащив свою пушку, я осторожно двинулся вперед. Тор держался рядом со мной. Двустволка в его огромной лапище казалась игрушечной. Я кивнул Карсу, и он привычно пристроился в тылу. Ударом ноги я распахнул тяжелую дощатую дверь. Снаружи действительно была адская темень, которую не в силах оказались прорезать робкие лучи наших фонарей; они лишь урывками выхватывали из тьмы то бледный от лишайника ствол засохшей ели с сучьями, торчащими в разные стороны, точно гнилые зубы, то гору валежника, то серый, весь в трещинах, поросший мхом валун. Я чувствовал себя неуютно. В каком-нибудь притоне, в портовом кабаке, где в любой миг могла вспыхнуть дикая пьяная драка, или на пустынных ночных улочках самого криминального района в любом европейском городе я был бы как рыба в воде… Но вот так носиться по лесу неведомо за кем…

Хозяин наш с треском проламывался сквозь кусты, точно обезумевший медведь, — тоже мне, абориген, Кожаный Чулок хренов! Он наделал столько шуму, что, будь на месте того странного создания, за которым мы охотились, любое мало-мальски нормальное животное, оно бы давно уже благополучно удалилось в сторону, противоположную источнику звука. Но это и впрямь было нечто иное — я услышал, как оно передвигается гигантскими прыжками нам навстречу. Фонарик в руке у Сандры дрогнул, и луч на миг выхватил из мрака оскаленную морду, покрытую ороговевшими пластинами, и пару глаз, блеснувших рубиново-красным отраженным светом.

Нервы у психолога не выдержали, она жалко охнула и, отбросив фонарик, метнулась в сторону. Чудовищная тварь — за ней. Особенно разбежаться тут было, собственно, негде, поскольку нижние ветки елей, увешанные спутанными бородами лишайников, переплелись так плотно, что продраться сквозь них человеку, пусть даже доктору психологии, было практически невозможно. Зато ночного гостя это не останавливало — периодически исторгая из горла все тот же скрежещущий вой, он не разбирая дороги несся напролом, нам навстречу.

Я понял, что дело дрянь. Пистолет мой хорош против любого сукина сына, разгуливающего на двух ногах, но против этой живой брони… Я обернулся. Хозяин застыл рядом со мной, точно его божественный тезка поразил его молнией. Просто удивительно, до чего быстро едут с катушек такие вот крикливые и вспыльчивые увальни. Я выхватил у него двустволку — он и не сопротивлялся, просто потянул ее на себя, но тут же и выпустил. Я вскинул ружье, пытаясь получше прицелиться в мелькавшую между черных стволов черную массу, и тут за моей спиной темноту прорезал тонкий луч фонарика — он уперся в оскаленную морду твари и больше не упускал ее, точно приклеился.

— Давай, Олаф, — раздался у меня за спиной спокойный голос Карса, — пока я его держу.

Я чуть передвинул стволы и повел ими в ожидании удобного момента. Когда пылающие глаза скользнули в просвете меж двумя деревьями, я нажал на курки, ударив одновременно из двух стволов. Торопливо восстановив равновесие после чудовищной отдачи, я перезарядил ружье. Но новых выстрелов не потребовалось. Жуткий, раздирающий душу визг потряс прибрежные скалы, голова монстра вздернулась, тело начало крениться набок и наконец рухнуло, с треском проламывая спутанные ветви.

По-прежнему держа ружье наготове, я побрел по путеводному лучу фонарика, чтобы как следует осмотреть нашу добычу, но первое, на что я наткнулся, была Сандра, которая сидела на земле и тихо всхлипывала. Она упала, зацепившись о выступающий из земли узловатый корень, и, если бы не выстрел, зверь сумел бы ее достать в два прыжка, задайся он такой целью. Я нагнулся и помог ей подняться. В первый раз мы оказались так близко друг от друга; на какой-то миг она прильнула ко мне, но потом, спохватившись, отстранилась.

— С тобой все в порядке? — спросил я.

— Да, — холодно сказала она, — и не нужно меня поддерживать. Я еще, слава Богу, в состоянии идти без посторонней помощи.

Но тут взгляд ее упал на задранную в темное небо чешуйчатую морду, на оскаленные зубы… Она вновь охнула и прижалась ко мне.

Я обернулся к Карсу.

— Спасибо, напарник.

— Да что же это такое творится, — пробормотал Тор. Он тоже медленно приходил в себя и сейчас явно испытывал некоторую неловкость.

— Ну, — сказал я, — поглядим на вашего тролля.

Существо лежало у серого валуна, почти сливаясь с ним. Луч фонарика выхватил из тьмы белесые чешуйчатые пластины… разверстую пасть с раздвоенным языком… выпученные глаза с вертикально поставленными зрачками. Пятипалая суставчатая лапа все еще скребла когтями по земле.

Сандра передернулась.

— Боже мой, какая дрянь, — прошептала она и крепче ухватилась за мою руку.

Я подобрал обломок ветки и поддел чудовищную голову. Она вяло перевалилась набок, открыв плотно забранное пластинами ушное отверстие.

— Вы когда-нибудь видели нечто подобное, доктор?

Она покачала головой.

— Этого просто не может быть… просто не может быть…

Я оглянулся на Карса.

Он молчал.

Хозяин наш так и застыл — приоткрыв рот, он таращился на нашу добычу.

Я похлопал его по плечу.

— Ну что, парень, придется тебе еще раз побеспокоить нашу доблестную полицию. Пусть вертолет пришлют, что ли, — иначе его не загрузить.

Карс неожиданно встрепенулся:

— Я пойду с ним. Свяжусь с Таумом — пусть займется этой штукой.

— А вы уверены, что эта работа как раз для ваших доблестных экспертов? Они только и умеют, что трупы кромсать! — неожиданно уперлась Сандра. — И вообще, какое к этому имеет отношение полиция? Тут ученые нужны, а не ваши дуболомы!

— Господь с тобой, — примирительно сказал я, — какие ученые? Где ты их возьмешь? Из Питера своего выпишешь?

— Его можно будет потом передать ученым, — сказал Карс, — а пока пусть старина Таум с ним поработает. И, кстати, если нам пришлют грузовой вертолет, то мы вполне сможем и машину на нем переправить.