Князь Вольдемар Старинов. Дилогия - Садов Сергей Александрович (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

Девочка чуть приподнялась, увидела вошедшего и тут же радостно улыбнулась.

— Володенька!!! — Казалось, и боль ушла. — Она соскочила с кровати и шагнула ему навстречу, едва не запутавшись в ночной сорочке.

— Аливия! — возмущённо вскричал Осторн, но девочка на крик не обратила внимания…

Володя шагнул вперёд и подхватил падающую девочку.

— Ты чего это, Кнопка, разболеться решила? — Сказал так, словно и правда девочке вдруг захотелось немного поболеть, и она это себе устроила.

Аливия возмущённо пискнула, но тут же охнула и схватилась за бок. Володя аккуратно положил её на кровать и прикрыл одеялом.

— Ну-ну, не дёргайся. Что тут у тебя, давай посмотрим?

Девочка снова улыбнулась сквозь боль и кивнула.

— Володя… ты пришёл…

— Хм… А что, были какие-то сомнения? — Володя нахмурился и шутливо погрозил ей.

Девочка снова хихикнула.

— Нет. Но папа не хотел тебя звать.

— Мы его за это в угол поставим, — пообещал ей мальчик.

Аливия, видно, представила себе эту картину и рассмеялась, но тут же боль по новой скрутила её и она застонала.

— Что здесь происходит? — В комнату вошёл ещё один человек с кружкой какого-то напитка. — Больную нельзя тревожить.

Володя чуть обернулся.

— Вы кто?

— Я? Я врач. Смею надеяться, лучший в городе!

— Ага. — Володя покосился на кружку. — А это что?

— Это? Лекарство! Я только что его закончил… Эй, что вы делаете!

Но Володя уже отобрал кружку и понюхал.

— И что вы этим собираетесь лечить?

— Выделение желчи, конечно! Вы сомневаетесь в моём диагнозе?

— Выделение желчи? — Володя нахмурился. — Какое ещё выделение желчи? Вот что, — он решительно отставил кружку подальше и придвинул к себе принесённую сумку. — Мне не мешать!

После этого, не обращая внимания на вопли врача, раскрыл её и достал стетоскоп и ложечку. Повернулся к девочке.

— Ну-ка, снимай свою ночную рубашку.

Аливия послушно откинула одеяла и, ничуть не стесняясь, стала раздеваться.

— Аливия!!! Князь! Что вы себе позволяете?!

— Филипп, если кто попробует мне мешать, успокой. А ты, ложись. Не сгибайся, выпрямись на кровати… понимаю, что больно, но постарайся. Помнишь, как загремела с дерева? И ведь не ревела, что же теперь плачешь?

— Но ведь я умираю! — Аливия вдруг заморгала.

— Умираешь? Это тебе кто сказал? Ну-ка, руки по швам, лежать и не пищать!

Аливия испуганно моргнула, но послушалась, озадаченно глядя на друга. Тот наклонился над ней и чуть коснулся бока. Позади раздался какой-то звук, потом хрип. Мальчик чуть обернулся. Купец, красный от ярости, пытался схватить табурет, а Филипп загораживал ему дорогу. Розалия висела на руке мужа, уговаривая успокоиться.

— Я сказал тихо, вы мне мешаете!

— Молодой человек уверен, что сумеет разобраться в болезни лучше меня, посвятившего искусству врачеванию пятнадцать лет жизни? — едко осведомился врач.

— Посмотрим, — буркнул он, снова поворачиваясь к девочке. — Аливия, я сейчас буду чуть давить тебе на бок, а ты скажешь, когда боль станет наиболее сильной. Хорошо?

Володя наклонился и снова надавил. Девочка пискнула, но стерпела, мальчик стал чуть надавливать в другом месте, потом ещё в одном. Вот Аливия не выдержала — застонала, свернувшись в клубок. Володя нахмурился, потом всё же заставил девочку развернуться и снова нажал.

— Больно… — простонала она.

— Хм… Ясненько… Жёлчь… хм… — Он накрыл девочку одеялом и тут его взгляд упал на стетоскоп и ложку, зажатые в руке. Подумал и сунул их обратно в сумку, покопался и достал небольшую капсулу, снова взял стакан, принесённый врачом. — Что это?

— Это… — врач замешкался. — Это средство от боли.

— Средство от боли? То есть это не лекарство от… как вы там сказали? Выделения жёлчи?

Врач нахмурился и пожевал губы.

— Это поможет девочке легче перенести страдание. Она заснёт…

— Сонное зелье, значит? — Володя раскрыл окно и выплеснул стакан в окно. Врач дёрнулся было, но замер, встретившись взглядом с Филиппом. — Пока не надо. Вода есть? Ага, вот в кувшине. Это обычная вода?

Получив утвердительный кивок от служанки, он немного плеснул в стакан с принесённым зельем, сполоснул его и вылил в окно. Потом ещё налил, снова сполоснул, но на этот раз протёр тряпочкой, которую достал их своего чемодана и снова выплеснул. Только после этого наполнил стакан до краёв и подсел к девочке.

— На вот, проглоти эту таблетку, и тебе не будет больно.

— Она вылечит меня? — с надеждой спросила девочка.

Володя отвернулся, рассматривая что-то в окне. Потом снова глянул на Аливию.

— Нет. Она только снимет боль. Тебе не будет так больно.

Аливия нахмурилась.

— Значит, я всё-таки умру?

Спинка кровати, за которую держался Володя, вдруг так скрипнула под его рукой, что Филиппу показалось, будто она оторвётся. Похоже не одному ему, поскольку все в комнате смотрели на побелевшие костяшки князя. Но тот уже взял себя в руки.

— Не понимаю, чего ты так торопишься умирать? Тебе жить скучно? — ухмыльнулся он.

— Мне? — Девочка растерянно глянула на Володю.

— Вот что, Кнопка, давай-ка пей таблетку и отдохни немного, а я что-нибудь постараюсь придумать.

— Правда? — В глазах девочки зажглась такая надежда… Володя с трудом выдержал этот взгляд и даже сумел твёрдо выйти из комнаты, но уже за дверью промчался вниз, едва не прыгая с лестницы.

Филипп отыскал князя на улице под крышей крыльца, где тот изучал небо. Солдат осторожно подошёл.

— Господин, вы в порядке? — Филипп пристально вгляделся в лицо Володи, очевидно пытаясь разглядеть следы слёз, но слёзы уже давно были упрятаны очень глубоко в душе и не могли найти дорогу наружу.

Володя обернулся.

— В порядке? Наверное, да. Скажи, бог есть?

— Что? — Филипп растерялся.

— Скажи, если Бог, как нам говорили, добр, почему он допускает это? Почему должна была погибнуть моя семья? Почему? Почему я должен был остаться в живых? И почему теперь Аливия? Почему?

— Кхм… простите, милорд, я не теолог. Только… сдаётся мне, что Бог всё же знает, что делает…

— Конечно, Филипп… Конечно… — Володя снова отвернулся.

— Значит… значит девочке нельзя помочь?

— Помочь? — голос сеньора донёсся словно издалека. — У неё острый аппендицит… Можно ли ей помочь? Если бы мы были у меня дома… Господи, аппендицит… Эта операция уже настолько обыденная, что любой хирург в самом медвежьем углу сделает её с закрытыми глазами, и уже через неделю она здорова. Но здесь… Разлитие желчи… И это говорит лучший врач! И всё лечение — снотворное зелье!

— Обычно от этой болезни поят не снотворным, — вздохнул Филипп. — Я видел, как люди умирали от этого… Единственный способ — облегчить муки. Солдаты, обычно, предпочитали меч…

Володя резко развернулся, в глазах словно пламя.

— Ты хочешь сказать…

— Вы же сами сказали, что вылечить нельзя…. А этих ваших… хи… хиругров тут нет.

Филипп испуганно замер, глядя на господина. Тот словно в камень превратился, но камень в праще, готовый в любое мгновение устремиться на врага. И кто будет этим врагом, лучше не думать.

— Милорд! Милорд, поверьте, это действительно лучший способ! По крайней мере, девочка не будет мучиться…

— Не отдам! — Филипп замолчал и глянул на господина. Тот уже не выглядел столь пугающим, готовым убивать всех и вся. — Ещё раз пережить… лучше самому… нет! — Он вдруг выпрямился. — Филипп, будешь помогать.

— Что?

— Знаешь… наших хирургов тут нет, но… меня ведь тоже учили… Я никогда не делал операцию… на живых, но… Если я это не сделаю, она умрёт. И умрёт страшно. Идём!

Володя развернулся и ворвался в дом, заметил, где горит свет, и стремительно вошёл в гостиную, где в данный момент сидела вся семья. На мальчика поглядели устало, но обречённо, как на стихийное бедствие, которое можно только терпеть.

— Ну что великий врач может сказать? — едко поинтересовался врач.