Последнее небо - Игнатова Наталья Владимировна (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
– Я и сейчас не в восторге. – Зверь смотрел в пол, крылья тонкого носа чуть вздрагивали. – Извини уж.
– Но выбирать тебе не приходится, – хмыкнул Демир. – еще бы! У меня было десять лет на то, чтобы организовать эту встречу. Причем так, чтобы она прошла на моих условиях. Должен признать, это было нелегко. В последние месяцы с тобой происходят странные вещи. Мне приходилось корректировать ситуацию едва ли не поминутно.
Зверь поднял глаза:
– О чем ты?
– О твоем желании стать человеком. – Демир пожал плечами. – Глупо это, можешь мне поверить. И о том, что все твои беды, начиная с продажности магистра, – моих… ну, не рук, конечно, но, в общем, моя работа. Падение «Покровителя» можешь смело записывать туда же… И позволь выразить тебе мое восхищение – ты сделал невозможное, выдернув целый корабль на планету, пригодную для людей. Кстати, именно я навел твоего приятеля Азата на мысль установить камеру в твоем жилом отсеке.
Зверь глубоко вздохнул. Пальцы стиснулись на подлокотнике с такой силой, что пластик жалобно хрустнул.
Демир без улыбки наблюдал, как облачными тенями пробегает по выразительному, скуластому лицу весь спектр чувств и эмоций. От ярости до беспомощного удивления. И снова ярость. Жгучая, бессильная злость.
– Зачем? – спросил наконец палач. Отпустил несчастный подлокотник, откинулся на спинку кресла. – Я не спрашиваю, зачем ты это устроил, объясни, для чего ты об этом рассказываешь?
Демир поднял руки – не то жест примирения, не то символ чистоты и открытости:
– Я не хочу обманывать тебя. Природа моя лжива или так принято думать, что в общем равнозначно, но отношения, начавшиеся с обмана, заканчиваются еще большей ложью. Ты был нужен мне, экзекутор. Ты отказался от встречи. Ты вынудил меня вынудить тебя, прости за тавтологию, и вот наконец-то мы оба в одной точке пространства. Я частично. Ты – весь целиком.
– И деваться мне некуда, – продолжил Зверь. Кивнул задумчиво. Порылся в памяти, подыскивая улыбку, подходящую к ситуации. Нашел. Чему приятно удивился.
– Я не человек и не предаю своих, – заметил гость. – А еще я не люблю сражений, в которых одна сторона заведомо слабее. У меня есть на то основания. – Он потянулся в кресле, наклонился чуть вперед. – Все должно быть честно, правда, Зверь? Поэтому я выслушаю твои условия. Предложу встречные и обещаю, что, если они тебя не устроят, я сделаю то, чего хочешь ты. Это достаточная компенсация за неприятности, в которые я тебя втянул? Из-за твоей же, напомню, глупости.
– Нет, – без раздумий ответил Зверь. – Но коли уж Ты честен, я буду великодушен.
Несколько секунд они улыбались друг другу. Демир – задумчиво. Зверь – вызывающе. Потом гость хмыкнул:
– «Безумство храбрых сродни психозу» – так у вас говорят? Ладно, с этим разобрались. Давай к делу. Что нужно тебе?
– Уйти отсюда.
– В ад?
– В рай, – рыкнул Зверь, не склонный сейчас к шуткам, – куда угодно, лишь бы отсюда. На планете со дня на день может появиться человек, который убьет меня сразу, как увидит.
– Только в этом зале таких восемь. – Демир сосредоточился на секунду и усмехнулся чуть удивленно. – Нет, шесть. Девушку и колдуна можно исключить. Или проблема в том, что этих ты и сам можешь убить, а тот, летающий, под запретом?
– Именно.
– Ты так и не разобрался в себе? Не понял, почему не можешь забрать его жизнь?
– Это имеет значение?
– Может быть. Откуда у тебя привычка отвечать вопросом на вопрос? Ладно, забудь, это я и так знаю. А твой летун будет здесь не со дня на день, а в течение часа или двух.
Зверь дернулся в кресле, жутко блеснули в полумраке зала зрачки.
– Ему повезло, – как ни в чем не бывало продолжил гость. – У вас там грядут какие-то перевыборы, и власть имущие из кожи вон лезут, дабы подданным понравиться. Гражданам, то есть. В кои-то веки польза от демократии, и то, извольте видеть, боком вышло. В общем, помощь идет, и идет быстро. Тянуть с этим не стали, дабы не возбуждать электорат и не ставить себя в неудобное положение, если вдруг спасаемые перемрут раньше. – Демир сверкнул зубами, оглядев внушительную труду из семи выпотрошенных тел.
– Час или два? – уточнил Зверь, оглядывая зал и краем сознания прикидывая, сколько времени он продержится здесь в одиночестве. – Значит, он уже на орбите?
– Он? Они, так будет вернее. Да, уже на орбите. Вот-вот попытаются выйти на связь. Но время по-прежнему есть.
Я по природе своей, как ты знаешь, коварен и лжив, натура у меня подлая, а нрав змеиный, так что давай-ка я попытаюсь тебя искусить, обольстить или как там это лучше сформулировать с учетом того, насколько склонен к двусмысленностям стал в последнее время человеческий разум. Я попытаюсь. А ты, надеюсь, прислушаешься и примешь мое предложение. – Демир нагнулся вперед, поймав взгляд Зверя. Какое-то время они смотрели друг на друга, глаза в глаза. Потом гость вздохнул и снова откинулся на спинку кресла. – Ты дорогого стоишь, – прошептал он, глядя в лицо собеседника – в зеркало глядя. Острые скулы, брови – стрижиными крыльями, тонкие, бледные губы и, главное – пылающие странным, страшным, властным и болезненным огнем глаза.
Зверь мотнул головой, потер лицо, словно снимая чужую маску, и вновь стал собой. Поежился зябко:
– Ты не человек.
– Ты тоже. – Демир был серьезен, словно вся легкомысленность сгорела в пламени чужого – его – взгляда. – Человек бы умер. Итак, – он взмахнул рукой, – вот тебе портал. Откроется он не сразу, я не хочу причинять этому миру лишней боли, но через час ты сможешь уйти. В рай. Твой собственный. Хотя, возможно, оказавшись там, ты сильно в нем разочаруешься. А вот мое предложение: оставайся.
– И умирай. Благодарю покорно.
– Ты можешь сдаться без боя. Вопрос не в этом, Зверь. Ты нужен мне здесь, и я уже объяснил зачем. Но нужно это не только мне, тебе – тоже.
– Да? – Зверь слушал гостя и раздумывал над небрежно брошенным: «можешь сдаться без боя». Ему самому такая простая мысль не пришла бы в голову.
– Я хочу рассказать тебе одну историю, мальчик. – Демир поднял глаза к низкому потолку, улыбнулся с легким злорадством. – Спешит твой летун. Они всегда спешат. Люди. И так часто опаздывают. Так вот, история не о людях. О нелюдях. А правильнее будет сказать, о не человеке, который когда-то… по твоим меркам очень-очень давно, полюбил человеческую женщину. Это был мезальянс столь откровенный, что ни у кого не возникло сомнений – связь недолговечна, и так оно и получилось. Но остался ребенок. Один-единственный ребенок, да еще и с плохой кровью. О нем предпочли забыть. Когда ангелы сходили к дочерям человеческим, от них рождались не только титаны. Попадались и выродки. Просто о титанах помнят, а выродки… зачем о них вспоминать?
Зверь разглядывал трупы на полу. Пересчитывал, словно сомневался, хоть и помнил прекрасно, что убил семерых. На взгляд казалось, что больше. Очень уж грязно… Стрелять будут сразу. Ни один человек, узрев этакую бойню, не сможет удержаться. Убьют. Не задумываясь. Не тратя времени на переговоры.
Заложники? Восемь живых и Пижон. Тоже. Живой. На Земле это могло бы сработать. Но не здесь. Отсюда деться некуда. Значит, убьют.
– А ребенок жил себе, – Демир хмыкнул, – и жил хорошо. В те времена люди позволяли себе куда больше, чем нынче, а благодаря отцовской крови этот человек мог не бояться ни болезней, ни бессильной старости, ни даже насильственной смерти. А вот сам он убивал. Ему нравилось убивать. И жил. Жить ему тоже нравилось. В отличие от тебя, он любил женщин.
Зверь покривил губы.
Его гость улыбнулся в ответ:
– О женщинах я вспомнил не в укор тебе, а для того, чтобы стало понятно, как получилось, что капли нечеловеческой крови можно найти в жилах многих людей. Понятия не имея о своем родстве, люди эти иногда встречаются, у них тоже бывают дети. А чужая кровь сильна. Сильнее человеческой. Как ни разбавляй ее, что-то да останется.
Он замолчал, пошарил пальцами в воздухе, вытянул бутылку темного стекла. С удовольствием сделал глоток:
