Танос. Титан-разрушитель (СИ) - Лига Барри (читать книги бесплатно .txt) 📗
Танос, протянувший руку, чтобы убрать волосы с ее лба, застыл.
– Нет, мама, – сказал он, вытерев готовые литься слезы. – Я просто твой сын.
– Смерть! – Она закричала, свернулась клубком и уткнулась лицом в пол. – Смерть! Смерть! Смерть! Ты ей дышишь! Ты питаешься ей, она сочится из твоих пор! Ты – смерть! Смерть! Смерть!
Она снова и снова повторяла это слово, пока оно не слилось в поток неразборчивых звуков. Ее зубы так сильно стучали на первой «с», что Танос удивился, как она их себе не выбила. Стоило ему попытаться приблизиться с намерением утешить мать, как та откидывала голову назад и выла, пронзая его барабанные перепонки и душу высоким, невыносимым звуком. Танос отступил и замер в центре комнаты. Помочь ей он не мог, но нельзя ведь оставить ее в таком состоянии?
Поразмыслив, он на ощупь двинулся спиной к двери, открыл ее и, спотыкаясь, вышел в коридор, где его дожидался синтет.
– Ей нужна твоя помощь.
Едва Танос проговорил эти слова, робот тут же вбежал в комнату, а за ним – два неотличимых от него синтета. Они опустились перед Сьюи-Сан и ввели ей ярко-синее лекарство. Танос смотрел, что происходит в палате, пока дверь не закрылась, поглотив звуки и свет.
Танос вышел из лечебницы и едва не упал в обморок, но успел опереться на стену.
Его мать.
Его родная мать.
Он даже не взял образец ДНК. Встреча оказалась мучительной, он струсил. Как мальчик, который пускается прочь при первых признаках опасности.... Танос стиснул зубы и ударил мощным кулаком в стену. Эта была термостена, укрепленная редким стальным сплавом, – она даже не дрогнула под ударом. Танос ударил снова, еще и еще... Он бил, пока локти не пронзила боль, а пальцы не онемели.
Он поднял взгляд на звезды вокруг Гипериона, маленького, кособокого брата Титана, бородавки на темном полотне космоса.
Упал на колени и привалился к стене. Его одолела глубокая тьма, а за ней накатила безбрежная слабость.
Мир расплывался, цвета перемешивались между собой. Когда Танос нашел в себе силы поднять глаза, небо уже было залито разноцветными пятнами – отражениями городских огней на фоне черноты космоса с яркими точками звезд и голубоватым свечением Гипериона.
Это уже не были отдельные пятна света. Их грани размылись. Они составили целое. Отдельные части неразрывного единства.
Он подумал о том, что случилось тем вечером – о прикосновении губ Гвинт.
Вот тогда Танос чувствовал связь. Тогда он не был изгоем. Он был частью Титана, хотел того мир или нет.
Танос любил Титан, пусть планета его и отвергала.
Легко ответить ненавистью на ненависть и страхом на страх. Разминая пальцы и сжимая кулаки, Танос думал о том, что может стать для Титана не просто уродливым братцем вроде Гипериона. Он может сделать что-то значимое.
Сьюи-Сан пока помочь нечем. Он не понимал причин ее безумия и не знал, как с ним справиться. Но это только пока.
Танос решил, что ответит на страх любовью. Отец говорил, что никто не может изменить того, как относится к нему Титан, а значит, надо измениться самому. Возможно, наконец, их чувства станут взаимны. Возможно, нет. Но и это будет лучше, чем ничего. В худшем случае придется помогать народу и не ждать от него похвалы. Но помогать он все равно будет, пусть они и приучатся лишь скрывать ненависть и страх под личиной бесконечного доброжелательного пренебрежения.
Он подарит миру ту любовь, которую питает к своей обезумевшей матери. Он будет любить Титан и каждое его живое существо. Потому что может.
Танос вернулся домой.
Ему многое надо сделать.
ГЛАВА 6
ЦЕЛЫЙ час, или даже больше того, он шел через шестнадцать забитых толпой кварталов. На воздушных дорогах было не лучше: транспортные аппараты образовывали настолько плотный поток, что небо закрыло чуть ли не сплошным полотном железного навеса. Как только построят Менторплексы II и III, подумал он, у всех будет дом.
Переизбыток пойдет наверх, как говорил Синтаа.
Танос как вкопанный остановился у входа в Менторплекс.
Переизбыток пойдет наверх.
Он не двигался. Мимо сновали жители Титана, старательно избегая даже простого прикосновения к фиолетовому громиле.
Танос всегда чувствовал, что с Титаном что-то не так, но никогда не пытался толком разобраться, что именно. Он решил, что пора исправить этот недочет.
Переизбыток пойдет наверх.
Роковая ошибка в самой основе Титана... Теперь он понял, в чем дело. И если он сможет вырвать из недр планеты самый корень проблемы и оставить на его месте здоровые ткани, вероятно, к нему отнесутся так же, как Гвинт. В нем увидят равного, а не жестокого хищника.
Подъемники в Метроплексе управлялись искусственным интеллектом. Они регулировали скорость движения и могли доставить пассажира на нужный из пятисот этажей меньше чем за полминуты.
Полминуты сейчас казались вечностью. Танос вылетел из лифта и влетел в свои апартаменты. Вдали бурлили криовулканы, но у него не было времени наслаждаться их красотой. Он уселся в кресле перед столом и принялся за работу.
Появятся новые уровни.
Появятся новые уровни.
Если я не придумаю, что делать, то не появятся, подумал Танос.
А’Ларс вернулся из путешествия в ярости. Искусственный интеллект оповестил Таноса о его прибытии, едва отец переступил порог, но ему едва ли было до этого дело. За последние дни он всего дважды встал из-за стола. Он не ел уже больше суток, не менял одежду с тех пор, как несколько дней назад зашел в кабинет Ментора, только надел сенсорную перчатку, которая помогала точнее работать с голограммами.
Он устал и пропах потом, но не отвлекался от работы, будто голод и усталость придали его уму еще большую точность, вовсе не истощив тело. Когда А’Ларс открыл дверь комнаты и гневно уставился на сына, Танос рассматривал голографическую таблицу с данными.
– Ты ходил к матери, – заговорил А’Ларс низким голосом, в котором слышались нотки ярости. – Ты думаешь, я настолько глуп, что не установлю слежку за зданием?
– Мне некогда об этом говорить, – бросил Танос, даже не взглянув на отца. Таблица сместилась влево, числа выросли. Танос застонал. Он угадал. Положение было именно такое, как он и думал.
– Тебе некогда?! – А’Ларс ступил в комнату. – Сейчас же встань и повернись ко мне, Танос!
Сын отвлекся от голограммы. Ментор, с пылающими щеками и горящими яростью глазами, возвышался над ним. Отставив назад стул, Танос повернулся к отцу.
– Мне нужно тебе кое-что сказать, – проговорил он. – Это очень важно.
– Я больше не могу полагаться на твою оценку важности чего-либо, и сомневаюсь, что когда-то мог, – процедил А’Ларс сквозь стиснутые зубы. – Я дал тебе четкое указание не искать встречи с матерью, но стоило мне отвернуться...
– Ты отобрал ее у меня! – выкрикнул Танос. Он не планировал говорить о матери – сейчас были более важные темы для обсуждения, – но снести лицемерие и ханжество отца не получилось. – Отобрал и запер ее от меня и вообще от всего мира. С чего мне слушаться тебя, отец? С чего мне тебе верить?
Тирада вырвалась из груди Таноса на одном дыхании. Грудь его мощно вздымалась. А’Ларс отступил назад. Та- носу впервые в жизни показалось, что его отец может что-то переосмыслить. Что именно, было не ясно, но сам факт смены точки зрения уже можно считать настоящим достижением для Ментора.
– Твоя мать обезумела, едва увидела тебя, – тихо произнес А’Ларс. – Я запер ее в палате, чтобы защитить тебя. От ее безумия. Это была забота о тебе, сын.
– Забота? – Танос стиснул зубы. – Заботой было бы показать мне ее. Сказать, как ее зовут. Рассказать мне о ней. Позволить ее образу жить у меня в голове, раз сама она не может быть рядом!
А’Ларс щелкнул языком.
