Повесть и рассказы. Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Парфенова Анастасия Геннадьевна (книги бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗

– Кардинал, действительно существовал. Об этом мне еще дед рассказывал, – серьезно произнес отшельник, и, прихрамывая, направился к очагу. – Что же до остального… Кто его знает?

Он подкинул в затухающий очаг несколько поленьев и стал смотреть на огонь.

– Ну, хорошо, – не сдавался я. – Даже если это правда. То почему он не убил судей?

– А зачем? – старик пожал плечами. – Это лишнее время, а если бы монахи подоспели с серебряными болтами в арбалетах?

– Ну, а Изгоняющие? Почему не справились с оборотнем?

– А они и не должны были, – старик приковылял обратно к табурету и, кряхтя сел. – Изгоняющие не давали ему превратиться в оборотня.

– И что же случилось с этим кардиналом? – я еле-еле подавил зевок. Спать все-таки хотелось.

– Кто знает… Если все это, правда, то живет где-нибудь в глуши… Давай спать. Второй час ночи на дворе.

– Погоди, погоди, – поспешил я. – Твои истории меня занимают, старик. Давай еще одну, напоследок.

– Эх, устал я тебе рассказывать истории, мил-человек. Пора и честь знать.

– Ну, может быть последнюю. Уж больно занятно. Где я такое ещё услышу?

– Ладно, хоть точной истории, я и не знаю, – устало вздохнул старик. – У страха глаза велики. Невежественным людям везде уже мерещатся эти оборотни. Вот взять, к примеру, поместье графа де Риньяка.

– Графа де Реньера? – удивленно переспросил я.

– Нет, де Риньяка, Огюстена де Риньяка, я же сказал. Этот граф очень нелюдимый и странный человек был. У него половина слуг уже разбежалась. А по нынешним временам, того и гляди, остальные, перестанут ждать нового хозяина, назначенного королем, и сбегут, прихватив с собой последние ценности, да ещё и замок подожгут. Хотя какой тут король! Сейчас в Париже такое творится!

– Так что же в нём такого интересного, в этом графе? – тихо спросил я.

– Так ведь рассказывают, что оборотнем он был, только умер лет шесть назад. Уж и не спрашивай, от чего он помер, это мне неведомо. Но послушай, о чем шепчут лесорубы у ночного костра. Когда ему было двадцать пять лет, растерзал он своего сынишку двухлетнего, молодую жену, а заодно и горничную. Разорвал на мелкие кусочки. Вся комната была в кровавых ошмётках, и кровь капала с потолка, а по стенам сползали человеческие внутренности, такую бойню он устроил! Было это лет эдак двадцать назад. С тех пор заперся он в своём замке, никуда не выходил до самой смерти, а поместье его, некогда великолепное, медленно приходит в запустенье. Ночами, особенно в полную луну, он выходил один на старую башню родового замка, да так и стоял там. Ветер развевал его длинные белые волосы, хотя ему пятидесяти не было…

Долгий, пронзительный вой двух голодных существ раздался за окном сторожки лесника. Я вздрогнул от неожиданности и сперва не понял, что воют волки. Казалось, что за окном в ночи меня поджидают исчадия ада. Даже маленький сверчок замер от ужаса где-то под потолком и затих. Интересно, что бы случилось, если бы я ненароком пропустил избушку отшельника, не заметил трепещущего в сумерках леса огонька очага? Вой повторился.

– Волки? – спросил я у отшельника.

Тот успокаивающе поднял руку.

– Спокойно Мартен, мои питомцы пришли. Я их просто покормлю, а затем приду и расскажу свою историю.

Отшельник встал, прошел в прихожую, затем вернулся оттуда с фонарем, и поставил его на пол.

– Они не любят яркого света, – немножко виновато объяснил мне отшельник. – Пусть тут постоит, пока я не приду.

Я неуверенно кивнул головой. Дед, точно сумасшедший. Выходить ночью к голодным волкам, да еще и усмехаться с такой рожей. Ясное дело, от одиночества совсем рассудком тронулся.

Старик, в который раз посмотрел на меня, но я сидел тихо и попивал вино. Как будто никаких волков возле двери и в помине не было. Отшельник накинул себе на плечи тяжелый и потертый камзол. На миг, в тусклом свете фонаря мелькнула золотая вышивка. Или мне просто почудилось?

Я остался один. В полной тишине. Молчал сверчок, молчал трещавший в камине огонь, даже волки на улице замолчали. Веяло жутью. Мурашки веселым ручейком пробежали по моему позвоночнику. Опасность! Но от кого? Что может случиться?

Отшельник? Да. Старик мне очень, просто очень не нравился. Эти постоянные его ухмылочки и улыбки, этот внимательный и оценивающий взгляд, когда он думал, что я на него не смотрю. Этот одинокий дом в глубине чащи, куда не заходят даже егеря и самые отчаянные браконьеры. Эти жуткие, а от этого кажущиеся еще больше правдивыми истории. Не знаю, что может случиться, но интуиции я склонен доверять.

Я достал из-за пояса пистолет с единственным зарядом и, спрятав под стол, взвел курок. Старика я не боялся, но так, на всякий случай…

Медленно текли минуты, а в этой гнетущей и давящей тишине ничего не менялось. Я просто физически чувствовал, как идет время. Как с каждым ударом сердца убегают секунды ожидания.

Наконец в коридоре раздались шаркающие шаги отшельника, и я немного расслабился. Старик вошел в комнату, прошел несколько шагов и остановился напротив меня. Дед улыбался, улыбался торжествующей улыбкой победителя. Я посмотрел на его руки и похолодел. Старик стоял, держа старенькое ружье. Темное дуло оружия мрачно смотрело мне в грудь.

– В чем дело, отшельник? Что это за шутки? – как можно спокойнее произнес я.

– Пойдем, я вас познакомлю, – с ехидной усмешкой попросил меня дед.

– Ты последнего ума лишился Морис?!

Старик на миг вздрогнул, а затем ухмыльнулся.

– Смотри-ка! Догадался! Как, если не секрет?

– Нашивка на твоем камзоле. Она, правда, почти стерлась. Но золотая "М" в ромбе еще видна. Тот самый герб кардинала-отступника, о котором ты мне говорил. Ну и ногу ты подволакиваешь. Смею предположить, что это тот самый удар серебряной цепью.

– Умно. Жаль, что тебе придется умереть. Я мог бы тебя и здесь прикончить, но кровь… заляпаешь мне пол дома, я во век не отмою. Вставай. Пой…

Но я уже не слушал. Перевернул дубовый стол, крышкой к отшельнику, а сам нырнул под него. С грохотом на пол упали кружки и бутылка вина. А затем раздался выстрел из ружья старика. Тяжелая ружейная пуля глухо ударилась о дубовые доски стола и выбила дождь щепок. Комнату заволокло сизым пороховым дымком. Я слышал, как старик ругнулся и, выскочив из-за стола, нажал на спусковой крючок пистолета. Рука дернулась от отдачи, моя пуля попала Морису в ногу и заставила его, развернувшись вокруг своей оси упасть на пол, зажимая рану рукой. Комната еще больше заполнилась пороховым дымом, я уже еле-еле различал противоположную стену.

– Дьявол! – выругался Морис, отползая к стене.

Я отбросил бесполезный пистолет в сторону и обнажил палаш.

– Ко мне! Скорее ко мне! Убейте его! – надсадно крикнул старик, а затем произнес Слово.

В комнату влетели белый снег и темная ночь. Ослепительно-белая гигантская волчица сверкала голубыми кристаллами глаз. Ее шерсть искрилась, как будто она оказалась покрыта инеем или тонкой алмазной сеткой. Карие глаза черного волка горели бешенством и жаждой смерти.

Здоровые волки. Действительно здоровые. Размером больше матерого ирландского волкодава. Шерсть на загривке стоит дыбом, уши прижаты к голове, верхняя губа приподнята, выставляя на показ белые, гигантские клыки. Самые настоящие оборотни. Те самые оборотни из историй старого отшельника.

Кровь почти перестала сочиться из ноги Мориса. Но он все равно сидел возле дальней стены. Морис произнес Слово. Морис менялся. Я видел, как медленно увеличиваются его зубы, как западают глаза и начинает появляться серая шерсть. Трансформация Высших требует времени.

Между тем белая волчица отошла к отшельнику, прикрывая его от моих возможных атак. Черный волк, глухо рыча, двинулся вперед.

Он был быстр, чертовски быстр, и он прыгнул на меня практически без разбега, с места, взвившись в воздухе черной и яростной смертью. Я бы распрощался с жизнью, если бы не годы тренировок проведенных на фехтовальном плацу. Отпрянув в сторону я взмахнул перед собой палашом. Раздался человеческий крик боли, и оборотень упал куда-то в угол, за мою спину, а его передняя отрубленная лапа шлепнулась на пол прямо перед моими ногами, разбрызгивая кровь. Я бросил на нее мимолетный взгляд, краешком сознания отмечая, что это уже никакая не лапа, а человеческая рука с татуировкой русалки. Так-так. Морячок! Оборотень выл от боли где-то у меня за спиной. Чудесно! Его пока можно сбросить со счетов!