"Фантастика 2023-198". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Найтов Комбат (книги без регистрации TXT, FB2) 📗
– Смутное место! Какой-то воровской притон! – отметил Поликарпов, и, в ожидании официанта, налил себе еще «Нарзана». – Никогда здесь не был, впрочем, был, сразу как построили, с Межлауком и Кагановичем, но это было так давно!
– Да не так, чтоб очень, Николай Николаевич! Тридцать седьмой? Тридцать восьмой?
– Тридцать седьмой, летом, почти сразу после смерти Серго. Но, как-то больше приезжать сюда не доводилось. Бывали на вокзале, с женой и дочерью, но все как-то бегом, от кассы до парохода. Но вообще, здесь стало уютнее, раньше зал был сильнее освещен, а так выглядит более камерно. Мы, с Сашенькой, были завсегдатаями во многих ресторанах Москвы, но в центральной части. Дела шли очень неплохо, поэтому предпочитали ужинать вне дома. А вы откуда, Петр Васильевич?
– Да сложно сказать, сын военного, так что, кочевал. Вырос в Средней Азии, школу заканчивал в Ленинграде, потом училище и война.
– Странно, мне казалось, что у вас очень хорошее академическое образование. Скорее всего, Шишкин поэтому Вас недолюбливает. Сквозило у него, что конструктор – это дар божий плюс образование.
– По-моему, я реально доказал, что написать докторскую я вполне могу. Кстати, она перечислена в приложении к диплому, хотя защиты, как таковой, не было. Скорее всего потому, что мне 23 года, а я – генерал-лейтенант и доктор. Многих это нервирует.
– Будут списывать на сложности военного времени и близость к «вождю». Меня, тоже, многие в этом обвиняли.
Когда принесли заказ, Николай Николаевич сделал незаметный знак правой рукой, видимо, перекрестился. Я читал его биографию, под редакцией Иванова, тот, видимо, из «булкохрустов», так что, по книге, Поликарпова давно пора причислять к лику святых русской Православной церкви, вместе с Николаем Кровавым, но реально никто на эти мелочи внимания не обращал. Ну, может быть, молодежь, вроде Петра, воспитанная в духе отрицательного отношения к представителям культа и людей его поддерживающих. Впрочем, отец к этому всегда относился безразлично. В войну, кстати, Сергий, с подачи Сталина, официально стал Патриархом, первым с 1721 года, когда Петр Первый решил более Патриархов не выбирать. Они, потом, появились, в 1917-м. Временное правительство искало себе союзников, и, при участии господина-товарища Керенского, в Москве 15-го (28) августа 1917 года прошел Поместный собор, которому Керенский «разрешил» создать Патриарха. Создать при Керенском не успели, спешно и тайно выбирали уже при земляке Керенского, Ульянове-Ленине. Выбрали человека, набравшего наименьшее количество голосов, Тихона, который, в первую очередь, предал анафеме ни эсэров или кадетов, учинивших Февральскую революцию, и даже не английскую Интеллидженс Сервис, чьей задумкой эта революция и была, а ни в чем не повинных, на 5-е ноября по старому стилю, большевиков. Прикольно! Впрочем, кто платит за ужин, тот девушку и танцует! Так что, до сентября 1943 года церковь находилась в «непримиримой оппозиции к правительству». И лишь приход в 44-м году патриарха Алексия (первого) окончательно положил конец этому раздору. Почти окончательно. После того, как была объявлена «перестройка» и «гласность», в среде священников вновь возродился дух «Декларации 1927-го года». Деяния Сергия и Алексия были подвергнуты критике, а в Википедии появились следующие высказывания: «На наш взгляд, позиция и действия митрополита Сергия имели для РПЦ достаточно тяжёлые последствия. Фактически, с молчаливого согласия митрополита Сергия в 1930-е гг., прошла наибольшая волна репрессий против священников и мирян РПЦ, а после убийства законного патриаршего местоблюстителя Петра (Полянского) митрополиту Сергию удалось впоследствии стать патриархом. Неоправданные уступки митрополита Сергия (Старогородского) атеистическому государству в конечном счёте нанесли урон православной религии и церкви в нашей стране». Вот такие вот у нас «историки»! «Сидели бы сейчас в Мюнхене и пили «Баварское»! Сдали бы Ленинград, и жертв бы не было!»
Но это я так, немного отвлекся от беседы между Петром и Поликарповым. Разговор у них шел вполне серьезный: задание получено, и его требуется выполнить, ибо никто ничего забывать просто не станет, а, как только придут какие-то деньги, то потребуется обоснование: на что и как они были потрачены. К тому же, данное задание, явно, направлено (было или будет) не только в их КБ. Да, Петр со своей ракетой может оказаться при делах в любом случае, а Поликарпову придется очень туго, ведь его КБ самолетами, более чем с двумя двигателями, никогда раньше не занималось. А машина требуется 4-хдвигательная, с возможностью летать на двух. Несмотря на не слишком подходящее для этого место, разговор свелся к обсуждению системы управления самого бомбардировщика, а не комплекса наведения. Петр в свою епархию обычно никого не пускал. Он прекрасно понимал, что понимает в этом немного больше, чем остальные, так как свободно пользовался моим багажом знаний, накопленных за 40 лет календарной службы, причем, в практической ее части. Но, шпионам можно было только посочувствовать, ибо понять, о чем идет речь было довольно сложно, а звукозаписывающая техника еще не достигла тех высот, когда вместо того, чтобы приподнять шляпу, при встрече на улице, из уха выдергивают «банан». Человечество еще до этого не дошло, но, с моей помощью, эти времена стремительно приближаются. А так, запомнить всю эту абракадабру с элевонами, флапперонами, интерцепторами и турбулизаторами мог только специалист равного с нами класса. Представить себе, что в соседнем кабинете ресторана сидит еще один начальник 18-го Главного управления НКАП СССР по реактивной технике, а именно эту должность занимал в то время Поликарпов, было просто невозможно. С «нас» он не «слез», в два счета доказал Петру, что без новых реактивных двигателей обеспечить такую мощность, дальность и скрытность будет невозможно. Плюс, буквально потребовал, чтобы Петр взял на себя систему управления двигателями, которая в то время была чрезвычайно запутанной, тяжеловесной и ненадежной. Чтобы пустить двигатель на первой модификации И-185, требовалось вручную из кабины поднять давление в топливной магистрали инжекторов. Для этого, с правой стороны стоял поршневой насос с краником: краник влево, ручку насоса вверх, краник вправо – насос вниз, и смотреть на отдельный индикатор манометра. И так до того момента, пока не поднимешь давление до нормы. Затем открываешь кран воздушного пуска, после первого проворота винта включаешь магнето, затем прерыватель и инерционный стартер-ускоритель. В случае неудачи – повторяешь все это с самого начала. А теперь представьте себе, что движок заглох в бою! Сможете вы его запустить по инструкции? После доработки от всего этого в кабине осталась кнопка подготовки к пуску и зеленая лампочка с кнопкой «пуск». 140 килограммов «лишнего» оборудования просто исчезло, как и поступление топлива непосредственно в кабину пилота. В машине, после окончания ужина, Николай Николаевич заметил, что, несмотря на служебные разговоры, он расслабился и отдохнул.
– Напрягают эти срочные вызовы в Кремль: никогда не можешь знать, что предстоит и за что ругать будут.
Это соответствовало действительности, секретариат Сталина никогда не упоминал будущей темы разговора, поэтому приходилось вспоминать обо всех поручениях, данных «Самим», так как вопрос мог быть поднят совершенно неожиданный. Пару раз и Петр попадал, как кур в ощип, когда Иосиф Виссарионович поднимал вопросы, о которых говорил, как бы вскользь, но требовал по ним развернутый и полноценный ответ. С тем же домом в Шайкином переулке! Но ему докладывали обо всем, а Петр часть информации считал несущественной или незначительной, передавать которую он никому не стремился. Он был «фигурой» вполне самостоятельной, привык действовать так, как считал нужным, и не стремился заглядывать кому-то в рот, чтобы разрешили или запретили это сделать. Надо – значит «Надо»! Тем более, что чаще всего этого никто и никогда не делал. А иногда это запрещалось какой-нибудь инструкцией «одна тысяча девятьсот лохматого года».
