Последний рубеж - Стерхов Андрей (серия книг .TXT) 📗
– Страшно жить на белом свете, в нем отсутствует уют, ветер воет на рассвете, волки зайчика грызут, – продекламировал полковник и пообещал: – Не скулите, профессор, одолеем мы вашего Зверя. Справимся.
– Не бахвальтесь раньше времени, – посоветовал ученый. Не понравился ему игривый настрой Харднетта.
– А я и не бахвалюсь. Я утверждаю, – парировал тот.
Боррлом Зоке недоверчиво фыркнул:
– Вы, что ли, господин полковник, его одолеете?
– Почему бы и нет?
– В одиночку?
– Доведется – и в одиночку поборю.
Профессор в который уже раз окинул Харднетта оценивающим взглядом:
– Уж не вы ли тот самый Человек Со Шрамом, о котором говорится в Пророчестве?
Полковник пожал плечами:
– Кто знает, может, и я. Ничего о себе наперед знать невозможно.
– А где же тогда ваш шрам? – съязвил Боррлом Зоке.
– Шрам? – Харднетт на секунду задумался и, постучав по груди, ответил: – Он у меня на сердце. Вот такой вот у меня, профессор, там рубец! Так что считайте меня Человеком Со Шрамом. Я не обижусь.
– Хорошо, когда бы так, – вздохнул Боррлом Зоке. – Боюсь только, что поздно. Настолько поздно, что спасти нас теперь может лишь Всевышний.
– Спору нет, гарантированно спасти может только Бог. На то Он и всемогущ. – Закатив глаза к потолку, Харднетт какое-то время почтительно молчал. Потом опустил взгляд на ученого и, заговорщицки подмигнув, сказал: – Но дело в том, профессор, что в силу немереного могущества Бог занят решением более важных задач, чем спасение заблудших детей своих от сбежавших из инфернального зоопарка существ. Поверьте, Ему не до нас. Вот почему здесь я, а не Он. Так что, профессор, закройте глаза и представьте, что я – это Он. А представив, давайте как на духу: о чем еще не сказали?
Отпустил Харднетт уважаемого ученого только тогда, когда понял, что больше из него ничего не вытянешь. Боррлом Зоке, уходя, пожелал удачи. Так и сказал:
– Удачи вам, полковник.
Прозвучало искренне.
– Вы во все это верите? – спросил Грин, когда дверь за ученым захлопнулась.
– Верю, – ответил Харднетт. – Мало того, я теперь понимаю, зачем муллваты напали на конвой. Не все детали пока ясны, но причину, по которой они оказались на Колее, я уловил.
– Им нужен раймондий для Охоты? В этом причина?
– Именно так.
– И что дальше?
– Дальше? Дальше я работаю по плану. Отправляюсь в Айверройок. Продолжу следствие.
– А мне что делать?
– Во-первых, обеспечь мне к трем утра вертолет.
– Куда?
– А ну-ка вызови карту окрестностей Киарройока.
Когда Грин выполнил просьбу, Харднетт отметил ногтем точку в пяти километрах от черты города:
– Давай вот сюда.
Майор сделал пометку.
– А во-вторых, – продолжил полковник, – при первом же сеансе связи передай Верховному Комиссару, что расследование продвигается успешно. Что с ученым я отработал и направился в Айверройок. И еще скажи, чтобы привел в готовность «натянутая тетива» пару линейных дивизий Экспедиционного корпуса. – Чуть помедлив, Харднетт добавил: – И Бригаду Возмездия, пожалуй, тоже. Это все – во-вторых. Запомнил?
– Запомнил. Что-нибудь еще?
– Да. В-третьих, сообщи консулу, что высока вероятность приведения в действие плана «А101».
– Плана экстренной эвакуации?!
– Его самого. Пусть консул согласует свои действия с руководством Экспедиции Посещения.
– А что послужит сигналом к началу?
– Паника среди аборигенов.
Пораженный Грин уставился на полковника немигающим взглядом.
– Чего ты так на меня смотришь? – хлопнул его по плечу Харднетт.
Майор очнулся:
– Да так, ничего.
– Что-то спросить хочешь? Ну так чего жмешься? Спроси.
– Я… Просто я завидую тому, как вы, господин полковник, легко и непринужденно вписываетесь в систему.
– А ты, знаешь, майор, в чем мой секрет? – спросил Харднетт, поднимаясь из кресла.
Грин пожал плечами – откуда? Полковник вздохнул и вернулся в кресло:
– Честно говоря, времени нет, но я объясню. Ты, наверное, думаешь, что я послушный и безотказный винтик, работающий на систему. Так?
– Ну…
– А вот и ни хрена подобного! Я не безотказный винтик, я – хитрый винтик. Я – винтик, который таким образом все устроил, что это не он на систему работает, а система работает на него. Верь не верь, но цинично использую всю мощь системы в своих корыстных целях. Чего и тебе желаю.
Грин помолчал, обдумывая сказанное, после чего спросил:
– А как это сделать?
– Общих рецептов нет. Сам придумай. Скажи себе: «Система тупа, а я – умный», и перестрой все под себя.
– Я подумаю.
– Подумай-подумай. – Харднетт постучал себя по голове. – Вот тут все, собственно, и перестраивается.
– А какие у вас цели?
– В каком смысле?
– Ну вы сказали, что используете систему в своих целях. Что за цели? Сделать Мир лучше?
Харднетт захохотал, будто услышал стоящую шутку. Когда успокоился, сказал:
– Нет, я не из тех, кто делает Мир лучше.
– А из каких вы? – подловил его Грин.
– Я из тех, кто считает своим долгом сохранить Мир для тех, кто считает своим долгом сделать его лучше. Для таких вот, как ты, майор. Короче, я с животными дружу, грушу отдаю ежу – добрый ежик, сев на кочку, всем отрежет по кусочку. Доступно?
– Доступно.
– Вот и отлично. Люблю понятливых. Впрочем, тут и понимать нечего. Такие, как я, сохраняют Мир, а такие, как ты, делают его лучше. От ваших улучшений каждый раз на Мир сваливается очередная чертовщина. Если верить физику Бору – для баланса. И тогда мы снова делаем страшные вещи, чтобы сохранить Мир. А потом вы его снова улучшаете. И так до бесконечности. Вечный процесс. Бег по кругу. Вы пытаетесь превратить Мир в рай, мы не даем ему окончательно превратиться в ад. Понятно?
– Не дурак.
– Ну тогда отметь командировку.
Харднетт рывком поднялся из кресла и протянул медальон лицензии. Грин усмехнулся:
– Мир на краю пропасти, а вы с такими мелочами.
– Мелочи чаще всего и удерживают Мир от падения в пропасть.
Скинув присутственный код, Грин вернул медальон Харднетту.
– Послушай, майор, – сказал тот, пряча устройство в карман. – Я хочу прихватить с собой диск из музея. На всякий случай. Мало ли, вдруг пригодится. Как думаешь, если официально обратимся, много времени уйдет на получение разрешения?
