"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2 (СИ) - Номен Квинтус (книга регистрации txt, fb2) 📗
— И сколько… сколько времени мы сэкономим, если утвердим подобный подход?
— По предварительным расчетам вся необходимая структура — я имею в виду жилье, дороги, даже учреждения социальной сферы — на стройках ГЭС могут быть выстроены примерно за год. То есть основную работу по возведению ГЭС можно будет начинать в марте-апреле пятьдесят первого года. А подготовительные работы на плотинах — уже следующим летом.
— Я так понимаю, что документы, определяющие взаимоотношения управлений строительства и артелей подготовлены?
— Как руководства по работе управлений с артелями — да. Предварительные договоренности с примерно десятком стройартелей тоже имеются, в принципе они готовы приступать к работе уже с нового года и даже раньше. Им ведь тоже необходима определенная подготовительная работа чтобы к весне приступать к строительству.
— Так, проект поручения Госплану о детальном планировании работ мы, я надеюсь, тоже сегодня примем. Конкретные замечания и предложения попрошу подготовить к следующему заседанию…
Окружающие не смогли не заметить, что Сталин стал принимать решения с одной стороны более спокойно, а с другой быстрее, чем раньше. Но о причинах не задумывались: страна развивалась, перспективы этого развития становились все четче, да и вопросы безопасности были в значительной степени решены. Но сам Иосиф Виссарионович просто чувствовал, что работа его стала утомлять меньше — так что получалось просто «переваривать» больше информации и решения принимать более обоснованно.
Однако некоторая тревога его не отпускала: через неделю беловолосая девушка на ближней даче не появилась, и на восьмой день после предыдущей встречи — тоже. Хотя она и говорила, что бутылки «зелья» ему хватит на десять дней…
Однако на девятый день Иосиф Виссарионович застал ее, уже сидящую в кабинете. Причем и сам ее увидел, лишь плотно закрыв входную дверь.
— Вы меня когда-нибудь до смерти напугаете своими появлениями, — в сердцах прокомментировал он свой испуг.
— Это не страшно, я вас и в этом случае оживлю. Так, давайте посмотрим, что у нас со здоровьем, — Таня слегка коснулась шеи Сталина, несколько секунд подержала его за запястье. — Все идет по плану, можно приступать и к процедуре омоложения. Но, прежде чем начать, я должна вам кое-что сказать.
— С огромным интересом вас выслушаю.
— Мне будет нужно встречаться с вами по крайней мере раз в неделю, но, откровенно говоря, мне не очень хочется сюда приходить. Во-первых, я могу случайно попасться на глаза кому-то из вашей охраны — а мне убивать хороших людей очень не хочется. Во-вторых, некоторые необходимые процедуры требуют определенного оборудования, а тащить его сюда не очень удобно. Так что нам нужно придумать, где мы сможем встречаться так, чтобы нам никто не мешал по крайней мере по несколько часов…
— А вы уверены, что это нужно мне?
— Да. Просто вы еще сами этого не знаете.
— Интересно… а вы — знаете?
— Конечно. Как я уже говорила, я врач-регенератор второй категории, и моей главной задачей сейчас является сохранения вам жизни и здоровья по крайней мере на следующие двадцать пять — тридцать лет.
— Боюсь, что у вас ничего не выйдет, люди просто только не живут. То есть живут, но редко, и со здоровьем у них в преклонном возрасте…
— Ерунда, даже мадларки в среднем живут сто сорок лет. А сервы и тем более гаверны и до трехсот чаще всего доживают.
— Кто?
— Ладно, начнем с самого начала, а то вы просто ничего не поймете. Садитесь поудобнее, разговор будет долгим… и не очень простым. Но, по моему единственно верному мнению, необходимым. Я ведь говорила, что вы не знаете, кто я.
— Серова Татьяна Васильевна, родилась третьего марта тридцатого года в деревне Некрасовка…
— Серова Татьяна Васильевна тысяча девятьсот тридцатого года рождения умерла третьего марта тысяча девятьсот сорок третьего года. Умерла окончательно и бесповоротно. А в освободившееся тело — поскольку биологическая смерть тела наступает гораздо позднее функциональной смерти мозга — была помещена энергетическая копия врача-регенератора из будущего Тани Ашфаль и самой неуловимой террористки Системы Шэдоу Бласс.
— Сразу двоих?
— Нет, просто в силу определенных обстоятельств врач превратилась в террористку. Но не в этом дело. Я пришла сюда из будущего, и это будущее столь ужасно, что единственной моей задачей… единственной моей мечтой было сделать так, чтобы это будущее никогда не настало. Оно уже не настанет… скорее всего — я тут немало уже натворить успела. Но чтобы исключить даже малейшую вероятность того, что будущее хоть немного станет похоже на то, откуда мне посчастливилось сбежать, нужно… сейчас нужно, чтобы СССР сохранился еще лет пятьдесят.
— Вы хотите сказать, что СССР может не сохраниться?
— В моей истории СССР прекратил свое существование лет через тридцать-сорок… я точнее не знаю, все же я лишь врач, а не историк. А чтобы страна не распалась — и не превратилась в колониальный придаток капиталистических стран — необходимым условием является сохранение вам жизни и здоровья. Почему — я не знаю, но обычно Решатель не ошибается.
— То есть вы хотите сказать, что достаточно меня вылечить от каких-то болячек…
— Нет. Я хочу сказать, что по расчетам Решателя для сохранения СССР необходимо, чтобы вы управляли страной еще минимум двадцать-двадцать пять лет. В моей истории вы умерли примерно через три года, и ваши, извините за выражение, наследники развалили политическое управление всего за четыре года, даже меньше. Экономическая основа еще продержалась как-то еще лет тридцать — а затем все пошло вразнос.
— И из какого же года вы к нам прибыли? — Таня отметила всю глубину сарказма с словах Сталина. — Кто там у вас заправляет, США?
— Про год я даже примерно сказать не могу. В Системе это был две тысячи триста девяностый, но у нас года считались не как здесь, с рождества Христова, а с покидания людьми Проклятых континентов. А если учесть, что к этому времени почти исчерпались запасы урана для электростанций… я лишь могу предположить, что прошло никак не меньше десяти тысяч лет. Хотя, если учитывать загрязнение двести тридцать шестым ураном… в любом случае несколько тысяч лет. Три, пять… нет, я не могу даже приблизительно подсчитать. Много. И там нет США, нет каких-то других стран. Там есть только Система… то есть будет… то есть уже никогда, надеюсь, не будет! Извините, мне вспоминать все это очень неприятно…
— Ну ладно, все страны пропали, появилась какая-то система… а вы оттуда смогли убежать, и убежали прямиком к нам. Зачем? Чтобы вылечить одного старика?
— Вовсе нет. Я вообще предполагала… надеялась попасть лет на полтораста раньше. Тогда все было бы гораздо проще, проще повернуть историю. Но — не повезло, попала в середину двадцатого века. То есть не совсем еще не повезло, сейчас еще есть шанс направить историю в правильную сторону с приемлемыми потерями. А последний шанс, в начале следующего века, он совсем уже маленький, и потери человеческие окажутся и вовсе кошмарными… ладно, сейчас моя основная задача — сохранить вам жизнь и здоровье минимально на следующие четверть века.
— И вы уверены, что это у вас получится…
— Если вы не будете особенно сильно сопротивляться, то да. Честно говоря, я хотела все проделать незаметно, как Шапошникова, Толбухина, Веденеева, других нужных людей в живых оставить…
— Насколько я слышал, что перечисленные вами товарищи и так прекрасно себя чувствуют.
— Да, и я этому очень рада. В моей же истории Шапошиков не дожил до победы над Германией, Веденеев умер в сорок шестом, Федор Иванович на этой неделе должен был умереть… Я понимаю, во все это трудно поверить, но вы в любой момент можете проверить одно: у меня не умер ни один пациент. А этим даже многие стоматологи похвастаться не могут. Вы там людей еще напрягите, пусть поинтересуются смертностью во Владимирской области…
— Я… я слышал, там смертность прилично сократилась…
