Якудза - Силлов Дмитрий Олегович "sillov" (читать книги полностью .TXT) 📗
Смысл слов был понятен, но они ничего не значили. Как и весь окружающий серый мир. И то, что овал, которому, видимо, надоело петь издевательскую песенку, неуклюже нагнулся, слепил из серой массы шарик и метнул его в Виктора, тоже не имело значения. Виктор смахнул шарик фрагментом серой массы, зажатым в пучке светлых нитей, и попытался восстановить почти собранную картинку.
Поздно.
Далёкая реальность уже рассыпалась и тонула в сером тумане. А здесь, в сером мире, в Виктора летели уже несколько шариков, одновременно пущенных всеми светящимися овалами.
Как и предыдущий, шарики летели достаточно медленно, и смахнуть их не стоило большого труда. Да и что там какие-то жалкие кусочки серой массы по сравнению с тем, что он мог увидеть, но так и не увидел…
Так и не увиденная реальность полностью утонула в плотном сером тумане.
А окружающий мир стремительно наливался красками.
Из расплывчатой взвеси проступили размытые очертания знакомого забора, тренировочных манекенов и нахальной физиономии Масурао. Правда, сейчас эта физиономия была слегка озадаченной. Как и лица остальных учеников, стоящих за своим признанным лидером.
Однако лидер быстро справился с собой. Усмехнувшись, он отбросил в сторону очередной снежок и прикрикнул на свиту:
— Чего встали? Не видели куклы, которой позволили помахать руками, вместо того чтобы чистить отхожее место? Она еще наверстает своё. За работу, бездельники!
Опомнившиеся ученики шустро разбежались кто куда — одни к манекенам, другие, разбившись на пары, принялись отрабатывать сложные комбинации друг против друга. Масурао же, достав из-за спины привязанный на специальных лямках тренировочный меч, связанный из бамбуковых полос, принялся немилосердно лупцевать им своего противника, вооруженного таким же мечом.
Надо отдать должное, проделывал он это легко и изящно. Его напарнику приходилось несладко — то и дело жесткий тренировочный снаряд опускался то на руки, то на плечи, то норовил со всего маху заехать по голове. Наконец, последнее Масурао удалось — вскрикнув, парень выронил свой меч и схватился за ухо. Между пальцами у него проступила кровь.
Масурао усмехнулся и ловким движением вернул меч обратно за спину.
— Приложи снег, пусть кровь остановится. Потом продолжим, — бросил он напарнику.
И направился к Виктору.
Виктору на всё происходящее было абсолютно наплевать. Минут через десять, когда боль в плечах станет невыносимой, он отложит тамбо, натянет на ноги колючие стельки и начнет пробежку. Восемь кругов — это не шутка, сегодня придётся изрядно попотеть.
Масурао подошел и присел рядом на корточки, не обращая внимания на торчащие возле его лица тяжелые палки. На губах Масурао блуждала усмешка.
— Ты, наверно, думаешь, нингё, что стал очень крутым, оттого что старый дурень взял тебя в ученики, — тихо сказал он. — Запомни — как бы ты ни был крут, здесь, в Японии, ты всегда будешь лохом-катаги, который к тому же еще и белый гайдзин. А гайдзин — это даже хуже, чем дерьмо, если сравнивать его с дерьмом настоящего японца.
Виктор продолжал удерживать на весу свои палки. При этом он испытывал глубочайшее удовлетворение. Во-первых, его руки почти не дрожали. Во-вторых, он понимал всё, что говорил Масурао. А говорил он на японском.
— Я знаю, что ты понимаешь меня, гайдзин-катаги, — продолжал Масурао. — Правда, я не знаю, как получается, что ты так быстро учишься. Но я всегда буду лучше тебя. Ты с первой минуты действуешь мне на нервы, и поэтому я при первой возможности отправлю тебя в подземную страну твоих предков. Так что беги отсюда, кукла, беги как можно скорее туда, откуда пришел. Если сможешь, конечно. Иначе мой меч очень скоро заберет твою никчемную душу.
Змеиная улыбка еще раз скользнула по губам Масурао. Не говоря больше ни слова, он поднялся на ноги, повернулся спиной к Виктору и крикнул своему незадачливому напарнику:
— Эй, хватит морозить себе мозги! Пошли, я помогу тебе их встряхнуть, пока они не превратились в ледышку.
Парень отбросил в сторону комок окровавленного снега и, стиснув зубы, взялся за меч. Мужества ему было не занимать.
Виктор отложил в сторону тамбо и принялся надевать на ноги «обратные когти». Сегодняшняя тренировка обещала быть очень трудной — и это заботило его куда больше, чем пустые угрозы несовершенного пучка светящихся нитей с чёрным пятном внутри.
— Вы говорили о бессмертии. И оно правда существует?
— Конечно. При правильно проведенном ритуале Мастер оставляет свое тело и переходит в другое так же, как обычный современный человек меняет старый автомобиль на новый. И новое тело подчиняется ему полностью так же, как и предыдущее.
— Как я понимаю, это не мой случай?
Сихан кивнул.
— В твоем случае ками Мастера долгое время было моно-но кэ, духом воина, достаточно сильным для того, чтобы вырваться из страны Токоё и заняться поисками нового тела. Правда, при этом теряется значительная часть осознания. Потому ты до сих пор ощущаешь себя самим собой и лишь в исключительных случаях ками отца проявляет себя. Правда, до сих пор не понимаю, почему он выбрал именно тебя.
— Гайдзина? — усмехнулся Виктор.
— Гайдзина, — кивнул сихан. — И при этом вынудил его следовать бусидо. [60] Проще было найти обычного японца и, воплотившись в нем, постепенно вернуть своё осознание.
— Почему он этого не сделал?
— Не знаю. Отец был намного сильнее меня. И мудрее. Мне не дано понять его Путь.
— В прошлый раз вы говорили, что есть несколько видов бессмертия. Как это?
— О, это длинная история, — улыбнулся сихан. — Видишь ли, Япония всегда была бедной страной, где в изобилии имелись только рис, рыба и горы. А теперь подумай — зачем было сёгуну Токугава на триста лет закрывать Японию от контактов с остальным миром, хотя, казалось бы, лишь они были способны принести стране процветание?
— Не знаю, — пожал плечами Виктор. Подобная мысль никогда не приходила ему в голову. — А действительно, зачем?
— Тогда слушай. В третьем веке до нашей эры китайский маг и целитель Сюй Фу по приказу императора Цинь Ши Хуан-ди отправился на поиски легендарной Страны Бессмертия. Императору после двух неудачных покушений слишком сильно хотелось жить. Он никогда не ночевал дважды в одном и том же месте и, наверно, именно от большой любви к жизни начал строить Великую Китайскую стену, пытаясь отгородиться от остального мира.
Сихан хмыкнул.
— Правда, все это мало помогло императору. Но речь не о нем. Тем более что фусин-но синдзюцу, божественное искусство бессмертия, так и осталось для него загадкой. Потому что, хотя Сюй Фу и постиг это искусство, он так и не вернулся в Китай, оставшись жить у подножия горы Фудзи.
Старик вздохнул.
— Прямая передача, первый путь к бессмертию, который открылся магу Сюй Фу у подножия священной горы Фудзи, ныне утрачен. Но, возможно, ты вернешь его Японии. Второй — слишком ужасен. Раз в год бессмертный подобно змее в неимоверных страданиях полностью сбрасывает свою кожу. Которая восстанавливается около трех месяцев.
Виктору показалось, что он начал что-то понимать.
— В подземелье я разговаривал с человеком, у которого на лице была маска. Так это…
— Нет, — покачал головой сихан. — Во время одной из стычек между группировками Якудзы сэйко комон [61] по имени Онгёки [62] попал в плен к клану Ямагути-гуми и, собираясь совершить сэппуку, срезал себе лицо, чтобы не быть узнанным. Убить себя он не успел — его захватили в плен. Правда, в эту же ночь он убежал, сломав шеи двум охранникам и не забыв откусить и принести в доказательство их мизинцы. После этого он попросил кумитё освободить его от должности советника и назначить в Школу простым инструктором.
— Почему?
— Он решил, что, попав в плен, потерял лицо в обоих смыслах. Он даже хотел совершить сэппуку, но кумитё решил, что такому специалисту рано уходить из жизни. Это хороший Мастер, и надеюсь, что он научит тебя многим полезным вещам. Но об этом потом.
