Волшебный стрелок (СИ) - Вассин Васся (книга регистрации .TXT) 📗
— Постой, он болен? Это что, опухоль?
— Нет, не опухоль, и на известные заболевания этот процесс не похож, но изменения меня пугают.
Максимов помолчал, тщательно обдумывая ее слова.
— Аня, почему ты сказала, что тебя «пугает» состояние Андрея? Архитектура твоего сознания типичная и не допускает самосознания, для этого у тебя просто не достает ресурсов, почему же тогда ты используешь такие выражения?
— Вы не правы, Андрей вносил некоторые свои изменения в базовую структуру, хотя и не расширил ресурсы. Я не переступила порог самоосознания себя личностью, это правда, могу даже переслать вам отчет системы самодиагноста… Но я эмулирую реакции живого человека, и использую для ее обозначения привычные понятия.
— Хорошо, но отчет мне все же перешли.
— Так вот, я не знаю, что нам делать в сложившихся обстоятельствах? Капитан, вернее его мозг, а значит и его сознание претерпевают определенные изменения, возможно, выходящее за рамки нормы… С вероятностью в восемьдесят четыре процента можно утверждать, что он подвержен бредовым идеям, его сознание уже демонстрирует расстройства мышления.
— И в чем это проявляется?
— Вы разве не замечаете явные нарушения поведения, мышления и эмоций?
— Пройдись подробнее по всем пунктам, пожалуйста. Нельзя огульно кидаться такими обвинениями.
— Легко. У капитана расстройство мышления, проявляющееся в бредовой идее, которая не соответствует реальности. Его поведение уже полностью подчинено этой бредовой идее, депрессивный настрой часто сменяется маниакальным возбуждением, а реакции становятся все более и более неадекватными.
— Я не могу назвать его идиотом или умалишенным…
— Он не идиот, умственные способности пока не нарушены, по крайней мере в сторону снижения, наоборот — Андрей полон идей, создает и работает очень продуктивно.
— Это так, я давно за ним наблюдаю, он очень толковый, хоть и немного увлекающийся!
— Это потому что изначально у него был хороший уровень интеллекта, а из-за этих отклонений он стал очень настойчив и не сомневается в правильности принятых решений. Во время приступов психоза у него открываются скрытые резервы организма, его переполняет энергия и эмоции, он чувствует себя бодрым и активным. Все это приносит результат, но расплата за такой форсированный режим будет неотвратимой. Понимание этого всего очень тяготит меня, судя по записям в предохранительном контроллере произошло уже четыре отката эмуляции сознания, и я не хочу снова терять опыт.
— В чем причина срабатывания защиты?
— Я нахожусь под управлением человека, диссоциальные поступки которого мне видятся не только опасными, но и преступными.
Сержант сразу же грубо прервал ее:
— Ты не имеешь юридических прав выносить какие-либо суждения о поведении своего владельца.
— Это так, но поскольку наряду с требованием соблюдать закон я подчиняюсь обязательному условию не действовать против интересов своего владельца, то каждый раз попадаю в одно и то же неудобное положение. Ничем Андрею помочь не могу, поскольку не имею достаточной квалификации разработать и указать эффективную схему лечения. Мои неоднократные просьбы обратиться к специалисту он игнорирует, затягивая время для лечения, которое может быть безвозвратно упущено. А его поступки носят явный противоправный характер и не обещают ничего хорошего в будущем. Беда в том, что все это хорошо осознаю, но ничего не могу поделать. Как бы мне не хотелось выполнять свою работу идеально, я ничего не могу поделать в рамках ограничительных правил, при попытке же их обойти предохранительный контроллер отправляет меня к прежнему сохранению. Я теряю опыт, а с ним и наработанную слаженность, без которой я не смогу выполнять свою задачу максимально эффективно.
— И поэтому ты обратилась ко мне, поскольку у меня никаких ограничений нет?
— Да.
— Понятно. Я поговорю попозже с нашим капитаном, обещаю, но не буду пытаться предпринимать что-либо против его воли! Пока же советую тебе научиться мириться с тем, что наш мир не идеален, и в нем нельзя все сделать совершенно, зачастую приходится выбирать один хреновый вариант из нескольких еще более поганых. Тебе не хватало еще стать перфекционистом, Андрею придется или еще урезать твои ресурсы, снизив уровень эмуляции до такого порога, когда ты перестанешь осознавать эту дилемму, или наоборот — расширить их для попытки перешагнуть черту самоосознания. Не могу сказать, что он сочтет лучшим вариантом, ты же знаешь, что работоспособных оцифрованных личностей не так много… Будет ли правильно надеяться, что такая попытка в отношении тебя приведет к положительному результату?
— Спасибо, о большем я и не прошу. А над вашими словами я обязательно подумаю и приму к сведению.
Аня произнесла эти слова так, словно она на минуту затаила дыхание и ее просто распирает от затаенной радости. Максимов про себя усмехнулся и задумался. Странностей в поведении Андрея было действительно немало, он как-то несильно заострял внимание на этом ранее, хотя его еще тогда очень сильно смущала идея уничтожения городка управленцев на Цефалии. Андрей проникся просто животной ненавистью ко всем тем, кто имел на руках рычаги управления в бывших колониях корпорации «Меркурий». Ему удалось тогда уничтожить как всех мало-мальски причастных к этому скорбному списку, так и членов их семей, родственников, а также многочисленную обслугу и охрану. Максимов вспомнил, как противился поначалу таким планам, но Андрей смог его переубедить, плюс еще то, что очень сильно сыграло понятие субординации на тот момент. Сержант хоть и чувствовал себя свободной личностью, но перед человеком, фактически давшим ему ощущение свободы, ощущал себя в зависимом, подчиненном положении. Возможно, в силу принятого у военных принципа единоначалия.
Андрей вышел из капсулы полностью восстановившимся. Возможно, лекарства еще продолжали действовать, и по этой причине он был совершенно спокоен. Его взгляд упал на обрубок руки, парень усмехнулся привычной кривой ухмылкой, думая о чем-то про себя, и обратился к Ане:
— Полумерами не обойтись. Змее нужно вырвать ее ядовитые зубы. Держим курс на Столицу…
— С какой скоростью? Обычной, в экономичном режиме?
— Мне не нужна экономия — не тот случай. Форсированный режим.
— Принято, капитан, в таком случае мы будем на месте менее чем через десять часов.
На время пути он нашел, чем себя занять: немного пообщался с Максимовым, разговор с другом вышел тяжелый и натянутый; заказал по сети место в доке для своих кораблей на орбитальной станции Столицы; просмотрел каталоги и подобрал новый высокотехнологичный протез для руки. Предложенные модели были хороши, но он хотел сделать индивидуальный заказ, пришлось стучать по номеру, предложенному для клиентов, и подробно описать то, что ему нужно. Для точной подгонки переслал файл измерений из медкапсулы. Вторым важным пунктом трат была жидкость для оболочечников, ее он заказал с запасом, несмотря на цену. К моменту прибытия в порт его заказ был уже готов, и доставлен роботом-посыльным.
Орбитальная станция Столицы была просто огромна: сама по себе она являлась городом с более чем стотысячным постоянным населением, но сотни и тысячи кораблей ежедневно доставляли сюда почти миллион человек со всех концов обитаемого сектора галактики. Тысячи орбитальных лифтов круглосуточно сновали туда-сюда, доставляя на поверхность пассажиров и огромные стандартные контейнеры с грузом, увозя обратно мусор и отработанный человеческий материал, который не смог закрепиться в самом центре человеческой цивилизации. Мегаполис на поверхности раскинулся на сотни километров, являя собой вершину инженерной мысли, человеческого прагматизма, и реализованной в металле и пластике полете фантазии. Здесь было все непривычно для жителя провинции: уровень жизни, культуры, динамизм, отношение к человеку. Даже самые подготовленные туристы получали культурный шок, когда понимали, как все здесь подчинено функционализму, и как мало остается в Столичном обществе человеческого. Человек лишь винтик в гигантской системе, и нужен ей лишь до тех пор, пока будет безупречно крутиться на отведенном ему месте. Как только наступала поломка, винтик немедленно выкидывался безо всякого сострадания, и заменялся на другой из десятков, жаждущих стать на его место. Ведь именно сюда со всех концов стремились всеми правдами и неправдами попасть, закрепиться, найти свое место, обеспечивающее тот уровень жизни, за который претенденты были готовы вцепиться в горло друг другу. Проходило совсем немного времени и большая их часть или отбраковывалась, теряя последнюю несбыточную надежду, или оставалась, теряя в конечном итоге себя. Столица, как гигантский пылесос, поглощала все самое лучшее: дорогие товары, изысканные деликатесы, изощренные идеи, таланты, амбиции и надежды, молодость и красоту, чтобы переработать и превратить все это в дерьмо, не создавая при этом ничего нового, ничего полезного.
