Джон Френч - Ариман: Неизмененный (Ариман) - Френч Джон (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
+Ты стал медлительнее+, — рассмеялся Сар’ик.
Воля Кнекку вырвалась наружу. Доспехи Сар’ика смялись, когда его подбросило в воздух. Кнекку увидел, как крутится тело брата, и почувствовал, что в его ментальной защите появилась трещина. Кнекку вонзил свои мысли в разум Сар’ика и превратил их в бурю обломков. В стены самоконтроля Сар’ика впились тысячи ощущений.
Он рухнул на пол, раскрошив под собой камень. Кнекку направил острие копья вниз. Сар’ик поймал удар на зубцы меча. Кнекку отвел руку, но разум Сар’ика прожужжал сквозь вильчатый меч, сцепив его лезвие с копьем. Сар’ик рывком поднялся и крутнулся, сбив Кнекку с ног. Теперь пришла его очередь падать, но перед этим он еще раз ужалил разум Сар’ика.
Время будто замедлилось.
А затем воля Сар’ика сжалась, словно челюсти. Кнекку пронзила боль. Перед глазами взорвался калейдоскоп цветов, ярких звезд из сапфиров и рубинов. По нервным окончаниям прошел огонь. Его мышцы окаменели, кровь звенела, готовая вскипеть. Он врезался в пол. Камень и керамит треснули, и на дисплее шлема замигали руны повреждений. Он попытался встать, но мышцы больше не повиновались ему. Сар’ик встал над ним, между зубцами его меча плясало зеленое пламя.
+Все?+ — В его вопросе ощущался отголосок улыбки.
+Все+, — ответил Кнекку, и боль с параличом мгновенно прошли.
Он поднялся на ноги. Копье все еще было в руке. Колдун взглянул на трещины, паутиной разбежавшиеся по нефриту от места его падения. Кнекку взмахнул рукой, и камень стекся обратно в зеркальную гладь.
+Твои действия были предсказуемы для любого, кто тебя знает+, — послал Сар’ик.
Кнекку кивнул. Конечно, Сар’ик прав. Вот почему он вел столь многих воинов Алого Короля в нескончаемых сражениях внутри Ока. Кнекку предположил, что ему следовало быть благодарным Сар’ику за то, что во время их поединков он придерживался единой формы.
+Что-то снедает твой разум и отнимает силы, Кнекку, — послал Сар’ик. — Расскажи, в чем дело+.
Кнекку отвернулся и выглянул за парапет. Последнее из девяти солнц переливалось на горизонте и отбрасывало длинные тени, опускаясь ниже и ниже. Небеса прояснились, полог эфирной энергии истончился в купол цвета кровоподтека. Когда небо начало темнеть, поднялся ветер, принеся с собой звуки из леса башен и черных гор за ними. Серебряные шпили, дрейфовавшие над городом, заблестели в лучах заходящего солнца. Ушей и разума Кнекку коснулись отдаленные голоса и гортанные крики птиц, но они были слабыми, шум мира постепенно стихал, пока день соскальзывал во мглу.
На мгновение ему вспомнился свет, что падал на моря Просперо, расцвечивая гребни волн красным и золотым. Кнекку видел их еще в детстве, в то недолгое время, что знал своего родного отца. Он даже не помнил, как его звали, но помнил шум лодки, когда они возвращались с приливом из моря. А еще помнил солнце, катившееся по небу в тот последний раз, как они пришли с моря и узрели Тизку. На следующий день его родной отец отправился в море один и так и не вернулся. С тех пор прошли годы, годы, которых Кнекку не мог вспомнить и которыми с радостью пожертвовал, чтобы стать одним из легиона, стать одним из Тысячи Сынов. Но воспоминание о том закате и пустоте, последовавшей за ним, осталось.
+Расскажи мне, брат+, — снова послал Сар‘ик.
+Когда ты в последний раз видел нашего отца?+ — спросил Кнекку, не сводя взгляда с красных далей.
+Когда нас вызвали+.
+Как и я+.
+Король приходит и уходит, когда пожелает+, — послал Сар’ик.
+Да, — произнес Кнекку, и посмотрел на брата. — Но почему он ушел?+
+Не думай об этом. Он видит дальше всех и знает больше, чем можно знать. Если его здесь нет, значит, это служит его целям+.
Кнекку кивнул, но движение оказалось медленным и полным сомнения.
+А если есть другая причина?+
+Никакой другой причины нет. Он видит. Он знает+.
Кнекку склонил голову. Солнце превратилось в полоску на краю мира. Небо лишилось последней синевы, башни на миг поймали закатные лучи, и небеса с землей стали багровыми.
Никто не заметил, как это случилось.
Полумеханическая команда «Слова Гермеса», лязгая металлическими ногами, спешно бегала туда-сюда. Двигатели гудели и потрескивали энергией. Киборги-охранники стояли в стенных нишах, ожидая сигнала к полному пробуждению, освобождения от боли в остатках плоти и превращения в машины для убийства, коими они были; ожидая, как и прежде, без конца, без способности надеяться. В санктумах колдуны ткали свои мечты или сидели без сна, бормоча секреты во мрак. Глубоко в недрах судна — где мрак рассеивало лишь тусклое свечение из теплоотводящих каналов и где влага из чрезмерно отфильтрованного воздуха скапливалась в неподвижных темных озерцах — существа, когда-то бывшие людьми, ползали по стенам на плотьметаллических крюках и не думали ни о чем, кроме того, как еще раз вкусить крови.
Никто не имел глаз, способных узреть Зал Клетей. Даже Игнис, сидевший в железном тигле корабельного мостика, не увидел внутренним оком тени того, что случится.
Заключенный в клетку Атенеум вдруг стал тихим и неподвижным. Огонь померк в его глазах, а слова перестали литься изо рта. Он просто сидел внутри многослойных клетей и тяжело дышал, словно от усталости.
Вдруг, натужно запыхтев, он резко повернул голову. Из пустых глазниц потекла кровь.
— Я должен освободиться… — произнес он. — Мои сыны, где мои сыны? — Он хотел было встать, но ноги подкосились. Сферическая клетка зазвенела, и в воздух повалил густой дым, когда изнутри раздался крик: — Где ты? Я должен освободиться. Я не… Я не…
Атенеум припал к платформе, судорожно пытаясь вдохнуть. Плоть начала содрогаться, и внутренняя сфера симпатически завибрировала. По решеткам побежали разряды молний. Кожу существа рассекли пышущие красным жаром трещины.
— Не бросайте меня здесь! Вы не можете оставить меня! Не можете!
Его голова, захрустев позвонками шеи, откинулась. Клетки с лязгом загремели друг о друга. Из символов, высеченных в холодном железе и чистом серебре, закапало свечение.
— Я должен освободиться! — проревел он. В воздухе заклубился густой дым, когда все поверхности покрылись коркой изморози. — Я найду способ! Должен найти!
Прутья начали гнуться, болты и символы затрещали.
Из коридора за люком донеслись крики и топот бегущих ног. «Слово Гермеса» больше не спал — каждое живое существо на борту ощутило растущее в сердце корабля напряжение.
— Мои сыны! Где мои сыны?! — звал Атенеум.
Запоры люка начали открываться, с треском раскалывая утолщающийся лед.
— Почему?.. — не утихал Атенеум.
Люк с грохотом распахнулся. Внутрь, сжимая посох, ворвался Ктесий. Колдун окинул взглядом лед, и пробегавшие по клетке молнии мгновенно погасли.
— Почему я не вижу?.. — Атенеум захрипел — язык задергался во рту словно по собственной воле.
Ктесий ошеломленно смотрел на него. В глазах существа, свернувшегося на дне клетки, загорелись огни.
— Почему я потерялся в этом лабиринте? — сумел выдавить Атенеум, а затем из него выплеснулось нечленораздельное бормотание, постепенно сошедшее в безмолвие.
Пока Ктесий разглядывал фигуру в клетке, в открытый люк шагнул Игнис.
— Проблема, — констатировал он, обводя взглядом камеру.
Ктесий покачал головой:
— Аномалия.
— Что за аномалия?
— Я… — Ктесий нахмурился. — Я не знаю.
— Ты ждал.
Ариман оторвал взгляд от сухой листвы, шуршащей по каменной плитке внутреннего дворика. Лицо, смотревшее на него, висело в воздухе серой кляксой с очерченными тонкими тенями абрисом, ртом и носом. Остальная ее фигура смазывалась пятном на фоне дворца у нее за спиной. Сквозь нее колдун мог разглядеть башни, мостики и минареты, вонзающиеся в затянутое тучами небо.
— Я не был уверен, придешь ли ты, — сказал он.
— Великий Азек Ариман не уверен? — Селандра Иобель холодно засмеялась, присев на противоположный от Аримана край каменной скамьи. — Я польщена.
