Самурай. Трилогия - Оловянная Ирина (книги без регистрации TXT) 📗
— Понятно, — задумчиво проговорил Гвидо.
— Так, и еще надо разобрать скачанные Алексом досье и понять, какие сведения о своих гражданах их СБ собирает, что они считают опасным, и если действительно у них половина народу стучит на другую половину, это должно быть как-то отражено. Лео, займешься?
— Могу, а зачем?
— Я так чувствую, не могу пока сформулировать, может, я и не прав.
— Хорошо, я начну этим заниматься, и если ты не прав, я это пойму.
— А я? — спросил Алекс.
— Нет у тебя терпения, — ответил я, — куда ж без тебя. Я скачал кучу их информационных лент с их же комментариями. Надо построить образ мира такой, каким его видит кремонец. Сравнить с реальностью, насколько мы можем считать то, что знаем сами, реальностью.
— Э-э?
— Честных журналистов почти не бывает. Это так не только у Кремоны, наши тоже, знаешь ли…
— Угу. Отслеживать сразу все новостные ленты.
— Ну не все, но кремонские, а к ним — наши, Джела, Вальгуарнеро и Больцано, благо последние две стараются держаться в стороне. Поэтому врать целенаправленно им особого резона нет.
— Ясно, а ты?
— Я займусь их верхушкой. Кто и как у них на самом деле дергает за ниточки. Не по названию. И литературой, кино, поп-музыкой: главный способ психологического давления. Какие там культивируются добродетели и что вообще считается хорошим или плохим? Ну, что сдаться в плен — это предательство, мы уже знаем. Но для того, чтобы в это все поверили, мало написать об этом в уставе.
— А я? — разочарованно потянул Виктор.
Все воззрились на него с подозрением. Лео открыл рот, наверное собирался сказать что-нибудь нелестное, но потом передумал.
— А тебе это интересно? — серьезно спросил я.
— Ну да!
— А взламывать ты умеешь?
Виктор помотал головой и покраснел.
— Его, — заметил Алекс, — будешь учить ты. Не то чтобы я обещал этого не делать, но в общем…
— Понятно, — согласился я, потом опять посмотрел на Виктора: — Так у вас в школе изучают историю?
— Ага, но только Новой Сицилии.
— Да уж, не слишком интересно. Что, победные фанфары: терраформирование, колонизация Этны и Адриатики, а они потом, неблагодарные, откололись.
— Ну да.
— Тяжелый случай, это действительно бесполезно. А полезно нам узнать, какой у Кремоны уровень жизни, производительность труда и что они производят, импортируют и экспортируют?
— Ага! — просиял Виктор.
Вид у него все равно неуверенный. Как у Гвидо… Был… Ничего, на клавиши все нажимать умеют, а остальное — в процессе…
Выглянувший из-за туч Феб был встречен громкими криками «ура» и предложением поплавать. А как же, больше же ни у кого бассейна нет. Я буду просто свинья, если не организую ребятам возможность поплескаться. Вода в бассейне двадцать шесть градусов, а воздух пятнадцать, поэтому вылезать не хочется. Вылезли мы, когда Виктор уже почти утоп. А желающих превращаться в виновников его гибели не нашлось.
Потом я еще немного проконсультировал Гвидо относительно того, что от него требуется.
После хорошей тренировки все, кроме бедного одинокого сицилийца, отправились на свидания. Мне пришлось объяснить Виктору, что ему одному или даже в компании других ребят, без взрослых, появляться в центре небезопасно. Драка один на один считается честной, за него никто не имеет права заступаться, а защитить себя сам он не может. Так что он отправился лазать по Интернету, собирать кремонскую статистику.
Глава 24
В понедельник притихшая было (ко всеобщему облегчению) синьора Будрио сменила тактику и предложила Виктору пойти вечером в театр, в цирк, к черту, к дьяволу, лишь бы не на тренировку. Он твердо отказался. Она начала было скандалить, но проф ее как-то очень легко остановил. Она как будто поняла что-то важное, и я даже представил себе, что она «поняла»: хитрый сыночек старается понравиться богатому дядюшке. Вряд ли у Виктора такие меркантильные соображения, хитростью он не отличается. Можно, конечно, быть хитрым настолько, чтобы с таким простодушием сначала пытаться меня подставить, потом защитить и, скрипя зубами от боли, ходить на тренировки. Но я играл с ним в шахматы: не может этого быть. То есть понравиться профу он хочет, и очень сильно, но не из-за наследства.
* * *
Ночью я изучал самые плохие книги, которые только мог себе вообразить, и составлял список «кремонских добродетелей и пороков». Жуть. Как можно это читать? Только подростковая приключенческая литература мало отличалась от той, к которой я привык. Ну разве что еще прокремонский антураж и периодически вставляемые лозунги. Мне показалось, что авторы сначала писали свои книги, а потом вставляли туда пропаганду, кое-где были даже заметны белые нитки швов. Но их дети этого не заметят, они же живут среди непрекращающихся патриотических воплей! Были среди этих книг и такие, в которых настойчиво утверждалось, что в плен могут сдаваться только последние мерзавцы, а носить одежду, сделанную в другой корпорации, или слушать тамошние песенки — только предатели. Нельзя поддаваться тлетворному влиянию чужих и оттягиваться под «Поцелуй меня в попочку». Ну мне эта, с позволения сказать, музыка тоже не нравится, но я не вижу в ней решительно ничего опасного. Тот, кто способен это слушать, настолько глуп, что ему уже ничто не может повредить. Но глупость — это не криминал.
Кстати, вся та куча замечательных открытых сайтов с историей, мировой классической литературой, живописью и музыкой, доступная всем на Этне, кто умеет на кнопки нажимать, закрыта для кремонцев. Слушать Моцарта и Бетховена — это преступление. Читать Шекспира — тоже.
* * *
Вечером во вторник мы с Ларисой опять гуляли в парке. Я чувствовал, что ее что-то угнетает, но она почему-то не решается мне сказать.
— А вот сейчас я обижусь! — потеряв терпение, заявил я грозным голосом. — Что случилось?
Лариса посмотрела на меня испытующе. Я притянул ее поближе к себе.
— Ну… У нас в классе появился один новенький парень…
— Такой здоровый, как медведь.
— Ты откуда знаешь?!
— В воскресенье Алекс сверкал фингалом.
— Угу, он пытался отбить Джессику. Ко мне он тоже пристает. Я его послала подальше, но он не понял.
— Ясно, завтра я встречу тебя после уроков. Больше он к тебе не приблизится.
— Он такой здоровый. Алекс ведь хорошо дерется, да?
— Ты из-за этого боялась мне сказать?
— Да, — прошептала Лариса.
— Ну-у вот, ты не веришь в мои способности?
— Я боюсь!
— Это не страшно.
— Самоуверенный тип!
— Это в любом случае не страшно, — возразил я, — если он тебе не нравится, все равно отвалит, даже если мне больше достанется.
— Никак я вас, мальчишек, не пойму. Вот например, почему Ружеро тогда ушел, ну когда мы познакомились, помнишь?
— Он хотел похвастаться. Тебе это не понравилось, ты решила ему отомстить. Он тоже не дурак, это понял. А кто из нас победил в драке, неважно. Ты не обязана выбирать победителя. Ну разве что он бы меня побил, и я, допустим, сбежал или попросил пощады. Тогда бы получилось, что ты выбрала недостойного.
— То есть тогда я могла не пойти с тобой гулять, а остаться утешать Ружеро?
— В общем, да, а я бы кусал себе локти в сторонке. Правда, не думаю, что он нуждался в утешении.
Лариса недоверчиво хмыкнула.
— Он слаб, в крови, — но раскаленный взор
Никто не может выдержать в упор —
[85]
процитировал я.
— Понятно, — задумчиво проговорила Лариса.
* * *
