"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2 (СИ) - Номен Квинтус (книга регистрации txt, fb2) 📗
— Давайте я вам пропуск подпишу.
— Какой пропуск? Нет у меня никакого пропуска… и не надо. До свидания!
Когда Судоплатов доложил о случившемся казусе Берии, Лаврентий Павлович, к его удивлению, лишь хмыкнул:
— Вот у кого тебе учиться надо! Девочка через полевропы прошла так, что ее ни одна собака не заметила, а тут сотню метров по коридору пустому… Про Европу забудь, ты ничего не слышал. Рапорт об этом не пиши, бумагу напрасно не пачкай. Когда она диплом получит, отдельно попрошу тебе и твоим людям несколько уроков преподать… если она, конечно, согласится.
— А что, она может…
— Что она может, ты уже сам увидел. А вот как… понимаешь, она все же на самом деле ненормальная. Не в том смысле, а… довольно многие вещи она на самом деле объяснить не может. Не не хочет, а именно не может, и с этим нам приходится мириться. Ну, еще некоторое время. Она же в университете своем учится не столько для того, чтобы что-то новое узнать, сколько для того, чтобы узнать как другим рассказать что она уже знает и умеет. Именно словами рассказать: показывать она тоже пыталась неоднократно, причем лучшим специалистам — а толку… Так что молчим, горюем, сидим и ждем. И это… если будет высок риск невыполнения задания, то она предупредила: лучше ее позвать, она придет и лично все сделает. Но это лишь в крайнем случае, такой девочкой мы рисковать права не имеем… по мелочам.
Десятого января в Муроме состоялся свой праздник: артель «НТП» (что означало «научно-технический прогресс») выкатила первый изготовленный артелью экскаватор-канавокопатель. Он вообще-то был практически копией американского экскаватора, разве что мотор использовался отечественный: дизель в шестьдесят четыре силы. Ну и материалы все тоже были исключительно отечественными, причем большей частью именно муромскими. Ну, почти муромскими, все же сталь варилась в Петушках, но варилась-то она из муромского железа!
А железо это появилось тоже благодаря «прогрессовцам»: прошлым летом мужики придумали машину, которая умела копать небольшие горизонтальные туннели. Действительно небольшие, высотой сантиметров в семьдесят и шириной около метра, но, главное, эта машина умела эти туннели и обратно закапывать. Честно говоря, когда «прогрессовцы» машину эту приволокли в Москву на промышленную выставку, над ними смеялись почти все посмотревшие на нее инженеры. Но все же нашлась парочка достаточно влиятельных товарищей, которые проект поддержали и даже добились того, чтобы артель получила деньги за три таких машины, причем авансом. Ну а выставочный экземпляр вернулся в Муром и уже через две недели начал рыть туннели в шахте неподалеку от города.
Шахта добывала железную руду на очень давно признанном «бесперспективным» месторождении, занимавшем почти весь район. Действительно, добывать руду из не очень глубокого пласта толщиной как раз «в аршин» было невыгодно: для карьера, который отрыть было бы и нетрудно, руды всяко было маловато, а для нормальной шахты перспективы выглядели еще хуже. Но если в шахте пыхтит одинокая машина, достающая при содействии всего трех человек за день по две сотни тонн руды (а за ночь штрек закапывающая так, что наверху земля проваливаться не будет), то определенная выгода все же получается. И особенно она становится заметна, когда стали в стране просто не хватает.
А вот делать из руды железо в Муроме решили даже не с помощью древесного угля (а другого в городе вообще было взять негде), а с помощью древесных пеллет. Из которых в газогенераторе получался газ – и этот газ в специальной печи из руды делал железо. Не чугун, а именно железо, причем, как его называл инженер Юрлов, «пористое». Да, дров такая технология требовало много, но дрова вообще копейки стоили (тем более, что и делались они из всякого мусора), так что железо это выходило дешевле чугуна. А в электропечи в Петушках его переплавляли на сталь, прокатывали — и готовый продукт шел уже «прогрессовцам». А необходимый для отливки моторов чугун «прогрессовцы» сами варили из творимого в процессе постройки машин металлолома. Тоже в электрической печи, просто небольшой…
Первый канавокопатель закупил колхоз «Новый Егорлык», и получать машину приехали председатель колхоза и главный его агроном. И этот визит для Наташи Поповой — того самого агронома — оказался определяющим в ее жизни: уже не очень и молодая девушка сначала языками зацепилась с одним из артельшиков, обсуждая, как с помощью канавокопателя в колхозе будут в том числе и лесополосы сажать. А потом перешли к разговорам о том, что бы еще в экскаваторе улучшить для расширения сфер его применения… С учетом того, что с нового года полеты новеньких М-7 по маршруту Сальск-Ковров выполнялись трижды в неделю, а рейсы Ковров-Муром — вообще трижды в день, дальнейшее общение их продолжилось весьма активно, тем более что Таня выпустила специальное «постановление»: с южных агрономов деньги за полеты в Ковров и по области не брать…
Света Качурина, которую назначили начальником Ковровского авиаотряда, по этому поводу поинтересовалась:
— Белоснежка, с чего это им такие подарки?
— Это не подарки, а инвестиции. То есть мы деньги вкладываем чтобы потом получить их гораздо больше. Билет на самолет по области стоит максимум десятку, много ли мы с этих агрономов выгоды получим? Да и в Ростов, Сальск, Ставрополь и так далее билет в пределах ста рублей стоит, а один агроном, своими глазками посмотрев и своими ручками пощупав машины наших артелей, этих машин купит уже на десятки тысяч рублей. Из которых тысячи артельщики передадут в фонд детства и материнства. Вере кто для детишек пеленки всякие покупал с распашонками, кто кроватку детскую ставил? И тебе ведь скоро все это понадобится, так что как возили агрономов и председателей бесплатно, так и будем возить: это им кажется, что они даром летают, но платят они за полеты очень немало. А что платят не нам, так в СССР частной собственности-то нет, все общее.
— Ага, в особенности у нас в области, — широко улыбнулась Света. — Я слышала, товарищ Егоров хотел область забором пятиметровым окружить чтобы народ к нам из других областей не переселялся. Только не решил, из чего этот забор делать.
— А знаешь, из чего его делать лучше всего? Из других областей, где люди живут так же хорошо. Тут товарищ Голованов идею выдвинул: сделать на базе Ковровского авиаотряда учебный центр. Готовить будете теперь целиком коллективы новых областных авиаотрядов. В марте обещал прислать на обучение народ для Рязанского, Ярославского и Ивановского отрядов. Ты девушкам-то скажи: скоро к нам повалит молодой и неженатый свежедемобилизованный летный состав, пусть гимнастерки выгладят да ордена начистят заранее…
В начале февраля Лаврентий Павлович снова попросил Таню о «консультации»:
— Фея, — начал он, уже обращением показывая, что разговор будет неофициальным, — есть мнение, что ты слишком много знаешь, но знанием с народом не делишься. Это не упрек, ты просто еще не научилась знанием делиться, но ответь мне на простой вопрос: в связи с твоими каляками на обрывках бумажек у нас появились сразу три проекта атомных установок. То есть из-за твоих картинок два, а еще один раньше появился, когда неизвестно кто неизвестно когда в тетрадке неизвестно что написал-нарисовал. Товарищ Доллежаль предлагает сделать урановый реактор на воде, и вроде получается, что для определенных кораблей это лучший вариант. А товарищ Курчатов говорит, что при получении плутония на графитовом реакторе можно тоже много энергии получать…
— Игорь Васильевич — замечательный физик. И очень неплохой администратор. Но вот как технолог и как экономист он, мягко говоря, полный невежа. Поясню, — тут же добавила Таня, увидев, что Лаврентий Павлович при этих словах аж дернулся. — Графитовый реактор раза в два дешевле реактора на тяжелой воде — но это пока он строится. Но когда реактор свой срок отработает, у графитового получится несколько тонн радиоактивного углерода, который будет гадить в окружающую среду многие тысячи лет. Точнее, пару сотен тысяч лет — и с этим ничего поделать нельзя. Я уже не говорю, что просто для захоронения этой гадости придется затратить средств гораздо больше чем обошлось строительство такого реактора, но просто эксплуатация его окажется сильно недешевой. Если стоит задача получать плутоний, то его придется каждые три месяца останавливать и полностью перегружать топливо — то есть энергию он в это время выдавать не будет. А облученное топливо в таких объемах таскать туда-сюда — дело тоже очень недешевое. Если же реактор сделать на тяжелой воде, то топливо можно перегружать маленькими порциями без остановки самого реактора, а спрятать в защитную оболочку пару радиоактивных сборок проще чем полный комплект загрузки: можно таких контейнеров защитных изготовить не тысячу, а пару десятков всего. И, главное, после того, как реактор отработает, из радиоактивного мусора останется лишь тритий, у которого период полураспада всего семнадцать лет. Разница в гадстве между тяжеловодным и графитовым реактором окупает излишние затраты на строительство, к тому же остатки тяжелой волы можно смело в новый реактор заливать, а графит радиоактивный — только захоранивать придется где-нибудь в недоступном месте.
