Вавилонская башня - Разумовский Феликс (книги онлайн полные версии .txt) 📗
Семён Петрович только собрался расспросить Чекиста, было ли известно органам о втором перстне, когда грузовик протаранил бронированной мордой последнюю машину, жёлтую, выкрашенную кисточкой «четвёрку», и выскочил на перекрёсток.
Это была точка принятия решения вроде той, в которой оказывается самолёт на разбеге: ещё через секунду будет уже не затормозить. Макарон крутанул руль, и КрАЗ ринулся по Кузнецовской.
Светящиеся вешки выстроились прямо по курсу. Триста метров до устья туннеля… двести пятьдесят…
Самым разумным казалось забить болт на дедов сундук и, оторвавшись от танка, слинять из зоны наружу. После чего радикально разобраться со строптивым майором (Семён Петрович не сомневался, что при его могуществе это будет нетрудно) и тогда либо повторить попытку, либо затарить сокровищницу в «шаланды» – и в Рим!..
Короткий взгляд, брошенный на карту, сказал ему: номер не прокатит. Точка принятия решения оказалась пройдена. «Блокадная» дыра была мелкой кляксой в целом созвездии, заполонившем почти весь перегон до самого Новоизмайловского. Объехать ловушку можно было только через парк. Но удирать по сугробам от танка на грузовике с одним ведущим мостом… К тому же и на территории парка было полным-полно дыр…
– Атанда! – заорал Папа. В кузове завозилась братва, Чекиста обхватили сзади за пояс, а перстень на пальце Семена Петровича стал наливаться двойным светом.
«Тридцатьчетверка» сзади ревела и грохотала, нисколько не отставая, водитель не жалел ни двигателя, ни заскорузлой от долгого стояния ходовой части. Бывший участковый не собирался спускать негодяям, вздумавшим паскудить на его земле. Хомяков представил себе, как сейчас древний танк влетит за ними в туннель вместе с майором на башне и «красноголовыми», повисшими на броне, и оскалился в злорадной улыбке…
Сто пятьдесят метров до вешек. Сто… Погодите-ка, а что там за следы от колёс, обрывающиеся на снегу? Плевать, не важно… Пятьдесят метров…
КрАЗ начинал садиться на правый борт, видно, автоматные пули какие-то колёса ему все же прострелили. Макарон нещадно матерился, с трудом удерживая тяжёлую машину на курсе… Ещё немного… Ну?!!
…И в это время взошедшее солнце сверкнуло на лобовых стёклах двух джипов, выкатившихся из туннеля навстречу.
Они шли в довольно странной позиции, притершись порожками, их экипажи держались за руки сквозь открытые окна… Они целили точно в лоб КрАЗу, и скорость была приличная.
Последовал краткий, очень краткий миг замешательства – эффект внезапности оказался сокрушительным для обеих сторон, – но одна сторона пришла в себя чуточку раньше. «Ландкрюзеры» дружно взвыли турбированными дизелями и, громко сигналя, ринулись в лобовую атаку.
И КрАЗ, очень даже способный расшвырять их в разные стороны, отвернул. Сработали водительские рефлексы, а может, Макарона чуть-чуть подтолкнул взгляд девушки, сидевшей за рулём в одной из машин?.. Ручаться не отважимся, но и полностью отвергать эту возможность тоже не будем. Как бы то ни было, грузовик вильнул вправо, громадные колёса одолели поребрик и вспахали снежную целину.
Танк срезал угол и, мастерски лавируя между огороженными провалами, рванулся наперерез. Гусеницы поднимали снежную бурю…
И все это в искристо-голубых морозных тенях, в розовых бликах солнца, взошедшего на северо-западе.
Виринея и Гринберг затормозили с той же великолепной синхронностью, с которой брали разгон. Вот что значит родство душ, предназначенных друг для друга. Джипы наконец-то замерли, выскочив из блокадной ночи в морозное и свежее утро начала двадцать первого века. Открыв дверцу, Лев Поликарпович буквально выполз наружу и сел прямо на снег, потому что ноги не держали его. Перед глазами стояли отъезжающая полуторка и рука нянечки тёти Тоси, воздетая в жесте благословения. Сила этого благословения казалась Льву Поликарповичу физически ощутимой. Ничего другого его измученный разум был не в состоянии переварить. «Съездили, называется, – металась по задворкам сознания одинокая мысль. – Ну и где он, этот репрессированный гений?» Перед глазами, густея, поплыли чёрные точки, все попытки что-то сообразить были чертежами на мокром песке, их сметал неторопливый прибой, размеренно повторявший: «Вот теперь можно и помирать…»
– Лев Поликарпович, вы что такой зелёный сидите? Вам нехорошо? – склонилась над ним Виринея. Точки испуганно метнулись, поредели и пропали, Звягинцев вздрогнул, встряхнулся и стал с наслаждением глотать морозный воздух, состоявший из сплошного кислорода.
Виринея, облачённая в тёплый камуфляж, села с ним рядом и взяла его за руку.
– А что там происходит?.. – спросил он немного погодя.
– Да так. – Она отмахнулась. – Андрон Кузьмич на танке мародёров гоняет. Вы отдыхайте, Лев Поликарпович, все будет хорошо.
Когда жизнь выламывается из тщательно разработанных планов и все летит к чёртовой бабушке, исход дела зачастую начинает зависеть от сущих пустяков, которые при обычном раскладе не имели бы никакого значения. Например, от водительского мастерства Макарона. Что требовалось бы от него в обычных условиях? Да пара пустяков. Приехать из точки «А» в точку «Б» и припарковаться невдалеке от туннеля. Кто мог предполагать, что его ждала гонка с препятствиями, кто знал про свирепого майора и его танк?..
Тем не менее, поначалу Макарон сотворил почти невозможное. КрАЗ сокрушил несколько худосочных берёз, чудом избежал соприкосновения с пятном, раскинувшимся на детской площадке, и выскочил к пологому холму, образованному отвалами бывшего глиняного карьера. Он даже чуть увеличил отрыв, но на том везение кончилось. Вешки на пути оказались скрыты кустами, Хомяков еле успел сориентироваться по карте и крикнуть:
– Назад!..
Пришлось сдавать задним ходом, теряя драгоценное время. Подоспевший танк развернулся на одном месте и почти прыгнул вперёд, целя грузовику в переднее колесо. Макарон все же выдернул машину из-под удара и оказался на аллее, огибавшей пруд. Сугробы здесь были не такие дремучие, как возле Кузнецовской, КрАЗ увеличил скорость…
…Но и танк наддал тоже…
