Милосердие спецназа (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович (версия книг TXT) 📗
— Кхм… С печёнкой? — Рогожин подобрел прямо на глазах, выхватывая пирожок прямо с одного из двух огромных тазиков, которые стояли на столе. — С капустой, — обиженно протянул Руслан, недовольно пережёвывая.
— Так это, — вмешиваюсь, — эти «упыри голодные» налетели откуда-то и давай всё сгребать, что было. Ну, думаю, всё, останемся голодными. Но когда вопрос стоит о еде, Молоту нет равных, он два тазика ухватил, на что рук хватило. Можно сказать, из под носа увели.
Джинн, ты бы слышал, как они возмущались, мол, они работают. А мы тут только под ногами путаемся, ничего нормально сделать не можем. И вообще охрана должна есть во вторую очередь! Прикинь?
— Мы не охрана, — прочавкал Рогожин, всё-таки нашедший себе уже три пирожка с печенью, просто разламывая их. Остальные тут же расходились по рукам, мы не привередливые. Командира задобрили, а там хоть с мясом, хоть с картошкой.
— Вот-вот! — воздел вверх палец Балагур. — Поэтому Мажор и предложил купить пирожки.
— Кхм… — поперхнулся Степаныч, — они же бесплатные. Не пугай меня так, Мажор.
— Ну не бить же их, — пожимаю плечами.
— Даже не знаю уже, — как-то задумчиво протянул капитан, сверля взглядом учёную братию.
— Ну и что ты им предложил? — уставился на меня товарищ старший прапорщик.
— Чеку.
— Какую? — не въехал Степаныч.
— От гранаты.
— Зачем она им? — удивлённо машет головой прапор.
— Чтоб в гранату вставить, — поясняю, вгрызаясь в пирожок наполненный яйцом и луком.
— Он же им перед этим гранату подарил, — не выдержал паузы Балагур. — Подошёл к этому орущему полкану и сунул в руку гранату. На, говорит, подарок. А это моё и выдернул чеку…
— А потом предложил купить? — заржал Степаныч. — Отличный бизнес!
— А если бы у него рука разжалась? — недовольно буркнул капитан.
Перекатываю через стол ту самую гранату, капитан выкручивает взрыватель, улыбается:
— Ну вот, такую хорошую вещь сломал.
— Командир, прости, — опускаю голову, — я в курсе, что сегодня накосячил, когда сцепился с этим недополканом. Но ты бы знал, как он мне майора Крымова напомнил — замполита незабвенного. Стоит, орёт, а мне ему шею свернуть охота. И сейчас… — сглатываю, — вчера пацана из охраны, с седьмого поста, мышь едва не насмерть погрызла, увезли в больничку, надеюсь, выживет. А три дня назад парню руку отъели, по локоть. А почему? Потому что, два учёных утырка забили на сирену. Теперь хороший мужик, инвалид на всю жизнь. А эта мразь, про то, что они должны после них жрать, что останется…
Повисла напряжённая тишина. Парни сосредоточенно молчали, пережёвывая пирожки.
— Спасибо, Мажор, — неожиданно выдал Молот.
— А?
— Да я как раз думал, каким тазиком ему двинуть, как Буриданов осёл, не мог решить какими пирожками пожертвовать. И тут ты с подарком. Прям спас ты, братка, половину пирогов. Так что, командир, меня, если что, вместе с Мажором наказывай.
— И меня, — вздохнул Лаки.
— А тебя за что? — усмехнулся Рогожин.
— Так ведь я думал, что Мажор ему всекёт, когда он к нему подходил и разнимать не собирался.
— Если только прихлебателей разогнать, если полезут, — задумчиво протянул Балагур. — Да, Мажор, красиво ты разрулил, — наши парни одобрительно зашумели.
— Вопрос в другом, как этот тип оказался здесь? — задумчиво протянул Руслан. — Одно из двух, либо он тоже чей-то родственник и пора разобраться с этим, либо супер учёный с дурным характером. И возможно это лечится…
— Через печень? — влез Балагур.
— И через почки тоже, — театрально вздохнул Руслан. — Сейчас тренироваться, а вечерком, после работы, проведу-ка я ревизию моральных качеств некоторых полковников.
— Сейчас.
— Что? — приподняв бровь, Рогожин оборачивается ко мне.
— Там в общем-то неплохие люди, — киваю в сторону учёной братии. — И здесь во время нашего… — на мгновение замолкаю, пытаясь подобрать верное слово.
— Мероприятия, — подсказывает Маркони.
— Да, именно мероприятия, — благодарно киваю Димке за подсказку, — здесь были пара ребят из охраны.
— Та-а-ак… — Рогожин трёт подбородок и, цыкнув зубом, признаёт: — Это плохо. Даже просто пренебрежительное отношение к безопасности учёных, может привести к жертвам. Эти-то вообще себя защитить не смогут. Ладно, выбора нет. Тихоня, Маркони со мной поедете, отвезу утырка Васильеву, пусть займётся. Заодно задам пару вопросов Ефиму Петровичу, то у него безопасностью зять заведует, при чём плохо заведует. То учёными руководит тип с манией величия и барскими замашками. Боремся за чистоту кадров, а тут такой гнус. Не пора ли, пора?
— Руслан, Руслан, ты это погоди, не пори горячку, — подал голос Степаныч. — Это же Фима.
— Ой, отстань, — отмахивается Рогожин. — Не может руководить, пусть на пенсию валит. А раз полез в начальники, так будь любезен. Мог бы лабораториями руководить, но ему всю базу подавай. Пусть отвечает. Или считаешь, что неправ?
— Да прав, прав, — отмахивается Степаныч. — Но ты не горячись только, всё-таки это Фима…
— Не трави душу. Без этого тошно.
— Давайте-ка, парни, подробности, что и как случилось, кто виноват в том, что ребята из охраны пострадали, а то мало ли…
А причина одна. Слово дисциплина учёным неизвестно, вроде и звания у них есть поголовно, а толку ноль. Не буду тратить ваше время, рассказывая о том какую речугу толкнул Рогожин, подойдя к столам с учёной братией. Оно вам надо маты слушать?
Короче устроил он им внушение, по поводу того, что не стоит пихать свой нос туда, куда… в общем, накрутил хвосты, а когда полкан, начал вякать, кивнул парням и они его очень не вежливо скрутили.
Потом наорал на появившегося начальника охраны, которого, скорее всего, позвали парни, которые, видели наше «мероприятие» с пирожками, за то, что учёные разболтались и вообще плевать хотели на безопасность. На робкие возражения заявил, что он изволит, увозить арестованного на разборки, забирает с собой Степаныча и Тихоню, а за тем, чтоб больше никто не пострадал, и, самое главное, подтянулась дисциплина, присмотрит самый лучший старшина всех времён и народов. И только тогда соизволил вернуть мне гранату, которую я ему давал посмотреть.
Чего это все резко бледнеть начали? Эх, если бы я знал, с чем вернётся Рогожин через три дня, тоже бы бледнеть начал, заранее.
Глава девятая
Неисповедимы пути человеческой психологии, ведь буквально недавно, каких-то несчастных три дня назад, учёная братия всем скопом считала, что Рогожин оборзевший тип. И вот, сейчас, с ним там разберутся и объяснят, что не стоило ему хватать под белые рученьки того полковника. А уж то, что он имел наглость заявить, что какой-то старшина теперь будет указывать им, как жить… Старшина! Майорам, капитанам и дальше по списку, это же уму непостижимо.
И вот Рогожин уже практически отец родной, чуть не на руках готовы носить, лишь бы он занял нас чем-то ещё, а не присмотром за ними, ни в чём не виноватыми, всё делающими строго по предписанным инструкциям. Хотя нет. В самом начале, когда он вернулся, то на капитана высыпалась целая куча жалоб, на что он просто предложил скататься в отпуск. Мол, устал от их нытья и уходит в отпуск на недельку… И всё, как отрезало…
А представители охраны не жаловались, от слова вообще, они были довольны, как кони, которым насыпали овса и не погнали в поле. Тот же майор Афанасьев, начальник охраны лагеря, оказался отличным мужиком. Невысокий, слегка полноватый, с шикарной плешью, но с юмором и самое главное без ненужного гонора.
Вот когда Рогожин только уехал, мы всё ещё в столовой были, Афанасьев подошёл и говорит:
— Вот скажи мне, старшина, может ли капитан приказать майору, чтоб он подчинялся старшине?
Встаю и даванув улыбку во все зубы, пожал плечами:
— Без понятия, товарищ майор. Но факт, что если для того чтоб всё было в порядке, понадобится кого-нибудь посадить на будку с рогаткой, чтоб он своим грозным видом отгонял грызунов и рептилий, то этому, кому-нибудь, придётся туда залезть.
