Времена не выбирают - Мах Макс (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗

Он помнил, разумеется.

– Да. – В голосе князя зазвучала неприкрытая боль.

– Скажите князю Ношу, что вам помогла подруга тех людей.

– Значит, своего имени вы мне так и не скажете?

– Не скажу, – ответила Лика. – Вам это просто не надо. Как вы себя чувствуете?

– Намного лучше.

– Вот и славно, а что, кстати, у вас произошло?

– Мой брат… – нехотя ответил старик. – Я думаю, он решил изменить судьбу. Это долго рассказывать, но на троне пока находится мой младший сын.

Лика обратила внимание на то, что старый князь подчеркнул интонацией слово «пока», как и на то, что никого из этих двоих он не назвал по имени. Впрочем, это были их дела, и подробности Лике были пока неинтересны. Главное она узнала.

– Я кладу здесь фонарь, – сказала она вслух. – Вот этот фонарь. Он будет светить ровно сутки. Это карта, два кинжала и пакет с едой. Внутри пакета кубики, вроде тех, что вы уже ели. Фляги у меня нет, но вода попадается в ходах часто. Много кубиков сразу не ешьте. Этого нельзя делать. Отравитесь. Ешьте по одному и как можно реже. Это все. Повернитесь ко мне спиной и обопритесь руками о стену.

Они смотрели на нее несколько секунд молча, а потом, так же, не проронив ни одного слова, выполнили ее приказ. Лика перевела УРИ на максимум и коротким медленным движением разрезала – тремя звеньями ниже ошейника – железо цепи, державшей на привязи старика.

– Стойте на месте и не шевелитесь, – приказала она. – Иначе я вас убью.

Затем она разрезала вторую цепь и осторожно отступила к устью «сухого коридора». Войдя в него, она посмотрела на едва различимые в слабом свете УРИ силуэты и, прикинув расстояние и степень защиты, которую давал ей по-прежнему не ощущаемый ею самой «ужас подземелий», крикнула:

– Все! Идите, господа, и да пребудут с вами ваши боги!

– Вот как. – Лицо жемчужного господина Ё ничего, кроме спокойного довольства жизнью и обстоятельствами, не выражало, а взгляд серых, как зимнее небо, глаз казался безмятежным до полного равнодушия. – Напрасно.

Он подцепил тонкой серебряной спицей узкий ломтик копченой рыбы и поднес к своему лепному носу. Последовала короткая пауза, позволившая услышать веселое пение птиц и жужжание какого-то насекомого.

Сцена была как будто специально срежиссирована для увлекательного кино про «богатых и красивых». Впрочем, возможно, так оно на самом деле и обстояло, если предположить, скажем, что эти трое знали про то, что их ведут. Эту съемку производили оперативники собственной разведки Легиона, и сделана она была – страшно подумать – почти сто лет назад. Лика машинально поискала в карманах свой портсигар, но искать ей было, как говорится, нечего. Пахитоски закончились, а никакого другого табака в запасах Меша не было.

– Что именно вам не нравится, господин Ё? – Голос младшей Йя был подобен песне птицы. Она лежала на траве, положив голову на колени полковнику Варабе, и смотрела в небо.

Эти трое – великолепный господин Ё, одетый в рубаху и штаны пронзительного канареечного цвета, дама Йя в чем-то голубом и прозрачном, как волшебная дымка детских грез, и аназдар Абель Вараба в облегченном, вакационном, мундире полковника гвардии – расположились под раскидистой кроной горного дуба вокруг столика из темно-серого с черным оникса, представленного, собственно говоря, одной лишь полированной до зеркального блеска столешницей, всего на несколько сантиметров возвышавшейся над коротко стриженой травой.

«Сладкие воды, ресторан „Золотая десятина“ – гласила запись в разделе Комментарии». – Третий день первой декады месяца деревьев 2908 года от основания империи, 10 часов 23 минуты».

Если бы у Лики возникло сейчас желание или имелась в том необходимость, она могла бы получить массу дополнительной информации: биографии присутствующих и их генеалогические древа, справку по ресторану, включающую меню, список обслуживающего персонала и данные на его гостей и завсегдатаев, метеорологическую карту местности и многое другое, о чем Лика не успела даже подумать, но ей это было не нужно.

– Вот как, – сказал Макс. – Напрасно.

– Что именно вам не нравится, господин Ё? – спросила Вика, а Виктор чуть повернул голову и недоуменно поднял левую бровь.

– Напрасно вы, медовая наша, позволили снежной Ю спровоцировать вас на поединок. – Макс еще раз понюхал лакомый кусочек, пронзенный длинной серебряной иглой, и крылья его носа чуть вздрогнули. – Видите ли, моя смарагдовая, я полагаю, что это была ловушка. Вас искали, дама, и вас нашли.

Он положил, наконец, рыбу в рот и, казалось, весь отдался процессу пережевывания.

– Зачем? – Вика все еще смотрела в небо. Ее распущенные серебристые волосы роскошной волной покрывали колени Виктора.

– Шайя Ойо. – Говорить с полным ртом аханский этикет не запрещал, а крошечный кусочек розовой рыбы вряд ли вообще мог восприниматься как еда, учитывая габариты Макса и объем его ротовой полости.

– Это что-то новое, – впервые подал голос Виктор, быстрым движением пальцев подзывая служанку-кумх. – Цайда, [141] насколько я знаю, с Сахарной Головой [142] никогда не пересекалась.

– Увы, мой друг. – Сложная интонация (Ирония, Смирение с обстоятельствами, Восхищение ). – Наша прелесть успевает везде, а в империи, если подумать, не так уж много достойных людей.

– Они хотят выдать косоглазую Шайю за Э-сенатора? – Вика играючи расшифровала все то, что Макс не произнес вслух. Удивляться, впрочем, не приходилось, эти двое плавали в одном и том же садке.

– Несомненно. – Макс сделал неуловимое движение мизинцем, и превосходно выдрессированная служанка молниеносно наполнила плоскую малахитовую чашечку его светлости Ё крепкой и ароматной медовой водкой с Южного берега. Во всяком случае, комментарий в вынесенном боксе указывал именно на сорт «Нега», который Лика пила неоднократно.

– Э любит вас, – сказал Макс, поднося чашечку к губам. – Вы… А кто вас знает, яхонтовая вы наша, кого вы любите или кого предпочтете? Уж верно, не иссинского аназдара… Не обижайтесь, Абель, это всего лишь правда жизни. А Шайя Ойо… Вы сказали, косоглазая? Я бы определил по-другому. Оригинальный разрез глаз. Красивая девушка. Впрочем, это мое личное мнение. Об одной и той же водке один скажет – горькая, другой – сладкая. Мнения разнятся, а правда остается неуловимой, как рыба в темной воде, не так ли?