"Фантастика 2024-120". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович (мир бесплатных книг TXT, FB2) 📗
Словно вторя его мыслям, позади раздался пьяный голос Припегалы:
— Вот так просто?
— Пахнет подставой, — проворчал Дый. — Слишком уж тихо. Похоже на засаду.
— Пахнет запустением, — возразил Хорс.
Сварожич мысленно с ним согласился. Напряжение немного спало, и он обратил внимание, что былой роскошью здесь и не пахнет. Растения пожухли, постройки покрылись трещинами и рытвинами. Не такая запущенность, как во владениях Мокоши или Велеса — будто бы Перун изредка сюда заглядывает, но основное время проводит где-то в другом месте. Сварожич решил, что нужно пользоваться удобной возможностью. Он подал остальным Богам знак, и они все вместе, осмелевшие, поспешили к дворцу Перуна. Там они спустились в подземелья, попетляли по тёмному лабиринту и остановились у металлической красной двери.
— Жаль, что ничего нельзя забрать, — посетовал Дый.
— Ты можешь забрать всё, что способен унести. Нам никто не помешает, — уверенно произнёс Хорс. — Но помни: любое сокровище, которое ты заберёшь, будет доказательством твоего преступления.
— Главным доказательством нашего преступления будет его перегар, — Дый выделил интонацией слово «нашего» и сердито зыркнул на Припегалу. — Впрочем, обойдусь и без драгоценностей Перуна. Давайте же разрушим всё, до чего дотянемся! — его глаза зажглись нездоровым воодушевлением. — Представляю, в какой ярости будет Перун, когда зайдёт в свою сокровищницу!
— В ярости? — меланхолично повторил Хорс. — Едва ли.
— Что ты имеешь в виду? — Сварожич пристально на него посмотрел.
— У Перуна явно есть куда более важные дела, чем чахнуть над сундуками с драгоценностями, — Хорс пожал плечами.
— То есть я потратил Иглы Ярости на бесполезную затею⁈ — взревел Дый.
— Почему же? — усмехнулся Хорс. — Мы выяснили, что Перун не оглядывается назад. Он оставил прошлое в прошлом.
Сварожич беспрепятственно открыл дверь в сокровищницу и зажёг небольшой, но яркий огонёк. В тусклом оранжевом свете переливались горы золота. На высоких полках выстроились различные артефакты, а в глубине комнаты поблёскивали бутыльки с редчайшими зельями. Сварожич создал Всепожирающий Огонь, который мгновенно поглотил сокровищницу. Ему в лицо пахнуло жаром, опалило ресницы, и он отшатнулся, вытирая пот со лба. Обведя рукой плавящиеся горы золота и взрывающиеся склянки, Сварожич спросил у других Богов-заговорщиков:
— Ради чего Перун бросил такое богатство?
— Это явно должно быть нечто намного более ценное, — ответил Хорс и неожиданно перевёл тему: — Вы никогда не задумывались, что люди очень хрупки? Ведь если подумать, то мы способны сровнять с землёй целый материк всего за пару секунд. Или убить миллионы людей. Причём тех людей, которых выберем.
— Ты совсем сбрендил, старик? — окрысился Дый. — Сначала нам нужно убить одного-единственного Бога, чтобы потом убить сколько угодно людей. Если захотим, разумеется.
— К слову пришлось, — усмехнулся Хорс и добавил: — Не стоит мечтать о смерти. Жизнь стоит куда дороже.
Академия Романовых, через несколько часов.
Владимир сидел за столом, подперев подбородок кулаком, и мечтательно пялился в монитор ноутбука. Он связался по видеозвонку со своей женой, которая впервые с прошлого года могла сидеть без чужой помощи и связно разговаривать. Её мысли всё ещё путались, она часто сбивалась с темы на тему, но Владимир готов был прыгать до потолка от счастья. Жива! Выздоравливает! Тот бомж… Тьфу! Тот Бог не соврал. Хорс — Бог мудрости и коварства, он предлагает людям два пути. Спокойствие и совершенствование или хитрость и злокозненность. Две стороны одной монеты. Владимир всегда считал, что Хорс — это олицетворение ума и дальновидности. А если так, то… Владимир скривился, и его жена тут же забеспокоилась. Она наклонилась к экрану так близко, что в зоне видимости камеры остался только её рот и кончик носа, и спросила:
— Что-то случилось? Студенты снова пытаются… Забыла слово. Ну это… Трах-тара-рах!
— Взорвать? — подсказал Владимир.
— Да! Взорвать Академию?
— Не надо, пусть стоит.
— Ты можешь серьёзно разговаривать? — рассердилась жена. — У тебя вид, будто ты планируешь кого-то убить.
— Зачем мне кого-то убивать? Те времена далеко позади. Теперь я законопослушный гражданин, руки в крови не пачкаю. Только киллеров нанимаю.
— И почему я вышла за тебя замуж?
— Тоже тебя люблю, — Владимир поболтал с нею ещё немного, а потом аккуратно свернул разговор, попрощался и положил трубку. Он не желал волновать больную жену своей глупой обеспокоенной физиономией. Из головы не выходил Хорс и его неожиданное милосердие. В качестве оплаты он требовал ерунду — присматривать за Ломоносовым и жертвовать ему, Хорсу, всякую мелочь. Вроде еды или дешёвых безделушек. Главное — чтобы Владимир правильно проводил обряд, словно настоящий, обученный жрец. Может, Хорс прикажет ему вербовать новых почитателей? Такой вот странный способ, чтобы расширить влияние… Неужели ему недостаточно жрецов? В Храм к Хорсу пойдёт служить любой — туда высокая конкуренция. Нет, здесь что-то другое… Владимира сильно беспокоила неизвестность. Всему должно быть объяснение.
Раздался стук.
— Входите! — крикнул Владимир, и дверь отворилась.
Внутрь заковылял знакомый бомж. Он улыбнулся беззубой улыбкой и сообщил:
— Мне нужно, чтобы ты прошёл испытание на преданность. Сколько магии мне приносят твои молитвы?
— А если я не пройду испытание? Смерть? — уточнил Владимир.
— Для нас обоих, — радостно ощерился бомж.
Глава 11
— Господин Ломоносов, а что мне делать?
Я оторвался от документов, которые перебирал, — воспользовавшись свободной минутой, решил разгрести бюрократические завалы. В дверях дома стояла Алиса — несостоявшаяся жрица Марены. Ну, технически она числится жрицей в Северных Гребешках и находится под моим покровительством, но фактически — она так и не успела нормально поработать жрицей. Пару раз приняла подношения от деревенских жителей, но на том и закончилось — началась сессия в университете, а потом и Марена «заболела». Так что Алиса осталась не у дел. Сейчас она нервно потирала ладони и переминалась с ноги на ногу на пороге. И жалобно-жалобно на меня смотрела.
— Учись, — ответил я, не особо понимая суть вопроса. Глаза у Алисы повлажнели, словно она собиралась разрыдаться, и я понял, что ляпнул что-то не то.
— Вы меня выгоняете? — всхлипнула Алиса. — В общагу, опять в универе жить? Я и правда вам больше не нужна?
— Никуда я тебя не выгоняю, — мне захотелось закатить глаза: Алиса раздула трагедию на пустом месте. Неужели Лера ей ничего не объяснила? Но я сдержал эмоции, чтобы не нанести девочке моральную травму. У неё и так жизнь была неспокойной из-за папаши-Чернокнижника. Я поманил её к себе, усадил за стол и налил горячего ромашкового чая. В тяжёлые времена ромашковый чай — одно из лучших средств для сохранения душевного равновесия. Я опустился перед Алисой на корточки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне, и твёрдо произнёс: — Запомни, ты останешься под покровительством Рода Ломоносовых, несмотря ни на что. Это во-первых. А во-вторых — твоя Богиня ещё жива, не хорони её раньше времени!
— Хорошо, простите… — промямлила Алиса, уставившись на дно кружки, будто ромашковый чай мог открыть ей все истины этого мира. — Просто я подумала, что больше не нужна… Меня не пускают в Храм, даже посмотреть… даже поговорить с Богиней…
— Она не в настроении, чтобы беседовать. И не хочет, чтобы кто-то видел её в больном состоянии. Женщины… — последнее слово я многозначительно протянул, и Алиса хихикнула. Я заглянул ей в глаза и уточнил: — Ты всё поняла? Не паниковать, хорошо учиться и не переживать за своё будущее!
— Да, хорошо! — Алиса улыбнулась, вытерла слёзы и потянулась к слоёным булочкам с яблочным повидлом, которые сегодня утром испекла Вера. Я устроился за противоположным концом стола и закопался в документы, прихлёбывая чай. На фоне гудел телевизор, Алиса щебетала об универе и любимых предметах, а я неспешно перебирал бумажки. Идиллия. На пару минут можно совершенно забыться и отбросить мысли о всех проблемах. Я так погрузился в полумедитативное состояние, что вздрогнул, когда Алиса попрощалась: — До свидания, господин Ломоносов!
