"Фантастика 2024-20.Компиляция. Книги 1-2 (СИ) - Номен Квинтус (книга регистрации txt, fb2) 📗
— Нет, мы с ней о другом в основном беседуем. О здоровье в основном…
Но о здоровье Иосиф Виссарионович с Таней тоже разговаривал, хотя и несколько односторонне. В смысле, говорила Таня, а товарищ Сталин внимательно ее выслушивал, изредка задавая уточняющие вопросы вроде «а пить это только после еды или можно в любое время? А то иногда перекусить не успеваю». А когда разговоры здоровья не касались, он задавал совсем другие вопросы — и внутренне сердился, получая чаще всего «стандартные ответы», что она всего лишь врач, а не политик и даже не историк. Хотя иногда давала и довольно развернутые ответы, правда почти всегда очень неожиданные. Например, когда Иосиф Виссарионович поинтересовался, почему в «первом списке» Шэд Бласс оказался товарищ Хрущев, ответ его просто поразил:
— А потому что он, несмотря на природную туповатость, является самым яростным сторонником марксизма-ленинизма.
— Но… но я тоже коммунист, можно даже сказать, главный коммунист — а меня вы лечите и собираетесь еще четверть века здоровье мне сохранять.
— Иосиф Виссарионович, не надо путать богородицу с бубликами. Уже сейчас в мире довольно четко разделяют идеологию марксизам-ленинизма и, прошу обратить особое внимание, идеологию сталинизма. Кстати, после вашей смерти… ну, в моей прошлой истории, тот же Хрущев вас постарался буквально с дерьмом смешать — но не от какой-то личной к вам неприязни, а сугубо из идеологических соображений. Точно так же как вы из идеологических соображений уничтожили троцкизм — а ведь Троцкий был самым последовательным марксистом и ярым сторонником Ленина. Хотя, как вы прекрасно знаете, верно служил буржуазным банкирам.
— Я не…
— Вы все же сначала дослушайте. Марксизм был создан на деньги Ротшильдов, британских Ротшильдов, и целью его было уничтожение германского промышленного потенциала путем развала самой Германии. Но это было лишь видимой частью культивируемой банкирами идеологии, а скрытой его частью было окончательное порабощение вообще всего мира. И возник он именно тогда, когда им, банкирам, стало понятно, что существует всего лишь два жизнеспособных экономических уклада, причем антагонистических: империализм и социализм.
— Но социализм — это всего лишь переходной этап…
— Самое удивительное, что вы сами прекрасно понимаете, что это утверждение — полная чушь. Пока лишь на интуитивном уровне, но уже понимаете. И ведете политику, я имею в виду экономическую политику, доказывающую это. Просто я не помню, вы уже написали или нет книгу, где все это по полочкам разложено — мне сейчас не до чтения разной литературы, я работать не успеваю… Суть в том, что в индустриальную эпоху может существовать всего два строя: при одном государство запрещает людям грабить ближнего своего через торговлю, а при другом государство гарантирует право на грабеж одних людей другими. Грабить, конечно, выгоднее, в особенности если грабить граждан другого государства. При этом можно даже своих граждан дополнительно награбленными благами поощрять, чтобы они такой грабеж поддерживали — но в конечном итоге такое государство рухнет просто потому, что грабить больше некого будет, а рабочим работать особо и невыгодно, они привыкнут к дармовщине. А вот жить своим трудом — гораздо труднее, но надежнее: каждый знает, что сколько он наработает, столько и получит. Это — в отличие от капиталистического общества — стимулирует рабочих работать лучше и, по расчетам Решателя, СССР, продолжая вашу экономическую политику, к середине семидесятых годов обгонит по экономической мощи все капиталистические государства вместе взятые. Население многих стран сообразит, что для него лучше… Ладно, на сегодня о политике закончим, это вопрос не самый срочный, а мне по фармакопее нужно много именно сегодня успеть сделать. Но, думаю, вы и сами захотите вскоре этот разговор продолжить.
— Захочу, но раз вы считаете, что вопрос не срочный… однако сегодня я еще один вопрос задам. В каком списке у вас числится товарищ Гусаров?
— Это кто?
— Николай Иванович, первый секретарь Белорусского ЦК…
— У меня он ни в каком списке не записан, но если интересно мое мнение, то пожалуйста: он очень неплохой хозяйственник, просто авторитета, как у Пантелеймона Кондратьевича, еще не приобрел. В республике экономика развивается весьма динамично, благосостояние народа растет…
— На него идут постоянные жалобу от членов ЦК Белоруссии и от местных организаций. Пишут, что он не прислушивается к мнению товарищей по партии…
— То, что он не прислушивается к мнению клинических идиотов — это вообще замечательно. Он, как может, с такими идиотами борется, и лично мне очень жаль, что в ЦК — я имею ввиду всесоюзный — этих идиотов кто-то поддерживает. Я вообще думаю, что партия должна заниматься идеологией и не мешать тем, кто развивает экономику.
— И вы считаете, что сейчас экономика в Белоруссии развивается достаточно успешно?
— Пономаренко и, сейчас, Гусаров за шесть лет полностью восстановили в республике промышленность и сельское хозяйство. А Николай Иванович основной упор теперь делает на улучшение жизни населения, причем — обратите внимание — не требуя огромных дотаций республике из центра. Сам помогает центру… в смысле, республика под его руководством помогает. Его бы еще на должность республиканского предсовмина назначить, не освобождая от руководства партией, конечно…
— Хорошо, спасибо, я понял вашу точку зрения. Когда встречаемся в следующий раз?
— Как всегда, через неделю.
— И… последний вопрос: а долго мы еще будете за мной наблюдать?
— Не очень. Полный курс восстановления в вашем возрасте занимает семь лет, а год уже прошел.
— Ясно… а мой возраст — он со скольки начинается?
— Примерно с тридцати. Еще вопросы есть?
— Пока нет. До свидания… через неделю.
Николай Иванович действительно за дотациями в Москву практически не обращался. Правда он, как и Пантелеймон Кондратьевич, за помощью периодически обращался в Ковров — и в конце апреля в республике заработало два «металлургических комбината». Маленьких, но именно комбината: они не просто металл плавили, а выдавали разнообразную металлическую продукцию. Те же трубы водопроводные, арматуру для бетона. А так же стальные профили и листовой металл для остальной промышленности. Немного: оба комбината вместе продукции выдавали даже чуть меньше миллиона тонн в год, но они и работали в основном на металлоломе, избытка которого пока не наблюдалось. А еще — немножко — работали на железной руде, поставляемой в республику из шахты, выстроенной в прошлом году в деревне Черняково в Курской области. Шахту выстроили как раз белорусские рабочие, по договоренности с Курским обкомом, а по договоренности в другими обкомами от деревни была проброшена узкоколейка в полтораста километров длиной до Шостки, откуда добытая руда уже по обычной железной дороге шла в Гомель.
Причем очень дешево шла — если только транспортные расходы считать. На шахте добытую руду ссыпали в специальные стальные ящики, которые на отдельном перегрузочном пункте на станции Шостка просто переставляли на платформы широкой колеи. А в Гомеле из руды делали железо с помощью генераторного газа, получаемого «из местных ресурсов». Которых стало достаточно еще при Пантелеймоне Кондратьевиче: хотя далеко не все леса в республике были зачищены от «наследия войны», достаточно многие уже стали совершенно безопасными для собирания дров даже в промышленных масштабах. А доставлять хворост до «мест потребления» тоже было нетрудно благодаря продукции Мозырьского механического завода, выпускающего трехколесные «грузовые мотоциклы», разработанные еще в Коврове и работающие «на дровах».
Так что дров в республике стало много, а еще белорусы про торф не забывали. И не только про торф: Николай Иванович лично поддержал (в том числе и солидной копеечкой) инженера с типично русской фамилией Иванов и с нетипичным именем Самуил Аркадьевич. Который, несмотря на имя и фамилию, был вообще-то урожденным бурятом, имя с фамилией получившим в детдоме — и этот инженер, насмотревшись на некоторые владимирские колхозы и внимательно изучив «зарубежный опыт», предложил в республике наладить массовое производство «природного газа» из картофельной ботвы, навоза и прочих отходов сельского хозяйства. Первый выстроенный Ивановым «газовый завод» возле Минска уже давал в сутки по тридцать тысяч кубометров газа в сутки, а на строящейся второй очереди предполагалось этого газа получать уже больше ста тысяч кубов. Немного в масштабе республики — но полученные результаты радовали, в особенности с учетом необходимых на это производство затрат. Так радовали, что по планам, предложенным Гусаровым, к концу пятьдесят второго года производство метана в республике должно было уже превысить миллион кубов в сутки…
