Ледяное небо Криона (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич (читать полные книги онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
— Беленький! Ты летаешь не только за бабло. Я чувствую. Что ещё тебе надо?
Он усмехнулся.
— Знаешь, на Денеб-14 лётчиков вообще мало по сравнению с другими профессиями. Поэтому в училища идут лишь те, для кого небо — самоцель. Я сам работал с курсантами, те платили неплохие деньги за право подняться в воздух.
Янис недоверчиво склонила голову. Стащила шлем с наушниками, пригладив непокорные тёмные волосы.
— В полёте есть своя музыка. Я её слышу, — призналась она. — Но подниматься в небо, не получая за это денег… Не представляю. Вы, на Денеб-14, все сплошные романтики? Или больные на голову?
— Прагматики. Чудаков вроде меня немного. Вот послушай:
Мне хочется в небе бездонном летать,
За это готов я полжизни отдать.
Я — лётчик.
Не чёрту, а небу я душу продал.
Мне кажется, я от рожденья летал.
Я — лётчик.
Темнеет в глазах на крутом вираже
И давит на сердце мне несколько «же».
Я — лётчик.
Комбез весь в поту, можно просто отжать.
И кто вам сказал, что несложно летать?
Я — лётчик!
По нити глиссады иду я домой,
А хочется жить где-то здесь, над землёй…
Я — лётчик…
Макс вспомнил менее половины куплетов песни Николая Анисимова, которую, наверно, слышало хоть раз большинство военных пилотов России и Беларуси. Спел их негромко, отбивая несложный ритм по панели правой двери. Потом перевёл смысл слов.
— Здорово! И тревожно. Оксус и Вихус правильно отказались с тобой летать. Ты непредсказуем.
— Откажешься?
— Нет. Кто ещё успеет познакомиться с радаром? Ты — интересный. Жаль, что малорослый. В Эхесе сходили бы с тобой поужинать, нажрались киписа, потом ко мне. Но я не сплю с парнями, с которыми летаю. Плохая примета. Что смотришь, едва не облизываясь? Не обломится. Поздно уже, идём спать. Порознь.
Учитывая, что последний раз женскую ласку Макс принимал ещё на Земле и отнюдь не перед самым отлётом, его всколыхнуло. Девочка-шоколадка смотрелась пусть не Мисс-Крион, но вполне аппетитно даже в просторном комбинезоне, скрывающем стройности и выпуклости. Когда сдернула шлем, воображение дорисовало невидимое.
Не судьба. Они отправились к палаткам, болтая о пустяках. Янис, не чуравшаяся крепких выражений, хотя бы не матюкалась через слово, как мужчины фронтира. Рядом с ней ухо отдыхало. Поневоле вспомнишь о киборгах, никогда не употребляющих сниженную лексику.
Кстати, о роботах. Максим раздосадовался на себя. Пока летели, мог же попросить «Смита» организовать небольшое удлинение костей ног и рук, благодаря чему стать выше на четыре-пять сантиметров. Не дразнили бы бледным недомерком. Тем более, от солнца и снежного блеска на Крионе бледность пройдёт.
Сейчас поздно жалеть.
Глава 6
Как только набрали высоту, Макс принялся крутить верньер радиостанции.
— Эй! Мужчинка! Без связи нас оставить хочешь?
— Не о чем пока докладывать. Хочу послушать, вдруг поймаю пиратскую волну. По-хорошему, надо бы иметь второй приёмник, чисто для радиоперехвата.
— Был. Батя его загнал за недорого.
Спасибо, что не продал радар.
Не услышав ничего, кроме очень дальних переговоров, едва пробивающихся через шум помех, Максим вернул настройку на волну их команды.
На радаре чётко рисовался пеленг крупного трёхмоторного самолёта и четырёх истребителей, одна пара шла за ним следом, вторая сзади и выше. Чужих радарных сигналов не видно, за сутки бандиты Трёхнога оборудование не восстановили.
— Пока не перевалим через скалы, новостей не будет.
— Ясен пень. Слушай, новенький, тебе нормально, что летишь под командованием бабы? Некоторые носом вертят. Кобели недоделанные.
— Я — доделанный. И, не поверишь, лучшим моим командиром была женщина. Я немного сбился в исчислении времени. На моей и её планете оно немного разное, на Крионе — тем более. Примерно этими днями у неё был бы день рождения.
— Был бы или будет? — уточнила Янис.
— Не будет. Она погибла. В одном вылете со мной. До этого спасла мне жизнь, рискуя карьерой.
Он запнулся. Не хотел выбалтывать грубоватой девчонке с окраинной планеты сокровенное. А также не сказал, сколько лет утекло с гибели Вишевой-Даушевой, из-за сложности в объяснении, что такое год. По земному — порядка восьми с чем-то.
Крионцы тоже считали года как полный оборот планеты около светила, примерно равные шестистам суткам, раз в сколько-то лет выпадал високосный, короче обычного. Сутки — двадцать два земных часа или десять местных. Рабочая неделя — десять дней с тремя выходными. Месяц и пора года неизвестны, потому что нет крупного спутника и сезонных колебаний погоды. А также сильных течений и изменяющихся перепадов температур.
В общем, без компьютера не вычислить день рождения и день гибели Вишенки по местному календарю.
— У тебя с ней было, вижу. А если разбилась, когда вместе летели, и ты рвал волосы на яйцах, что не можешь помочь, это — да-а-а… Хрень полная. Так что не завожу романов с пилотами компании. И вообще с лётчиками. Чтоб не провожать его бостос в последний путь. Или он — мой.
Больше она не стала развивать болезненную для Макса тему, проявив неслыханную для фронтира деликатность.
Дальше летели молча. Спросила только, когда на навигационном дисплее показалась скальная гряда, где землянин чуть не обделался от ужаса сутки назад:
— Макс, а вообще тебе понравилось на Крионе?
— Пока не особо. Но, быть может, привыкну.
— А чего тебя сюда занесло?
— Из-за женщины. Взял аванс оплатить ей лечение. Отрабатываю.
— Вот это номер! Опять женщина? Ты — раб мохнатой норки? С первого взгляда никогда бы не подумала.
— Больше того, весьма умелый в обращении с этим органом. Но с твоими принципами тебе не светит узнать.
«Армянка» хихикнула. Возможно, не верила, что в постельных делах осталось что-то особенное, ей неизведанное. Девочка без комплекса недотроги.
Тем временем скальная гряда проплыла далеко внизу.
— Янис, мы здесь услышали их радар.
— Да, зона Трёхногого, — подтвердила девушка. — На экране чисто?
— Да! Нет… Погоди… Одного вижу. Справа внизу.
Он сказал бы «на четырнадцать часов», но ещё не узнал, как здесь называют направления.
— Держись, штаны не потеряй, — она полубочкой перевернула «Эрелис» брюхом вверх. Затем снова выровняла в нормальном положении. — Глазами не вижу. Белый на белом. Наверняка — наблюдатель.
— Значит, остервенело орёт своим: дичь прилетела на нашу поляну.
— Хорошо. Я тоже кричу как стерва, — она включила микрофон и буднично сообщила в эфир: — Первый! Я — седьмая. Идём по плану.
Что означало: враг обнаружен.
Догадка не подвела Янис. Радар засёк два десятка воздушных целей. Не оснащенных маячками «свой». Они быстро догоняли транспортник, тащившийся, по прикидкам Максима, не быстрее двухсот пятидесяти километров в час. Двигались парами, но между собой пары практически не держали строй. Как предсказывал Довсус, неслись как мухи к коричневому угощению.
— Напарница! А ведь у четырёх истребителей сопровождения маячков нет.
— Само собой, — хмыкнула Янис. — Они же не садились на нашей временной базе.
— То есть ты запросто наведёшь на них парней барона, и те посшибают своих?
— Неприятная перспектива. Ну а кому сейчас легко? Остынь. Такие маячки используются редко. Как-то обходимся.
Лишь только пираты настигли трёхмоторный самолёт, четвёрка эскорта брызнула по сторонам, разбившись на пары. На дисплеях «Эрелиса» их уже было не отличить от вражеских. Часть бойцов Трёхногого бросилась за истребителями, не менее восьми насели на транспорт. Что там происходит — угадать не сложно, постреливают мимо левого борта, вынуждая отвернуть направо, в направлении аэродрома «Тортуги».
