Дорога на двоих - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (книги .txt) 📗
— П-понял, — глядя в глаза обозленного Рваного Уха, пролепетал оператор.
— Ухо, поаккуратнее на поворотах. — Это уже Ванек не выдержал. Все же молодые оператор с помощником, как и работодатель, — его ответственность.
— Что ты хочешь этим сказать, Ванек?
— То, что, прежде чем добраться до них, тебе нужно будет пройти через меня. Смотри, смотри, только гляделки не сломай.
— Так, успокоились все. Ванек, Рваное Ухо. Мы здесь, чтобы выяснять отношения или чтобы делом заниматься? — поспешил снизить накал Алексей. Не хватало еще разборок на ровном месте.
— А вы не нас успокаивайте, господин Дворжак, а своему мальцу мозги вправьте. Не все же такие покладистые, как я, — все же решив не нагнетать, произнес командир наемников.
— Я позабочусь об этом, — заверил Алексей.
— Ну тогда я пошел отрабатывать жалованье.
— Либор, чтобы больше ничего подобного не повторялось, — жестко припечатал Алексей, стеганув парня строгим взглядом.
— Вы знали… Вы с самого начала знали, как все будет, — словно только сейчас поняв, на кого именно работает, обличительным тоном произнес Либор.
— Разумеется, знал. Я ведь долгое время провел в этих краях. Или ты, как и те умники из разных салонов, решил, что я никогда не ходил дальше библиотеки и весь мой жизненный опыт основан только на сведениях со страниц книг?
— Значит, вы такой же. Ради того, чтобы найти одного человека, который может обогатить ваш опыт для последующих сочинений, вы с легкостью готовы разменять десятки жизней.
Все именно так. Только Ванек был в курсе настоящей истории, остальным была предоставлена самая удобоваримая легенда. Так что в разговоре с молодым человеком Алексей не мог засветить свой самый большой козырь — настоящую дружбу. Да и бог с ним. В конце концов от него требуется только выполнять свою работу. Пока в этом плане нареканий не было, что же касается остального…
— Молодой человек, я не собираюсь оправдываться перед вами. Вам должно быть достаточно того, что каждое слово, сказанное Рваным Ухом, правда. И чтобы больше вы себе ничего подобного не позволяли. Это приказ. Вам ясно?
— Ясно, господин Дворжак, — недовольно буркнул парень.
От той растерянности, что была при общении с главой наемников, нет и следа. Ну да, а как же иначе, Дворжак в его понимании — представитель цивилизованного общества и не позволит себе опуститься до убийства подобного себе даже в этих диких краях.
— Паря, ты бы сдулся, — провожая взглядом удаляющуюся фигуру работодателя, ровным голосом произнес Ванек.
— Что?
— Сам подумай. Почему эти арачи напали на нас?
— Ну… Потому что приняли нас за переселенцев.
— А что случилось бы, если бы они нас заметили?
— Не знаю. Наверное, вернулись бы в свои стойбища.
— Волк вышел на охоту, не нашел дичи и вернулся к своей волчице и щенкам без мяса. Нет, парень, так не бывает. Они рыскали бы по степи, пока не нашли бы то, что искали. Сегодня им не повезло: они нашли волкодавов.
— Получается, что эти, — Либор кивнул подбородком в сторону наемников, — еще и благородное дело сделали.
— А ты думал. Сегодня мы прищучили банду дикарей и этим кому-то из поселенцев спасли жизнь. Ну и как, по-твоему, благородное это дело или нет? Так-то, парень.
— Но убивать пленных…
— Погано, согласен. Но каждому воздастся по делам его. Арачи не жалеют пленников, так с чего мы должны жалеть их.
— Но вы ведь тоже бывший убийца, но вас не казнили, а определили на каторгу, и вы исправились.
— Исправила меня не каторга, а то, что я повстречал хорошего человека. Так что кем я был, тем и остался — убийцей. А касаемо арачей… Ты же слышал, что сказал Рваное Ухо: ответят на вопросы — и никто их пытать не станет. Насколько я знаю, пинки никогда не дают выбора своим врагам и, если есть возможность, всегда пытают. Развлечение у них такое. Так что держи свой язык за зубами и подумай. И это… Побудь здесь, пока я не позову, а то еще без чувств грохнешься, возись потом с тобой.
Разговор с Либором сильно разозлил Алексея. С одной стороны, не хотелось ломать неокрепшую психику, но с другой… Кто он такой, чтобы осуждать жителей границы? По сути, местные просто обязаны быть готовыми к тому, чтобы дать достойный отпор, и они вполне уживаются с теми пинками, которые стремятся к доброму соседству. Их слово так же крепко, как и слово пинков. Здесь даже договоры составляются очень редко, достаточно просто ударить по рукам, и это гарантирует выполнение условий куда лучше, чем бумага с гербовой печатью.
Да, ни один белый не станет необдуманно стрелять в пинка, так как тот может оказаться из дружественного племени. Причем это относится не только к рустинцам, но и к тем же валийцам. Простые люди с радостью жили бы с пинками в мире до скончания веков, в конце концов, они здесь ради лучшей доли, а не из-за жажды крови. И будь так, эти места изменились бы — постепенно, медленно, но неуклонно. Это правительства с их интересами и политикой приводят к войнам и практически поголовному истреблению аборигенов.
Конечно, хватает и больных на всю голову как среди пинков, так и среди белых. Но это вполне регулируется жесткими законами фронтира и готовностью соседей прийти на помощь. Разумеется, льется кровь. Но где она не льется? Где то место, тот город Солнца, где все любят друг друга, равны между собой и живут в достатке? Нет его и быть не может. Утопия, она и есть утопия.
— Готово, господин Дворжак.
Алексей, сидевший в тени растянутого тента, привалившись к колесу повозки, приподнял шляпу, так, чтобы из-под ее полей было видно подошедшего Рваное Ухо. Потом поднялся, отряхнул налипшие травинки и повел плечами, разминая слегка затекшее тело. Все же бессонная ночь не могла не сказаться, его разморило, и он сам не заметил, как задремал.
— Странно. Я ничего не слышал. Так крепко уснул?
— Не услышали, потому что ничего и не было. Раны мы им не перевязывали, но и не измывались. Они сами все рассказали.
— Сами?
— Ну а чего удивляться. Вот если бы мы стали расспрашивать, где их собратья или где находится стойбище, тогда только держись. Но вопросы-то никак не касаются их родных.
— Это как посмотреть. Сомневаюсь, что тот род, который причастен к смерти Верной Руки, останется невредимым.
— Вы готовы настолько потратиться? Тут понадобится сотня бойцов, не меньше, да еще снаряжение.
— Можете не сомневаться.
— Странный вы. Ну да ладно, все одно этого не потребуется. Верная Рука не попал ни в одно стойбище арачей. Все пленные в один голос утверждают, что он в очередной раз сумел выскользнуть из рук их соплеменников.
— Может, врут и хотят отвести беду от стойбищ?
— Не. С каждым я беседовал отдельно, так, чтобы другие не слышали, и потом не сводил вместе. Если бы они знали, о чем их будут спрашивать, то сговорились бы, а так… Не врут.
— Ладно. Так что они тебе рассказали? Верная Рука жив?
Алексею трудно было сдерживаться, но он старался изо всех сил казаться спокойным, хотя сердце и ухало тяжелыми ударами.
— По их словам получается так, что, может, и жив, а может, и мертв. Отряд арачей прижал шевронов к Мраве, но тут им пришла помощь с парохода. На нем вроде как были куроки. Странное дело — куроки и пароход. С другой стороны, кого только на реке не повстречаешь. Жить-то всем нужно.
— Так что там с шевронами, — вернул наемника к насущному Алексей.
— Да непонятно все как-то. По рассказам получается, что одного из них убили, об остальных ничего толком не понятно.
— Но одного точно убили?
— Точно. Он вроде остался прикрывать тех двоих, что убегали к реке.
Остался прикрывать отход. Это очень похоже на Сергея. Он никогда не позволил бы себе пройти мимо, если имел бы возможность помочь. И потом, он был десятником, а значит, те двое — его подчиненные, а еще боевые товарищи, прошедшие с ним, судя по бумагам, весь путь от начала и до конца. Значит, Сергей все же погиб.
— Кто-то из них был там?
