Товарищ Сухов или хроники бесполезного попаданца (СИ) - Найтов Комбат (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
— А по второму зачем?
— Он мог развернуться и обстрелять меня. Горючего, даже на кратковременный бой, уже не было. Можете проверить, у меня остаток 50 литров. Добивать его не стал.
— Уж лучше бы добил. Значит так, капитан. Заправляешься, и домой. Оба улетайте. От самолёта не отходи, наклёй перкаль на пушку. И, поторопи техников.
— Есть поторопить! Пошлите людей за Гареевым.
Через полчаса, мы парой вылетели в Днепропетровск. Уже в воздухе Щелкунов сообщил, что один из американцев жив и находится у партизан. После этого случая у американцев и англичан сразу нашлись кристаллы с нашими частотами. Шум никто не поднимал, дескать, не более, чем боевой эпизод. Лётчика потом вывезли, и сразу отправили домой в Штаты. В Бари были случаи и посерьезнее, даже со стрельбой в городе между нашими и англичанами, всё замалчивалось. Эскадрилья прошла профилактику, нас перебазировали под Кристинополь, это уже Польша. Рядом католический монастырь, за речкой лес, из леса постреливают бандеровцы. Аэродром чисто полевой, ПАРМ далеко, маскировка никудышная. Приткнули самолёты к лесопосадкам. Летчиков и стрелков расселили в селе, техники и вооруженцы в живут в землянках. Мы с Гареевым поселились у местного учителя. В доме чисто, всё завешено рушниками, даже клопов нет. Они — католики, впрочем, как и большинство в селе, видимо, влияние монастыря, хотя и украинцы, а не поляки. Разговаривают на суржике. Впрочем, жена, скорее всего, полячка. Пробыли мы здесь не долго. Рядом оказалась банда УПА, которая терроризировала ближайшие сёла, похитила у нас двух солдат из БАО. Пришлось помогать СМЕРШу, и организовывать прочесывание местного леса. Мы обнаружили два схрона, и ликвидировали восемь бандитов. Они же организовали авианалёт на наш аэродром, серьёзно пострадал один из новеньких Ту-2р. Мы с Гареевым были на вылете. А ночью арестовали нашего хозяина в Добрячине, оказался уполномоченным УПА. После этого нас перевели ещё правее под Ковель. Город в июле освобождён, после почти шестимесячных боёв. Это крупная узловая станция, и немцы упорно держались за неё. Но, теперь фронт уже на Висле, и это довольно глубокий тыл. Но после налёта, нас стали беречь. Живём в городе, в школе, возле механического завода, а аэродром за городом в 12 километрах у Старых Кошар. Здесь спокойнее, чем у Кристинополя. Леса вокруг Ковеля были партизанскими. Город сильно пострадал от обстрелов и бомбёжек, но, станция работает, завод тоже пустили, местные жители разбирают завалы, восстанавливают жильё, работают магазины, барахолка, парикмахерские, три бани. В городе много военных, несколько частей находится на переформировании после неудачного штурма Варшавы. Нас используют на трех направлениях: на Восточную Пруссию, на Словакию и левобережную Польшу в интересах трех фронтов. И вообще, сложилась странная ситуация: 4 воздушная армия придана 2 Белорусскому, который находится довольно далеко от нас, здесь расположены части 1 Украинского фронта, а чаще всего мы получаем распоряжения, видимо по старой памяти, от разведуправления 2 Украинского. Реже всего: от 2 Белорусского. Фактически, надобность в нас совсем отпала. Очень много нашей авиации, и мало авиации противника. Глубина разведки тоже сократилась, так как резервов у противника мало, вести наступательные операции он не может. В конце сентября наш фронт чуть за это не поплатился: разведуправление фронта практически пропустило развёртывание двух танковых дивизий СС в Померании. Авиаразведка не смогла вскрыть их сосредоточение и места выгрузки. Лишь героизм наземной разведки позволил избежать крупных неприятностей в октябре 44 года. По итогам работы, генерал армии Захаров был снят с командования нашим фронтом, вместо него в ноябре был назначен Рокоссовский. Лишь после этого о существовании отдельной разведэскадрильи вспомнили и в штабе 4 ВА, и в штабе фронта. Наша вольная летняя жизнь вдали от фронта кончилась, эскадрилью перевели в Пиш, где находился штаб армии. Основным направлением для нас стал Кенигсберг и Балтийское море. Но, погода стояла плохая, низкая облачность прижала к земле нашу авиацию на долгих три месяца. Лишь в феврале установилась относительно хорошая погода на основном направлении. За это время немцы успели перебросить из Курляндии значительное количество войск в Восточную Пруссию. К тому же у немцев здесь значительное количество крупнокалиберных зениток, много снабженных радиолокаторами высотных перехватчиков. Они собирались оборонять Восточную Пруссию до последнего солдата. Но, несмотря ни на что, войска медленно, но продвигались вперёд, сносили артиллерийским огнём и авиацией укрепления, затем в бой вводились танки и пехота.
В ночь на 2 февраля наши 'Бостоны' зафиксировали выгрузку танков в районе Польцина, как раз напротив двух ещё не сдавшихся городов-крепостей: Дойче-кроне и Шнейдемюль. Это был район стыка двух наших фронтов: 1-го и 2-го Белорусских. Утром мы с Гареевым пошли в тот район, чтобы подтвердить информацию. Я шёл впереди, сзади меня прикрывал Николай. Немцы появились от Штеттина. Четыре 'фоккера' набирали высоту, чуть сзади них и выше виднелись ещё две чёрточки. Мы, больше по привычке, чем по необходимости, шли с двумя малыми ПТБ под крыльями на высоте 13200 метров, и вели аэрофотосъёмку районов между Дейч-кроне и Польцином. Фоккеры достать нас не могли, поэтому я не особо беспокоился, хотя ребята попались опытные и перехватывали грамотно. Похоже, что их наводили по локатору. Через тринадцать минут они оказались впереди нас по курсу и чуть ниже, но выбросили белые полоски с обоих бортов, включив МW-50. У них есть 10 минут форсажа, чтобы нас достать по высоте и направлению. Делаем самый простой манёвр: ложимся на обратный курс! Пусть догоняют! Но, фоккера тут же прекратили форсировать двигатели и набирать высоту, стали просто догонять нас на 11000 метров. Я заложил совсем пологий вираж, собираясь вернуться на прежний курс. Топлива у нас много, погоняем фоккеров до окончания у них топлива. Выписывая 'S', я увидел, что дальние самолёты забрались много выше нас! Они шли выше 14 тысяч! И уже шли на сближение! Это явно не фоккеры! У тех предел 12000! Начал уклоняться вправо, сообщив дежурному по армии. До самолётов было довольно далеко, распознать я их не мог. В этот момент фоккера опять форсировали движки, и ломанулись наверх, пытаясь зайти в хвост. Пришлось разворачиваться и атаковать их. Успели дать по две очереди из пушки, но потеряли полтора километра по высоте. Сзади подошли две незнакомые машины. Я их опознал: Та-152, высотный истребитель-перехватчик. Передаю Коле:
— 11,0 и 10,80, как понял, второй?
— Сокол, Вас понял.
— У них скорость много больше, чем у нас! Сброс!
Мы сбросили подвесные танки, так как оба немца шли без них, за ними тянулся белесоватый след от MW-50. Мы довернули, облегчили винты, и пошли с набором скорости. Ещё четыре минуты ТА-152 нас догоняли, потом скорости уравнялись, затем мы начали отрываться. Заметив, что расстояние стало увеличиваться, я взял чуть на себя и стал набирать высоту, чтобы не попасть под огонь нижних фоккеров. Немцы действовали слаженно, пытаясь загнать нас на невыгодные для нас высоты и скорости.
— Коля! У них преимущество по горизонтальной манёвренности. Но, мы легче, особенно ты, хотя, чёрт знает, сколько у них топлива на борту. У нас полные танки.
— Понял, Костя. Прикрываю!
Фоккеры пошли в атаку, мы находились примерно на одной высоте. Мы, оба, включили впрыск воды, и, до предела форсировали двигатели. Фоккерам не хватило совсем чуть-чуть по высоте, а ТА-152 не хватило дистанции. Один из них отстрелялся с промахом. Чуть оторвавшись, я скомандовал:
— Переворот!
Мы выполнили раверсман, и атаковали пару Та-152. Они заскользили в сторону, сорвав нам атаку. Оченно опытные и тёртые ребята! Они потянули на вираж, но мы, даже теряя скорость, ушли наверх, ведь внизу болтаются ещё четыре 'фоки'! Обменявшись 'любезностями', каждый из нас понял, что результат боя будет зависеть от того, у кого аэродром ближе. Сбить друг друга удастся только с хвоста, и у нас с Колей шансов чуть больше: наши пушки стреляют дальше. Бой превратился в оттягивание друг друга ближе к своему аэродрому. У немцев кончилась водно-метаноловая смесь в очередной атаке на нас. Двигатели перестали форсироваться, мы увеличили интенсивность атак, но, нас здорово сдерживали две пары, висевшие чуть ниже. В конце концов, я пошёл в атаку на них, видя, что они болтаются на предельной, для них, высоте. Разогнавшись почти до 800 км/час, атаковал ведущего первой пары и попал, и тут же потянул вверх, используя набранную скорость. Мне не хватило совсем чуть-чуть, но Коля, со своим ламинарным крылом, вырвался вперёд и успел дать очередь по 'Тачке', попав одним снарядом. Ведущий с переворотом пошёл вниз, а мы набирали высоту, стараясь уйти от атаки ведомого, который заранее оттянулся. Мне пришлось крутить 'кадушку', потому, что он меня нагнал. Его трассы прошли в каких-то сантиметрах от меня, но Коля успел развернуться и пошёл в атаку на него. Тот решил больше не рисковать, свалился на крыло и скользнул вниз. Мы атаковали вторую пару фоккеров, сбив обоих, на этом бой закончился, немцы пошли домой, и у нас оставалось топлива только на то, чтобы вернуться. Уже дома на 'Кобрике' обнаружили разрыв обшивки и слегка замятый стрингер на хвосте. В горячке боя я этого не заметил. Только когда возвращались, пришлось покрутить триммерами, чтобы компенсировать какой-то непонятный крен и тангаж. 'Отлетался' мой 'кобрёнок'!