"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна (версия книг TXT, FB2) 📗
Парень продолжает уверенно шагать вперёд, но когда он говорит о матери, его плечи поникают. Заметно, что он переживает за родителей и скучает по ним. Я на мгновение сжимаю ладонь Дарена, пытаясь оказать хотя бы мимолётную поддержку. Он отвечает на пожатие, а потом выпускает мою руку.
После этого мы идём молча. Жара выматывает, и все силы мы тратим на то, чтобы продолжать переставлять ноги. Я замечаю, что даже мой выносливый друг стал поднимать больше пыли при каждом шаге. И ему ноги кажутся какими-то неестественно тяжёлыми?
Скалы, к которым мы направляемся, увеличиваются, доказывая, что мы всё-таки движемся вперёд, а не топчемся на одном месте. Примерно через три часа после полудня мы добираемся до невысоких каменных препятствий, которые извещают об окончании пересохшего озера. Значит, впереди остаётся ещё где-то полтора дня пути по пустыне. Мальта говорила, что на третьи сутки мы найдём оазис и тогда будем спасены. У нас ещё есть вода. На сегодня и завтра её хватит, но если дорога затянется? Мы с Дареном оба догадываемся об исходе подобного варианта, но обсуждать его вслух не стремимся.
До смерти утомлённые, мы усаживаемся прямо на песок под самой большой тенью, которую только смогли найти, и облегчённо выдыхаем. Нет, здесь ничуть не прохладнее и не свежее, но зато можно скрыться от солнечных лучей, из-за которых нещадно болят глаза. Одежда уже почти вся прилипает к телу, пот неприятными струйками стекает по вискам и ниже по спине. Из-за долгого пути по жаре вода во флягах стала тёплой и приобрела неприятный привкус, но нам ничего не остаётся, кроме как довольствоваться тем, что есть. Разговаривать всё так же не хочется, а желудки сводит от голода. Поэтому мы молча принимаемся набивать животы. У нас всё ещё остаётся сыр, вяленое мясо и немного лепёшек с фасолью и пряностями. Они уже немного чёрствые, но в нашем нынешнем положении это не имеет никакого значения. Медленно пережёвывая пищу, я бездумно наблюдаю, как слабый ветер гоняет песок и пыль по засохшему озеру.
После еды мы принимаем решение не покидать этот спасительный тенистый уголок и готовимся немного вздремнуть. Неизвестно, куда нужно двигаться дальше, а потому лучше дождаться, пока солнце уйдёт за горизонт и вновь зажгутся звёзды. Подложив под спины мантии, мы откидываемся на камни и хоть немного расслабляемся.
Ещё на первом привале Дарен по незнанию попробовал облокотиться о камень, но тут же отпрянул. Камни оказались нагреты солнцем, и ему повезло, что он не коснулся их открытой кожей, иначе тут же получил бы ожог, а так было просто очень горячо. Я, конечно, посмеялась над другом и предложила использовать мантии. Плотный материал, может, и не сдержит жар, но спасёт от ожогов.
Парень закрывает глаза, откидывается назад, постанывая от возможности расслабить спину и вытянуть ноги. Выбранная нами скала отлично защищает от палящих лучей, а когда солнце приближается к горизонту, тень, в которой мы укрылись, всё больше удлиняется. Я сажусь напротив друга и по одному снимаю ботинки, чтобы вытряхнуть оттуда набившийся песок. Кахари прищуривается, наблюдая за мной.
– А тебе даже идёт, – комментирует наконец он.
– Что идёт? – не оглядываясь, спрашиваю я и продолжаю стучать ботинком по обезвоженной земле, вытряхивая пыль.
– Твой глаз.
Я резко вскидываю голову, уставившись на друга, и несколько прядей падают прямо на лицо, выбиваясь из пучка на голове. Я забыла. Совсем забыла о настойке. Он уже знает про мой странный изъян. Но одно дело смотреть при свете луны, а совсем другое сегодня, в дневной период, да и сейчас всё хорошо видно. Бросив обувь, я закрываю левый глаз ладонью и кручу головой в поисках сумки. Сколько времени я уже так иду? Пару часов, полдня или даже весь день? Когда я вообще в последний раз капала настойку? Кто-то мог увидеть! Хотя мы здесь одни, но как я могла так просто забыть? Вероятно, жара или сны совсем сбили меня с толку, раз я умудряюсь легко забыть столь привычное дело. Я злюсь на себя, но перестаю искать лекарство, когда Дарен обхватывает меня за плечи, заставив остановиться и посмотреть ему в глаза.
– Тебе не нужно волноваться, здесь никого нет.
– Почему ты не сказал раньше? Наверняка же заметил, – от неловкости на щеках выступает румянец.
Парень хмурится и убирает от лица мою ладонь, которой я продолжаю прикрывать свой изъян. Вначале я сопротивляюсь, но друг шикает на меня и упорствует, пока не побеждает в немом споре, а потом смотрит прямо в мои разноцветные глаза. Бледно-серый и тёмно-карий.
– Потому что это ты. Настоящая.
Он не улыбается, не шутит и не насмехается. Дарен полностью серьёзен.
– Хотя бы здесь, пока никто не видит, позволь себе быть настоящей.
Я дёргаюсь. Кажется, я уже слышала эти слова раньше. Как будто в голове два голоса произносят одну и ту же фразу.
«Пока никто не видит, позволь себе быть настоящей». Кто-то уже говорил мне это. Приятный баритон молодого мужчины. Я помню один лишь тембр. И от него мне почему-то сдавливает сердце в груди.
Я нервно озираюсь по сторонам, словно могу увидеть человека, что однажды сказал мне эти слова.
– Всё в порядке? – возвращает меня к действительности Дарен, и я вновь концентрирую внимание на нём.
– Да… да, всё хорошо. Просто показалось.
Друг отпускает меня, садится на своё место и вновь откидывается назад, закрывая глаза. Я по-прежнему краснею от смущения и, чтобы закрыть тему, вновь беру ботинок и нарочито равнодушно продолжаю вытряхивать песок. Но теперь, зная о своём глазе, долгое время стараюсь всё же держать голову опущенной и смотреть только вниз. Однако минуты бегут, и я отвлекаюсь на другие мысли, забываю о произошедшем и опять начинаю вести себя как прежде. Занимаясь вторым ботинком, я едва замечаю, как уголки губ Дарена вновь поднимаются в улыбке.
Уставшие, мы оба засыпаем без сновидений и пробуждаемся, когда небо окрашивается золотым и оранжевым, а солнце касается горизонта. Тогда мы решаем, что пора двигаться дальше. Нужно забраться на скалы, которые отделяют нас от пустыни, и хоть в закатном свете взглянуть на то, что же представляет собой Илос.
Подъём занимает не дольше нескольких минут. Каменная гряда оказывается не слишком высокой и имеет множество выступов, чтобы ухватиться руками или поставить ногу. Дарен взбирается первым, отыскивая лучший путь, я – за ним следом. Только в самом конце восхождения я чувствую дрожь в руках, когда случайно смотрю вниз. Я не уверена, боюсь ли высоты, но после сна о падении при каждом взгляде вниз в горле встаёт ком. Лететь здесь невысоко, но ногу сломать можно. Или обе сразу. От этой мысли меня отвлекает протянутая рука друга. Он первым забирается на самую вершину и теперь готов помочь мне подтянуться. Я хватаюсь за предплечье парня, на секунду задерживая внимание на крепких мышцах, а потом он легко подтягивает меня наверх.
Заметив раскинувшийся перед нами пейзаж, я замираю.
Здесь гуляет ветер, приятно освежая вспотевшие тела. Сложно подобрать слова, чтобы описать чувство, которое разливается в моей душе знакомым теплом. Я слегка щурюсь, втягивая носом сухой воздух. Это она. Моя родина.
Мой дом.
Возможно, я не помню его, но зато чувствую.
Частица, которой всё это время недоставало в моём сердце.
Я делаю несколько шагов вперёд, ощущая, как ботинки проседают и погружаются в песок. Предо мной раскинулось море. Золотые волны мягких дюн сменяются высокими барханами и уходят вдаль во все стороны, закрывая собой всё пространство в пределах видимости. Ярко-оранжевый шар солнца уже касается горизонта, окрашивая редкие облака в розовый цвет на фоне всё ещё голубого неба. Я опускаюсь на колени и погружаю ладони в тёплый песок, ощущая уже не обжигающее, а приятное тепло. Дарен следует моему примеру и, зачерпнув горсть песка, медленно разжимает пальцы, наблюдая за тем, как ветер уносит высыпающиеся песчинки.
– Невероятно… – кахари едва слышно выдыхает, оглядывая раскинувшийся перед ним вид.
