Эпоха возрождения (СИ) - Завадский Андрей Сергеевич (библиотека книг TXT) 📗
Тем временем огромный Ил-96 с огромной надписью "РОССИЯ" на широком борту приземлился в Елизово. Бои на Камчатке закончились лишь чуть более суток назад, но аэропорт уже жил обычной жизнью. И лишь множество военных "бортов", тяжеловесные воздушные извозчики Ил-76 и стремительные небесные бойцы Су-27 напоминали о недавней войне, да еще выстроившиеся вдоль кромки летного поля бронемашины, над которыми трепетали на верху российские триколоры.
После боя под Кавалерским, стоившего майору Иволгину половины бойцов, крупных сил противника на пути наступавших русских морских пехотинцев больше не осталось. Разрозненные отряды японцев отходили, не принимая боя, и двое суток спустя передовые части морской пехоты достигли Елизово, прорвав почти без потерь сомкнувшееся вокруг авиабазы кольцо осады и уничтожив японские батареи, державшие под прицелом летное поле, не позволяя самолета взлетать или садиться на него.
Опомнившиеся японцы, собрав в кулак остаток сил, атаковали, но вставшая на их пути горстка морпехов, которых оставалось в строю чуть больше роты, несколько часов отражала сыпавшиеся градом удары. А с дальневосточных аэродромов уже поднимались в небо транспортные "антоновы" и "ильюшины" доставившие на полуостров Девяносто восьмую гвардейскую десантную дивизию почти в полном составе, вместе со своими БМД и БТР-Д, минометами и гаубицами. Десантники шли в бой с летного поля, окончательно отбросив наседающего врага.
Остатки японских войск дали последний бой на подступах к Петропавловску-Камчатскому, сражаясь одновременно и против десантников, и против пошедших на прорыв бойцов адмирала Гареева. А еще через несколько часов, когда сопротивление экспедиционного корпуса Сил самообороны фактически было подавлено, генерал Такаги получил приказ из метрополии, признав капитуляцию. Экспансия Японии на востоке провалилась.
Покинув самолет, Валерий Лыков замер на миг на верхней площадке трапа. Его визит на освобожденную Камчатку происходил без лишней шумихи, и толпы встречающих не было - жители устраняли последствия войны, едва успев предать земле павших защитников. А те бойцы, которые совсем недавно сходились лицом к лицу с японскими солдатами, разрывая кольцо блокады, и которым посчастливилось уцелеть, замерли в строю у основания трапа.
Под щелчки затворов фотокамер немногочисленных репортеров, успевших появиться на Камчатке несколькими часами раньше премьер-министра, Лыков неторопливо спустился вниз, пройдя вдоль шеренги. При его появлении десятки крепки мужских рук разом взметнулись к козырькам фуражек или форменных беретов в лаконичном воинском приветствии. Они молча смотрели на главу правительства, офицеры и солдаты в кое-как приведенном в порядок камуфляже, с зелеными звездочками на полевых погонах, те, кто совсем недавно стоял насмерть на пути наступавшего врага. Шагнув вперед, Лыков просто сдавил в объятиях майора Иволгина, произнеся дрогнувшим голосом:
-- Спасибо!
Министр по очереди обнимал тех, кто стоял перед ним, тех, кто выжили, вырвав победу у врага, и повторял вновь и вновь:
-- Спасибо! Спасибо вам, мужики!
Пройдя к небольшой трибуне, установленной прямо на бетоне, Лыков остановился, взглянув сверху вниз застывших плечо к плечу защитников полуострова и тех, кто пришел к ним на помощь, нанеся решающий удар врагу. Одним из тех, кто смотрел сейчас на главу правительства, был и Алексей Басов. Полковник сам еще до конца не мог поверить, что остался жив, вспоминая, как они, два десятка еще способны поднять оружие бойцов, давно забывшие о чинах и званиях, делили между собой патроны, которых оставалось по полрожка на брата, забившись в сырой, заросший паутиной и плесенью подвал выглядевшего более-менее прочным здания на окраине Усть-Камчатска. Они ждали вражеской атаки, и кое-кто уже обвязался толовыми шашками, в надежде умирая прихватить с собой побольше чужих солдат. И никто в первые мгновения не поверил собственным глазам, когда на шоссе показалась короткая колонна БМП-3, над которыми реяли бело-голубые полотнища Андреевских флагов и российские триколоры.
-- Братья, вы исполнили свой долг до конца, сделали то, чего никто не смел просить от вас, - громко произнес Валерий Лыков, обведя взглядом стоявших навытяжку под порывами налетавшего откуда-то с востока холодного ветра. - Вы - истинные герои, заслуживающие высших почестей. Но война еще не закончена, и Россия нуждается в вас, в вашей службе и вашей преданности своему народу. Предстоят новые бои с опасным врагом, и только ваше мужество будет залогом существования нашего государства!
Ощутив вдруг жуткую усталость, под тяжестью которой сами собой старчески сгибались плечи, Валерий Лыков, сопровождаемый немногочисленной охраной, двинулся к зданию терминала, на входе в который путь ему преградили репортеры. Нацеленные в лицо объективы телекамер и фотоаппаратов были похожи на винтовочные стволы расстрельного взвода, ожидающего команды.
-- Господин премьер-министр, Камчатка вернулась под протекторат Москвы, а что дальше? - Журналист, повиснув на плечах образовавших живую цепь телохранителей, тыкал в лицо инстинктивно отшатнувшемуся Лыкову диктофоном. - Многие считают, что вы фактически узурпировали власть в стране! Когда будут проведены демократические выборы? Или вы намерены возродить в России диктатуру?
-- Камчатка была и остается частью России, и российские солдаты умирали, спасая жизни ее жителей. Мне не нужна диктаторская власть, и я с радостью сложу с себя все полномочия, но только тогда, когда свое мнение сможет выразить каждый гражданин. Неспокойно на наших южных границах. Республики Северного Кавказа охвачены исламистским мятежом, подогреваемым враждебными силами извне. И пока там не восстановится мир и спокойствие, не будет никаких выборов, никакой демократии.
Телохранители, больше не церемонясь, оттеснили в сторону что-то истерично кричавших вразнобой репортеров. Едва Лыков вошел в необычно пустой зал терминала, к нему подскочил один из сотрудников администрации:
-- Японцы прибыли! Самолет с делегацией совершил посадку десять минут назад!
Приземление летевшего курсом с юга легкого "Гольфстрим-IV", принадлежавшего Воздушным силам самообороны Японии, прошло почти незамеченным, поскольку все внимание собравшихся в Елизово людей было приковано к Валерию Лыкову. Небольшая группа солидных мужчин и нарочито строго одетых женщин покинула "бизнес-джет", выглядевший дорогой игрушкой на фоне могучих Ан-22 и хищных МиГ-31, пройдя в терминал, где их встречал глава правительства России.
Они встали друг напротив друга, два человека, олицетворявшие свои страны, державшие в руках всю полноту власти. На фоне Валерия Лыкова премьер-министр Японии, немолодой, но крепкий, как клинок самурайского меча, абсолютно седой сухощавый мужчина, казался маленьким и слабым, но держался уверенно, как только может человек, ощущающий за собой мощь целой державы.
Глава правительства России жестом остановил шагавших по пятам телохранителей, референтов и переводчиков, и, протянув руку для приветствия своему гостю, произнес по-английски:
-- Будьте любезны, попросите ваших сопровождающих оставить нас на несколько минут. Прежде, чем мы вернемся под объективы телекамер, я хочу обсудить то, что рано выносить на публику. Мы оба, кажется, в достаточной мере владеем английским языком, чтобы понять друг друга без переводчиков.
Недоуменно пожимая плечами, японец все-таки обернулся к своей свите, растеряно переминавшейся с ноги на ногу в нескольких метрах за его спиной, приказав:
-- Ступайте. Оставьте нас!
Убедившись, что рядом не осталось посторонних глаз и ушей, премьер-министр Японии вопросительно уставился на своего собеседника:
-- Итак, ради чего вы пригласили меня сюда? Что вы хотите обсудить, господин Лыков? Или просто желаете позлорадствовать над нашим поражением, стоявшим жизней тысячам лучших японских юношей?
-- Я хочу обсудить мирный договор между Японией и Россией, который мог бы быть подписан в ближайшее время, возможно, в несколько следующих часов.
