S-T-I-K-S. Стекловата (СИ) - Фролов Сергей (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Заметив жертву, заражённые усиленно заурчали и ускорились, некоторые вытянули руки вперёд.
Отчаянным усилием, сильно ободрав грудь и лопатки, я почти протиснулся наружу; ухватился за верхнюю сторону калитки, подтянулся, и моя филейная часть прошла вслед за торсом. Время было потеряно. Спускаться вниз по-обычному уже не было возможности; жадные когти тянулись к моим пяткам. Не знаю уж как, оттолкнувшись, извернувшись, я отлетел от верха калитки и перекатился. Твари скопились у железной преграды и тянули ко мне свои исковерканные заражением руки. Я с облегчением перевёл дыхание. Жгло ободранную на груди и спине кожу. Для дезинфекции подтянул к себе флягу, плеснул немного на раны. Боль ожгла, но затем резко стала сходить на нет. Принял глоточек и внутрь. Сунул в карман рацию. Взял в руку автомат. Присел на поросший мхом бетонный камушек. Огляделся. Овраг был девственно пуст. Решётка крепко сдерживала моих преследователей, щель между прутьями была для них слишком мала. Жаль топора, он столько раз меня выручал. Но сейчас он лежал в грязи под ногами заражённых. Ладно, пойду дальше за этими книгами, назад этот путь закрыт. Передам тогда просто по рации полковнику информацию, и сам заодно разберусь. Я встал и углубился в овраг. Со всех сторон меня обступили, выше моего роста, заросли золототысячника. Воздух стал густым от застоявшегося аромата донной растительности. Идти пришлось практически на ощупь, раздвигая тонкие, упругие стебли. Под ногами то и дело попадались какие-то банки от краски, старые покрышки. Крутя головой во все стороны, как хамелеон, я смотрел и вперёд, и назад, и под ноги, и по краям оврага. Иногда останавливался и прислушивался. Странно, не было слышно ничего необычного, щебетали птицы, шуршали листья деревьев. Почему не слышно звуков боя? Я ведь не так уж и далеко, всего километр- полтора.
С этими мыслями добрался до зелёной железной лестницы, помогавшей путникам преодолевать овраг. По ней пришлось идти тихо-тихо. Она была жутко шумной, каждый мой шаг отзывался симфонией скрипов, гулов, шуршаний; это могло меня выдать. Я сошёл на дернину склона и пошёл рядом. Ходить с ободранным голым торсом было неприятно. К тому же жутко хотелось есть.
Осторожно выглянул за склон оврага. В парке было пусто. Высоченные старые чёрные липы смешивались вверху кронами, делая это место всегда тенистым и прохладным. Потрескавшиеся асфальтовые дорожки были обрамлены стриженым кустарником декоративной бузины. Ещё недавно её круглые белые ягодки сухо хлопали в сжатых детских пальчиках, вызывая глупую радость детворы. Кое- где сохранились лавки с торчащими рядом с ними остатками кронштейнов мусорных урн. Тёплый ветерок иногда неспешно шуршал по асфальту сухой листвой. Тишина и покой. Видимо, все убежали на звуки выстрелов. Я вообще заметил, что заражённых шум привлекает больше всего. Это делало мой "Калашников" оружием "последней надежды". Как одноимённый фол в футболе, когда игрок сознательно нарушает правила, чтобы избежать гола, в надежде, что назначенный пенальти не будет забит. Надо найти что-то тихое и убойное из холодного оружия. Посмотрел на рацию: заряд таял. Вызвал полковника; сквозь помехи ничего не смог разобрать, значит, далековато для неё; отключил.
Напротив заводских ворот в глубине парка стоял киоск. Все его стёкла были разбиты, часть товара рассеяна вокруг. В основном газеты и журналы. Но я знал, что там могут быть и всякие снэки, шоколадные батончики, газировка. Я напряжённо всматривался в зелень, обрамляющую парк, прислушивался, но ничего не заметил. Решившись, присел пониже уровня стриженого кустарника и неспешно, гусиным шагом, с остановками, стал пробираться к киоску. Добрался без приключений. Прошмыгнул внутрь. Внутри воняло кислятиной. Содержимое кишечника продавщицы, вместе с частью её костей и шикарными белыми волосам, устилало весь пол. Я даже удивился своей отстранённости от реальности. Меня это не шокировало. Лишь сожаление о том, что придётся испытать некоторый дискомфорт при поисках еды и воды. А вот, кстати, и еда. Под прилавком на полочке стоял начатый блок сникерсов, чуть в стороне - перетянутый полиэтиленом блок баночек «Кока–колы». Всё остальное я даже не впустил в сознание; будь там еще и слиток золота, я бы его просто не увидел. Вот в таком я был состоянии. Взял жменю батончиков, засунул их в карман с клапаном; проткнул пальцем плёнку на шестёрке баночек с газировкой. И выбрался обратно, под прикрытие стриженой аллеи; метрах в пятнадцати нашёл укромное место. Здесь когда-то стояла лавка. Сейчас о ней напоминала вытоптанная земля, замощённая пробками от пива. Устроившись на бордюре, очень аккуратно вскрыл первую банку и выпил её вприкуску со сникерсом. Чувство голода пропало. Половина второй баночки решила и проблему с жаждой. Остальные банки рассовал по карманам, но вот незадача, штаны начали сползать. Пришлось почти все трофеи сбросить в этом месте. Жаль, но ничего не поделаешь. Подвижность важнее. Мне оставался последний этап пути. Вдоль бетонного забора я прошёл без проблем: закрыт и забором, и кустами. Правда, это надёжное место в мирное время использовалось гражданами как общественный туалет, то и дело приходилось перешагивать через "мины". Много здесь было и битых бутылки, кои с размаху били о бетон забора подвыпившие, удалые подростки.
Кусты закончились, я затаился. Через ветви сирени я увидел грузовик и разбросанные вокруг него кучи растерзанного тряпья. В кузове на лафете смотрел в небо "Корт", висела лента с патронами. Было много останков заражённых. А валявшиеся рядом противогазы подтверждали, что здесь бывшие солдаты группы Хасанова.
Но вот подойти скрытно и обыскать машину я не мог. Метрах в двухстах стоял, покачиваясь, заражённый. Понаблюдав за ним минут с десять, я заметил ещё одного возле мусорных баков. Вполне возможно, эту площадь просматривает ещё не один заражённый. Надо как-то сорвать их всех отсюда. Привлечь чем-то, а самому тем временем обыскать машину. Единственное, что пришло мне в голову, я и начал реализовывать. Проделал обратно весь путь до газетного киоска; прокрался в него; среди товаров нашёл зажигалку и лосьоны-одеколоны; залил ими разворошённые кипы газет и блистеров с китайскими игрушками. Для надёжности выщелкнул из рожка пару патронов и отправил их на вершину костра. Запылало славно. Сначала без дыма и тихо. А вот когда я уже вновь вернулся на свой наблюдательный пункт в кустах сирени, там уже полыхало на славу. От пластика валил чёрный дым, хлопали баллончики для заправки зажигалок; в общем, отвлекающий манёвр удался. Бывший «охранник» и "мусорщик" сорвались со своих мест и направились в парк. В своих предположениях я не ошибся: из заводских ворот вскоре показалась группа из пяти заражённых. И самым последним прополз из кустов на противоположной стороне площади, уж совсем обессиливший зомбак. Как только его от меня скрыла густая листва парковых аллей, настали мои секунды. Я сорвался с места и понёсся к машине. Обыскивать долго я не решился. Быстро закинул на плечо два вещмешка, что заприметил ещё в первый раз. Влетел в кабину - в открытом бардачке действительно, как и говорил полковник, лежала невзрачная замусоленная книжица. Сунул её в карман. На сиденье была рация - отправил её к книге.
Всё! Валю обратно! Коленки тряслись, в носу запахло кровью. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Оказавшись в своём укрытии, я перевёл дух. На площади по-прежнему никого не было. Идти через парк с горящим киоском было нельзя. А надо как-то подобраться к военной части или на дистанцию уверенного приёма сигнала рации. Но в мои планы пришли неожиданные изменения.
Не все твари сорвались проверять горящий киоск. Самая хитрая и развитая горилла, с громадной пастью, усеянной рядом гипертрофированных клыков, вся, словно средневековый рыцарь, покрытая костяными пластинами с небольшими, как у ракушки-рапаны наростами, неслась, иногда припадая на передние лапы. Я произвёл нехитрый расчёт. Мне бежать до машины гораздо ближе, но тварь быстра. Её глазные щели вперились в мои глаза и, как бы она ни скакала, "вели" меня не отпуская.
