Парадокс жнеца. Книга вторая - Котов Алексей (читать книги без сокращений txt, fb2) 📗
Покатил по парковке в поисках свободного места. Та еще ярмарка тщеславия, каких железных колесниц здесь только нет; в ряду знакомых и незнакомых, местных моделей, иногда удивительные экспонаты можно увидеть. Вот, например, Роллс-Ройс «Серебряный призрак», надо же.
Припарковался, вышел. Перед тем как закрыть дверь, несколько замешкался. Здесь не принято ключи с собой забирать, а мне сложно просто взять и машину открытую с ключами оставить. Но справился, на мгновение всего задержался.
Несколько расходящихся веером от площади с парковкой улиц вели к пляжам, застроенные разными увеселительными заведениями. Но я, легкой походкой, оглядывая все скользящим и ни за что не цепляющимся взглядом, пошагал к широкой лестнице неподалеку. На верхний уровень ведет, далеко не всем из допущенных в закрытый район туда доступ есть.
Охрана здесь незаметна, но она есть, кроме того везде датчики ауры стоят, мне это все Кайсара рассказывала. Как раз почувствовал только что, словно холодный ветерок подул — просканировали.
Наверху отдельный квартал. Висящие сады, белоснежные арки, амфитеатры, храмы. Вглубь не пошел — мне нужно в приватный клуб, попасть в который можно идя вдоль края террасы. Отсюда открывался вид на водную гладь, так что засмотрелся. Так, что едва не врезался в расположившуюся у перил группу их десятка человек с бокалами в руках. Ослепительно белые лица (похоже мода нынче), блестящее в солнцезащитных очках солнце, позы и облики словно вырезанные из обложек глянцевых журналов. Ткани одежд на некоторых было меньше, чем площадь линз у их солнцезащитных очков. Какая прелесть.
Все разные, но при этом одновременно как будто одинаковые — ни одной улыбки на лицах, лишь скука пресыщения. Кто-то проводил меня ленивым взглядом, кто-то окликнул, двое девушек даже пошли наперерез, одна из них задала вопрос. Я бы его даже понял, просто не услышал — ветер с моря подул, в ушах засвистело. Не меняя выражение лица и даже не глядя на девушек, на ходу показал жестом, что занят. Потом, все потом.
Кайсара на этот счет меня подробно проинструктировала. Говорила долго, раскрывая нюансы что делать, если кто-то на меня все же накинется с беседой. Говорила долго, но ее инструктаж я подытожил всего одной фразой: «Просто нужно скучающе молчать и смотреть на всех как на говно». Да-да, именно так, кивнула Кайсара, к месту вспоминая слова Варрона про мою неудобную прямоту.
Дальше компании встречались часто. Старался пристально никого не разглядывать, хотя было непросто: та же ярмарка тщеславия как на парковке, только в образах. Каких здесь нарядов только не было. Нет, ничего особо вычурного и нелепого, как на подиумах показов высокой моды, но посмотреть есть на что. Но не стоит — избегая внимания то и дело включал я ни на чем не задерживающихся скользящий взгляд. По заветам Кайсары глядел на всех вскользь безо всякой почтительности, и без приключений наконец пришел еще к одной лестнице. Небольшая, ведет в круглый и реально парящий в воздухе закрытый амфитеатр. Приватный клуб — это уж совсем закрытая территория, сюда не каждый золотой попадет. Это уже тусовка «Категории А».
Тут тоже охраны не было, но контроль невероятно строгий. Меня снова просветили индикаторами ауры, еще ощутил, как несколько пар глаз за мной наблюдают. После общения с Кайсарой как-то усилилось восприятие, уверен большинство из находящихся здесь подобного просто не чувствует.
Когда пересек незримую границу территории для высшего круга, выходя с лестницы, искусственная одинаковость обликов людей вокруг пропала. Некоторые из них — с чистыми лицами, даже выглядели живыми и веселыми. Никакой идеальности: потрепанная заношенная одежда, на ком она есть, неравномерный загар, щетина, неаккуратные прически. Могут себе позволить. Быть, а не казаться, как говорилось не помню где, когда и по какому поводу.
Попав в «парящий» амфитеатр я теперь уже с трудом сохранял бесстрастный вид, сдерживая позывы начать вертеть головой по сторонам. В моем мире только к XIX-XX веку европейская цивилизация смогла вновь достичь технологического уровня Римской Империи в некоторых аспектах жизни, таких как водопровод и канализация, например. В сфере же развлечений до древних римлян нам по-прежнему далеко. Жалкая пародия на неповторимый оригинал того, как люди проводили время в античности.
«Если ваша вечеринка не похожа на эту, даже не думайте меня приглашать», — все же окинул взглядом я общественное пространство. Здесь развлекались пресыщенные удовольствиями люди, и это было весьма заметно.
Вакханалия, оргия, светский раут и пляжная вечеринка — все вместе.
Взболтать, но не смешивать, — подумал я, проходя мимо круглого стола, за которым, и на котором, в разных позах расположилась компания из десяти квиритов. Одна из девушек, незанятая процессом развлечения души и тела, оценивающе на меня посмотрела. Только теперь впервые я по-настоящему понял, что значит выражение: «выглядит как восемнадцатилетняя с двадцатилетним опытом».
Меня в компании, похоже, знали — один из юношей махнул, приглашая присоединиться. Я ответил отрицательным жестом, преисполненным скуки и безразличия. Получилось, подействовало. Интерес ко мне пропал, не задерживаясь я прошел мимо. Теперь больше чем на пару мгновений взгляд ни на ком не задерживал. Хотя посмотреть, на мой неискушенный в подобных удовольствиях взгляд, было на что: по уголовному кодексу Российской Федерации здесь можно было сразу паковать как минимум треть, по принятым нормам общественной морали выписывать из нормальных людей еще треть. Оставшиеся скорее всего тоже небезгрешны, но просто в этот момент сидят или возлежат за столами, занятые разговором. Или размышлениями наедине с собой, как Гай Антоний Цезарион Макрон Германик, ко столу с которым я только что подошел.
— Дратути, — приветствовал я его по-русски, присаживаясь напротив.
Взгляд, кристально чистый — до полной прозрачности, был переведен на меня с некоторым опозданием. Да, друг Антоха явно не полностью в этом мире, определенно в состоянии искаженного сознания. И, похоже, он сейчас в замедлении времени — получает от жизни все, разогнав возможности мозга. Об этом тоже меня Кайсара инструктировала, так что я достал из кармана плоскую, подсвеченную зеленым живым сиянием таблетку, протянул ее Антохе на ладони.
Происходило бы дело в моем мире, взял бы две. Желательно красную и синюю, добавил бы прелести происходящему. Но, кроме меня здесь шутку юмора с двумя таблетками никто не поймет, так что одна и зеленая.
Подумав немного, Гай Антоний очищающую от воздействия на сознание таблетку взял. Движения его при этом были удивительно четкими, выверенными до миллиметров. Едва закинул под язык, как почти сразу его изменился, вернув нормальность.
— Сальве, Антоний, — снова поздоровался я.
— Сальве, Юлий.
Сказал друг Антоха это с явно слышимой интонацией, по типу: «Ну, здравствуй», а также с некоторой ехидцей в тональности имени. Определенно знает или понимает, кто именно перед ним. И надо же, эмоции прорезались — за равного принимает?
Заметно удивлен моим появлением, смотрит с интересом. Не только он смотрит, ощущаю и другие взгляды на себе — все же слухи о бойне в цитадели и проблемах фамилии просачивались, не без этого. Хорошо тут интернет не работает, так бы все обо всем уже знали, начитавшись инсайдов и просто так я бы здесь не гулял, вопросами бы замучили. Но и так долго рассиживаться я не собирался, перешел сразу к делу.
— Как ты думаешь, где сейчас твой филактерий?
Спросил на русском. Судя по взгляду, Гай Антоний понял, что под словом филактерий я подразумевал «receptaculum anima», вместилище души. Но не ответил. Молчал. Неожиданно заглянул под стол, взял за волосы и вытащил оттуда миловидную девушку, которая — увлеченная процессом, сейчас хлопала глазами не понимая, что происходит. Тоже с измененным сознанием.
На лице девушки затейливый орнамент; не из аристократии. Но и человек здесь неслучайный — особая жрица из тех, кто допущен в закрытое высшее общество. Культ Венеры, или Афродиты, служащих богиням именно таким образом, даря наслаждение себе и людям. Антоха потянул жрицу, заставляя подняться, после чего легонько подтолкнул в направлении прочь от нас, куда она и отправилась бороздить пространство без ясной цели.
