Привычка жить - Симонова Мария (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
— Быть может, — Значительный тонко улыбнулся: — Но прежде он доставил бы вам немало неприятных минут. Не так ли?
Глава 4
Всё может быть.
Вот уже пять минут Андрей Маркелов стоял на мокром тротуаре, подняв глаза на неоновую вывеску заведения. «ВРАТА СТРАСТИ» — гласила она. А голографические панно по обе стороны от дверей не оставляли любителям сюрпризов уже никаких сомнений в том, что это за таинственные «врата» имеются в виду.
Всё может быть. Когда начинаешь искать человека, девушку, через год с лишним после расставания с нею при очень опасных обстоятельствах, когда получаешь из ее конторы справку «уволена по собственному, адрес утрачен», когда у тебя остается одно лишь имя с приблизительной датой рождения, всё может быть.
И даже это.
Зажмурившись, он отер ладонью лицо, влажное от мороси, и вошел в стеклянные, игриво подсвеченные розовым двери.
Просторный холл, обитый бордовым шелком, отделанный складчатым бархатом в тон, уже сам по себе смахивал на те самые «врата» — видимо, как и задумывалось. Помещение разделяла лестница, ведущая наверх, покрытая алой ковровой дорожкой. Звучала негромкая расслабляющая музыка. Направо от входа за полукруглой стойкой сидела… ну, скажем так, девушка в красном платье, при его появлении поднявшаяся: лет двадцати пяти, худая, довольно симпатичная, но с чуть нездорово припухшим лицом. Сильно накрашенные глаза выражали усталое превосходство. Старая молодость — вот как это называется.
Наверное, она призвана была олицетворять Мадам.
— Здравствуйте, — произнес Андрей, направляясь к ней и торопясь опередить всё, что бы она ни намеревалась ему сказать. — Мне нужна Татьяна Епифанова. Она, насколько мне известно, работает у вас.
— А… Может быть?.. — В первые мгновения Мадам словно бы сбилась с программы. — Чашечку кофе? Или коньяк? — всё-таки попыталась она запустить беседу по наезженным рельсам.
— Нет, спасибо, — отклонил предложение Андрей и повторил как можно раздельнее: — Мне нужна Татьяна Епифанова. Она здесь? Я могу ее сейчас увидеть?
Секунд пять нахмурившееся лицо Мадам отражало напряженную работу мысли, потом вдруг разгладилось: женщина что-то поняла — очевидно, классифицировала для себя посетителя. Окинув его скептическим взглядом, она хмыкнула:
— Что, такая спешка? Фанни на выезде. С постоянным клиентом.
Сердце Андрея в очередной раз сбилось с курса.
— Когда она вернется?
— Утром. Если ты собираешься ее ждать… — Мадам безошибочно определила бесперспективность этого клиента, приклеив к нему ярлык влюбленного молокососа, после чего он явно потерял в ее глазах интерес. Однако она так и не закончила фразу, увидев на столе перед собой пятисотенную купюру.
— Мне нужен адрес, — сказал Андрей. К утру ему надлежало быть на базе: это была его первая увольнительная за год, а когда будет новая — неизвестно. Да и будет ли…
— Мы не имеем права давать кому бы то ни было адреса клиентов. Уберите ваши деньги! — холодно проговорила Мадам.
Вместо этого Андрей достал вторую купюру: чего-чего, а денег он за этот год заработал достаточно. И, если понадобится, готов был истратить все на поиски Татьяны. Мадам остановила его, взяв за запястье. И, глядя прямо в глаза, произнесла:
— Повторяю, уберите деньги! Я ничем не могу вам помочь, — с этими словами, она показала одними глазами налево и вверх — туда, где как еще при входе чисто машинально заметил Андрей, была расположена следящая камера.
Женщина отпустила его руку, и он взял со стола купюру.
— Направо, третий переулок. Ступайте и подождите там, — услышал он ее тихое указание.
Спрятал деньги в бумажник, развернулся и вышел.
На улице, освещенной довольно скудным светом реклам, даже в большей мере, чем редких фонарей, было по-прежнему промозгло. Андрей миновал несколько домов и свернул в указанный переулок, по пути беспрерывно думая о Тане: воспоминания о ней неизменно отзывались в душе теплом, одновременно рождая тревогу и щемящее чувство вины. Он не хотел, по-настоящему боялся гадать о том, что произошло с маленькой вырсью — с Масей, действительно ставшей для него олицетворением ребенка. Хотя с тех пор за его плечами было около полусотни рабочих поисков и четыре уничтоженных гралла. За его плечами были шесть погибших товарищей и… без счету убитых тварей. Теперь, когда ему, возможно, предстояло вскоре увидеть Таню, почему-то на ум не шли слова: он всё силился и никак не мог мысленно начать разговор с нею. Одно Андрей знал наверняка: если ему повезет найти ее в этом борделе, то она туда больше не вернется. Он сделает всё от него зависящее — даст денег, потом будет их переводить, чтобы она могла нормально прожить до… До чего? До его нового возвращения в Москву?.. Может быть. Там будет видно. В темный замусоренный переулок, где он стоял в ожидании, торопливо свернули двое мужчин. Один из них отделился и, направившись к Андрею, попросил закурить.
Андрей поднял руку к груди — нет, не за сигаретами, ведь он уже знал, зачем они здесь.
Наверное, это пришло с опытом; хотя бороться ему приходилось не с людьми, но он же постоянно занимался чтением их мыслей. Теперь это походило на безошибочное чутье — очевидность чужого намерения. И не за оружием он тянулся — просто так было удобней упредить удар. Ударить первым Андрею не позволял тот же опыт — наработанный, впитавшийся в кровь непреложный закон: человек, кто бы он ни был, неприкосновенен, он — тот, ради кого ты существуешь и делаешь свое дело. Но это до тех пор, пока он не проявил по отношению к тебе агрессии, пока сам первым не нанес удар.
И неизвестный его нанес. То есть почти нанес — вполне, по обычным меркам, профессионально: удар кулаком был направлен снизу-вверх — не под челюсть, а в основание носа, в расчете не просто сбить с ног, а «выключить» клиента на некоторое время — достаточное для того, чтобы без проблем, никуда не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой обшарить его карманы.
Андрей не стал перехватывать руку; он чуть отклонился, так что кулак прошел в сантиметре от его лица, и ударил сам в аналогичную точку, обеспечив гражданину тот самый крепкий сон без сновидений. Второй «прохожий», уже подоспевший на подмогу к товарищу, избежал, ну, или в некотором смысле избежал его участи, поскольку был необходим Андрею в ясном уме и в трезвой памяти; он просто оказался лежащим на асфальте, лицом вниз, с коленом между лопаток.
— Вы здесь по наводке из «Врат», так?
— Да пошел ты!.. — прохрипел этот крупный мужчина, прижатый щекой к грязному бордюру.
Собственно, этот вопрос не был для Андрея принципиальным — ответ он знал и так. А вот следующий уже представлял для него интерес, поэтому он взялся за голову «клиента» и повернул ее ровно настолько, что тот почувствовал — еще одно легкое усилие в том же направлении, и его шея окажется безнадежно свернутой.
— Ты же знаешь тамошних девочек? Таню Епифанову знаешь? Где она сейчас?
— Какую, мать твою, Таню?..
Андрей чуть надавил, и мужик под его коленом закряхтел:
— Э, ты, погоди! Тебе кого надо-то, какую, на хрен, Таню? Ты толком скажи, я ж их только по погоняловам знаю…
— Епифанову. Ну, Фанни, — вспомнил Андрей прозвище, озвученное тамошней Мадам. Произнести его вслух оказалось неожиданно противно — будто сплюнул какую-то приторную гадость.
— А, Фанни. Ну, знаю. Да не дави ты так! — Андрей чуть ослабил нажим, но выпускать мощную, однако совершенно беззащитную сейчас шею пока не собирался. — На дому она, у клиента: ходит к нам такой рыжий козел, давно на нее запал…
«Рыжий» — слово резануло слух, вспоров, словно лезвием, больную память. Андрей вновь нажал посильнее:
— Адрес этого рыжего. И прошу тебя, не говори, что ты его не знаешь.
На свое счастье, бугай знал адрес — как и предполагал Андрей, это был один из тех, кто нередко развозил девочек «по вызовам», а по совместительству, как выяснилось, обчищал залетевших на огонек остолопов, набитых деньгами, явно у них лишними. Пообещав ему, если что не так, вернуться и довернуть кое-чью жирную шею до состояния, из которого сподручней будет видеть задницу, Андрей «выключил» его простым ударом, затем вышел из тихого переулка, оставив в нем два неподвижных тела. Груза на своей совести он не чувствовал, более того, охотно добавил бы к ним третье — в красном платье. Но Мадам, разумеется, не собиралась самолично являться к назначенному ею месту встречи.
