Выжить. Терской фронт - Громов Борис Николаевич (книги бесплатно полные версии txt) 📗
— Ясно, — задумчиво тянет Костылев. — Насчет «Псарни» сильно не волнуйся, Костя Убивец и Кузьма Четверть — мужики спокойные и разумные. Бардака не допустят. А заняться вообще у нас чем думаешь?
Нет, похоже, этот вопрос так и будет меня тут преследовать!
— Не решил пока. Осмотрюсь, прикину. Сперва хотел к Убивцу в команду проситься, но теперь даже не знаю. Карташов на въезде к себе приглашал, в Дорожную Стражу, а может, вообще в Ханкалу подамся, там вроде хорошие деньги платят. Опять же, — я с хитрой ухмылкой смотрю на капитана, — у вас в Охранной Роте, говорят, вакансии имеются… Одним словом, вариантов — тьма. Даже не знаю, какой и выбрать. Пока возьму небольшой тайм-аут, огляжусь, определюсь.
— Шустрый ты малый, Михал Николаич, — расплывается в ответной улыбке Костылев. — И дня у нас не пробыл, а уже все расклады выяснил. Тебе не с автоматом бегать, а в аналитическом отделе штаны просиживать да раннюю лысину от тяжких дум зарабатывать. А что касается Ханкалы или моей Охранной Роты, так за красивые глаза не возьмут, кое-что уметь надо.
— Нет, спасибо, — отрицательно мотаю головой я. — Мне и с автоматом пока вполне неплохо. А по поводу умений, придется — продемонстрируем. Как-никак, без малого шестнадцать лет воюю.
Капитан внимательно смотрит мне в глаза.
— Крым? Украина? Каспийская кампания?
— Везде помаленьку, — уклончиво отвечаю я, чтобы опять не брякнуть чего лишнего.
— Не любишь хвастать? — подначивает он.
— Было бы чем хвастать. С восемнадцати лет только и делаю, что в живых людей стреляю, офигенный повод для гордости, — снова выкручиваюсь я.
— Да уж, — соглашается Костылев, — кровь людская — не водичка, лить ее тяжело. Жаль, не все понимают. Ну а так, если в общих чертах, что умеешь?
— Ну, если в общих чертах… Рукопашный бой, самбо, немного боксирую. Стрелковое оружие нашего производства — практически любое, с иностранным — похуже, но из какой-нибудь «М-4» или «беретты» пальнуть смогу. Гранатомет, «АГС», с оптикой тоже работать приходилось, но на полноценного снайпера не тяну, все эти формулы тысячных и прочие боковые поправки на ветер для меня — темный лес. МОНку или «растяжку» и сниму, и поставлю. Засады, разведпоиск, организация головных и тыловых дозоров при движении колонн и секретов на маршруте. Городской бой, зачистка зданий. Есть опыт командования и малыми группами, и до взвода включительно. Вожу легковые машины, грузовики и БТР. С гусеничной бронетехникой дела иметь не доводилось. Летного опыта тоже нет. Вроде все.
— Ничего себе «все»! Получается, если все правда, то сидит передо мной командир разведывательного или штурмового взвода ОсНаз и Ваньку валяет. Силен, бродяга!
— Стоп-стоп, Игорь Васильевич! Где вы тут увидели какого-то таинственного «командира взвода»? — демонстративно оглядываюсь вокруг. — В упор не вижу.
— Понятно, ладно, не будем бежать впереди паровоза, — подозрительно покладисто соглашается капитан.
— Да, вот еще что, — я достаю из набедренного кармана штанов кожаный шнурок с жетонами, найденный в ранце бородатого главаря итум-калинских бандитов. — Думаю, это надо отдать именно вам.
Тот молча принимает из моих рук связку жетонов, не спеша их перебирает, читает фамилии.
— Спасибо. Некоторые из этих ребят пока в пропавших без вести числились. Мы сообщим семьям. Что ж, вот и познакомились. Ладно, Михаил Николаич, не смею больше задерживать. Всего доброго.
Я встаю со стула, жму на прощание протянутую капитаном руку и иду на выход.
— А о моих словах о командире взвода все же подумай, — слышу за спиной негромкий голос Костылева уже за порогом кабинета. Киваю в ответ и закрываю за собой дверь.
Уже почти дойдя до «Псарни», останавливаюсь в нерешительности. Возвращаться не то что страшно… Но чувствую себя все равно неуютно. Как чувствовал себя в далеком детстве по дороге в школу, когда знал, что на крыльце могу столкнуться со своим злейшим врагом Риней Гильдеевым, хулиганом из параллельного класса, державшем в страхе почти всю школу, и стайкой его прихлебателей. Понятное дело, что идти придется и драться буду — авторитет дороже любой порванной рубашки и разбитого носа, но все равно не хотелось.
— А ну, соберись, тряпка! — мысленно командую самому себе. — Тебе что, тринадцать лет?! Детский сад развел тут!
Делаю физиономию кирпичом и неспешной, уверенной походкой направляюсь к двери в трактир. Войдя в зал, замираю на пороге. Кое-что тут крепко изменилось. Два стола в центре зала сдвинуты вместе. Вокруг них — с десяток крепких мужиков, чей внешний вид и повадки не оставляют сомнений в их роде занятий — наемники. А на столах — пресловутая скатерть-самобранка с поправкой на вкусы здоровых, полных сил и выпивающих мужчин: много мяса и зелени, свежие овощи, всевозможные соленья, от исконно русских маринованных огурчиков и квашеной капусты до черемши, свежий, одуряюще пахнущий лаваш с тмином и, разумеется, батарея бутылок, содержимое которых не вызывает ни малейших сомнений — водка. Во главе стола сидят Кузьма и бородатый Убивец. Получивший от меня трепку Толик и двое парней, что при этом присутствовали в качестве зрителей, тоже здесь. Присматриваюсь к остальным. Сразу видно — серьезные ребята, бывалые. На лицах вполне доброжелательные выражения, да и накрытая «поляна» говорит сама за себя. Похоже, можно перевести дух, проблем не будет. И слава богу!
— Ну, еще раз здравствуй, чужак, — встает мне на встречу Костя. — Как-то не так наше знакомство началось, не считаешь? Мы тут с ребятами помозговали, решили вот, — он обводит рукой «натюрморт» на столе, — за испорченный обед извиниться. Проходи, присаживайся, поговорим, водочки выпьем.
— Согласен, знакомство с первого раза малость не задалось, — отвечаю я. — Но вот беда, не пью я водку.
— Это в смысле «пошли вы нахрен»? — мрачнеет Костя.
— Нет, это в смысле «я действительно не пью водку, но с удовольствием тяпну с вами пивка». Кузьма, пиво у тебя какое есть?
— Светлое и темное, — гудит в ответ местный хозяин и, до кучи, бармен.
— И? — киваю я на стойку бара, за которой сейчас стоит давешняя «валькирия», намекая на то, что кранов три.
— И квас, — улыбается тот.
— Понятно, тогда мне светлого пару, для начала, — говорю я и присаживаюсь на свободный край лавки.
— Ну, тогда давай знакомиться, — снова вступает в разговор Убивец. — Кузьму ты уже знаешь. Я — Костя, позывной — Убивец. С Толиком ты тоже уже знаком, он сопляк еще, позывного не заработал. Это… — следующие пару минут Убивец по очереди представляет сидящих за столом наемников, причем после каждого имени следует позывной. Не кликуха, не погоняло, не прозвище, а именно позывной. Похоже, он тут — обязательная приставка к имени бывалого Вольного Стрелка. Недаром вон Толя при словах «сопляк» и «позывной не заработал» совсем сникает.
Похоже, сегодняшнее происшествие отодвинуло его перспективу на получение персонального позывного еще дальше. А еще до меня, кажется, доходит, чего усатый лейтенант Карташов на въезде ждал от меня, после того как я назвал свое имя. Упс, опять «косяк». Ладно, глядишь и обойдется.
Процедура представления, наконец, завершена. Теперь моя очередь.
— Ну, что ж, здравствуйте все. Зовут меня Михаил, позывной — Чужой.
Тут я не вру. Началось все еще в первую чеченскую кампанию, когда мы, тогда совсем щенки сопливые, внезапно осознали, что «дикие чеченцы» спокойно слушают все наши радио переговоры, а «секретные» таблицы радиокодов попадают к ним из наших штабов даже раньше, чем к нам. Нести потери из-за того, что у тебя нет секретов от врага, не хотелось, и нами было принято простое и эффективное решение. Пусть этими самыми таблицами пользуются те, кто их придумал и нохчам продал. А мы будем выдумывать свои. Позывными становились прозвища, а шифрованные команды выдумывались на общих «посиделках» всей ротой. Что после этого творилось в эфире — передать сложно. И «чехи», и наши «штабнюки», наверное, с ума сходили, слушая примерно следующую тарабарщину:
