Чистильщик - Щепетнов Евгений (читать хорошую книгу .txt) 📗
Я помню, мы с Юлькой пошли на старый фильм «Генералы песчаных карьеров» – я его раньше не видел, а она – аж два раза. С придыханием говорила, какой это прекрасный фильм, как она плакала, когда его смотрела! Мы сели на последний ряд, как обычно, я думал, что она по обыкновению запустит мне руку в штаны, и все у нас пойдет как по маслу. Но не тут-то было. Юлька завороженно всматривалась в происходящее на экране, и невольно я сам начал вглядываться в это действо.
Мне хватило получаса, чтобы понять – я бы этих тварей прибил на месте! И никакой жалости! Грабеж, воровство, насилие – уже не исправить, уже пропитаны Злом!
У них другие мерила нравственности, другое понимание добра и зла. Они мутанты, бесы, и то, что эти подростки сироты, – ничуть их не обеляет.
Подумалось тогда, а если бы эти сиротки распяли Юльку на песке да отодрали бы во все дыры – толпой! Сифилитики, тубики, гонорейные ублюдки! Как бы она тогда отнеслась к ним? Так же бы переживала? «Ах, какие они несчастные!»?
Это пока не коснется тебя самого – «Они же дети! Как так можно?!» А если бы твою мать искалечили? Если выгребли из карманов все, что нашли, а потом ради развлечения топтали бы ногами, ломая хрупкие женские косточки? Пиная в живот! Тогда как?
Я задал Юльке этот вопрос. И про насилие, и про ограбление. Реакция была такой, какую я, в общем-то, и ожидал – мы не разговаривали неделю. Ну и не трахались, само собой. Зато секс потом был слаще, а Юлька чуть умнее.
Вот и эти мелкие отморозки с горящими от возбуждения и предвкушения глазами – разве они заслуживают жалости? Им-то что надо? Бразильские грабили и воровали хотя бы для того, чтобы поесть, а эти – зачем? Сытые, домашние, благополучные?
Власть. Желание мучить. Звериная сущность, прорвавшаяся через оболочку цивилизации. Да нет, не звериная – бесовская. Зверь убивает для еды. Если он сыт – лежит себе, спит, гуляет, самок топчет. А эти хуже зверей!
В центре, конечно, «зеленый». «Тварь». Симпатичный парнишка, типичный маменькин сынок – даже шарф на шее, чтобы не простыл. Мама сказала с шарфом ходить! Мама – заведующая гастрономом. Папа – где-то в администрации. Мажор – как таких начали называть потом, после развала Союза. И Тварь.
Тогда я еще не знал, что Твари обычно родятся от Тварей. Но не всегда. Иногда зараза переходит и от чужой Твари. Впрочем, разве здесь есть какое-то открытие? Просто я могу видеть Тварей, четко определять, что «этот вот – Тварь конченая, а в этом еще осталось что-то людское», простой человек определяет по поведению. Тоже способ, кстати, но… увы, не точный.
Кем они меня тогда видели? Длинный, ссутулившийся старик в смешных круглых очках (это хороший штрих, все видят очки-телескопы и не замечают лица), ногу подволакивает, руки трясутся. Седые волосы из-под побитого молью беретика – ботан, точно! Ха! В беретике! Нормальные пацаны в беретике не ходят!
– Эй, дед… – Тварь подошел ближе и протянул руку к моей авоське: – Деньги гони! Слышь?!
Я беспомощно оглянулся по сторонам, якобы ища, кто бы помог, нет ли прохожих (пусто, отлично!), подался назад, «собираясь бежать», но двое из стаи перекрыли мне отход, забежав со спины.
– Жадный какой дед! Давай делись, придурок! Порадуй внучков! – Тварь радостно рассмеялся.
Он наслаждался спектаклем! Взрослый человек – и как ребенок! Боится, дрожит, перед ним дрожит, перед могучим монстром, великаном, Демоном! Приятно!
Я пришел к выводу – Твари питаются отрицательными эмоциями.
Все во вселенной – энергия. Эмоции – та же энергия. И есть существа, которых я называю Тварями. Они питаются энергией эмоций, как мы – хлебом, котлетами, картошкой.
Почему отрицательной энергией? Почему бы им не смешить нас, а потом поедать положительную энергию? А почему, к примеру, хищники едят мясо, а коровы траву? Твари – хищники и едят мясо, вот и все.
Вполне вероятно, что есть энергетические вампиры, которые питаются положительной энергией. Они живут в тех, кто умеет заставить людей радоваться, веселиться – это хорошие Твари, их даже «тварями» называть не хочется. Они приносят пользу – хорошие, правильные симбионты, как те бактерии, что живут в кишечнике живых существ и помогают им переваривать пищу. А вот эти – они ничего людям не дают. Другим людям. Дают только своему носителю. И себе. У остальных только отбирают – здоровье, счастье… хороший, чистый весенний вечер. Солнце. Радость бытия.
Взамен – страдания. Боль. Отчаяние.
Я видел – он собирается меня убить. Знал. По всему знал. Лихорадочный румянец на лице, блестящие глаза, застывшая, напряженная улыбка… заточка в правой руке.
Я потом насмотрелся этих заточек – в уголовных делах, в музее криминалистики, потом – в жизни. В живых руках, и гораздо более ловких, чем руки малолетнего отморозка.
Что мне этот недоросль, когда со мной не смог сладить десантник, обученный приемам ножевого боя? Что мне двое дурачков, хихикающих за спиной, когда я валил одним ударом соперника, который их всех разметал бы в одиночку, как ветер разносит осенние листья?!
Мне хорошо запомнилось, как парень держал эту самую заточку – рука белая от напряжения, пальцы вцепились так, будто он думал, что заточка сейчас выпорхнет из рук и улетит. Типичная ошибка новичка. Нож, стилет должны порхать, их нужно держать мягко, но в то же время крепко, как птичку, которую нельзя раздавить, но и нельзя отпустить на волю! Так говорил мой инструктор. Инструктор, которого я пока еще не знал.
Впрочем, я этого и не мог забыть. Абсолютная память, эйдетическая – если говорить научным языком. Хотя ей и приписывают много такого, чего на самом деле нет, эйдетики все-таки умеют забывать, если долго не обращаются к нужной картинке. Но они все равно помнят многократно больше, чем обычный, нормальный человек.
А еще, если кто-то думает, что эйдетическая память – это абсолютное благо, он просто наивный дурак. Я бы хотел забыть многое. Очень многое. Но мне это недоступно. Как хорошо было бы погрузиться в темный ласковый кокон беспамятства, выкинуть из памяти все плохое, все страдания, всю боль, и жить только настоящим!
Но я не нормальный. И я Чистильщик. И не могу себе позволить забыть, даже если бы и хотел.
Он ударил первым. Заточка шла прямиком в солнечное сплетение, снизу вверх, в желудок. Я легко увернулся от удара, качнувшись в сторону, и мощно пробил кросс в его правую скулу. Убийца упал без сознания, а я выпустил из рук «батожок», не позволяя себе отвлечься на хлынувшую в меня волну наслаждения, мгновенно обернулся к тем, кто перекрыл мне отход, и свалил их за одну секунду двумя молниеносными ударами в челюсть и в нос.
Тело работало будто бы само по себе – годы и годы тренировок, ни грамма спиртного, ни глотка табачного дыма (если только случайно, на улице или в общем туалете!).
И кроме того, после «зеленой волны», наполнившей меня невероятным ощущением здоровья, силы, радости, я мог больше, гораздо больше, чем любой из людей, живущих на всем белом свете!
Я был всемогущ! Неубиваем! Не было преграды, которую я не смог бы преодолеть! Эйфория! Подъем сил! Полет!
Наверное, что-то подобное ощущают адреналинозависимые, дождавшиеся сладкого «прихода» кайфа в их изъеденный наркотой мозг.
А еще теперь я знал, с чем сравнить ощущение от выпитого, пусть и частично, Беса.
Оргазм! Это был оргазм, усиленный в несколько раз!
Но и тогда я еще не знал, каким может быть наслаждение от полностью выпитого, «созревшего» Беса. Кто мне встречался до того? Жалкие зародыши, зачатки настоящих Бесов, не те Бесы, которые пили боль и страдания людей долгие, очень долгие годы, напитавшиеся темной силой, хранившие ее, как атомная бомба хранит спящую в обогащенном уране мощь ядерного взрыва!
Но все впереди. Я только начинал свой путь.
Никто не ушел. Двух последних, несущихся с места битвы так, будто бежали от самого Сатаны, я бил уже в спину, сзади, что, впрочем, не сделало их жизнь так уж и намного легче. Одному я сломал позвоночник, и он никогда уже не смог стать прежним. Другому – сломал несколько ребер, ногу, руку – механически, деловито, не думая над тем, что делаю. Как хворост. Как сухую доску для растопки костра во время весеннего субботника.
