Кулак войны - Левицкий Андрей (книги .TXT) 📗
– А именно? – Дайгер захлопнул дверь и последовал за Базилем на цокольный этаж, кивнул молоденькой медсестре, которая сопровождала самокатящийся стол с реактивами.
– Сейчас сам увидишь. И обалдеешь, гарантирую.
Вошли в темную комнату, где в стене напротив двери мигали экраны аппаратуры, на одной плазме было схематическое изображение разноцветной человеческой головы, на второй – разноцветные глазные яблоки с белыми нервами, на третьей – мозг.
Анатомию Дайгер знал хорошо, но сейчас непонимающе уставился на голограмму женской фигуры, стоящую в середине комнаты.
Базиль раскинул руки и сказал с восхищением:
– Вот!
– Ну и? Что это за баба? – Дайгер указал на голограмму.
Базиль хихикнул и снова потер руки:
– Это, подполковник, ваш парень!
– Ронни – женщина?!
На пару секунд Дайгер потерял контроль над мимикой, и Базиль с удовольствием наблюдал вытянувшееся лицо Железного Подполковника.
– Как видишь, – Базиль провел указкой по туловищу. – Вероятный возраст – восемнадцать с половиной лет. Острых и хронических заболеваний нет. Чуть повышен уровень мочевой кислоты – с возрастом у нее разовьется подагра, отсюда наблюдается предрасположенность к… камням в почках и желчном. Возможны мигрени, – указка задержалась внизу живота голограммы. – Ваш Ронии – virgo.
– Не понял.
Базиль потупился и почесал за ухом указкой.
– Девственница. Я бы сказал, редкость в таком возрасте. Но не это самое удивительное. Обратите внимание на глазные яблоки, а так же – на затылочную область головного мозга, отвечающую за зрение.
Дайгеру не нравилось чувствовать себя дураком, и он приказал:
– Я не медик. Говори понятным языком.
Базиль подошел к плазме с изображением глазных яблок:
– Видишь, тут сетчатка равномерно зеленого цвета. То есть нормальная. Теперь посмотри на правый глаз, – он ткнул указкой в красные точки. – Неоднородная текстура, красным цветом показаны импланты. Биоимпланты. Ну, а если совместить данные с энцефалограммой, то можно сделать вывод, что зрение девушки отличается от нашего. Оно более совершенно. Она сказала, что может видеть в темноте в инфракрасном свете. А еще, даже когда она в покое, ее мозг работает, как у простого человека при сильнейшем умственном напряжении. Я заставил ее напрячься… В общем, результат, как у первитинового наркомана, при том что гормональный фон в относительной норме.
Дайгер не верил своим ушам.
– Но каким образом? Ясно же, что сама сетчатка не может так видоизмениться. Кто это сделал с ней?
– Синдикат.
При упоминании террористов Дайгер схватился за пистолет.
– И ты отпустил ее? Надо было…
Базиль замотал головой:
– Нет-нет-нет, она не агент, скорее жертва. Если ей верить, то почти три года она жила в заключении, и над ней проводили эксперименты. Тесты показали, что на девяносто девять и девять процентов девушка не лжет.
Дайгер криво усмехнулся, сжал кулаки.
– С такими данными возможно что угодно. Вдруг ее мозг способен обмануть машину? Мы не знаем, что она может! Вдруг это подсадная утка?
– Тебе лучше самому с ней поговорить. Мне кажется, слишком тупо внедрять такого заметного и подозрительного человека. Хоть история девушки и фантастична, она похожа на правду.
– Посмотрим, – проговорил Дайгер и чуть ли не бегом направился на плац.
Ему представлялся Гном со свернутой шеей, трупы, устилающие дорогу. Прямо сейчас диверсант закладывает бомбу под штабное здание… Так, стоп! Отставить панику! На этой базе нет новейшего секретного оборудования, здесь не проводятся эксперименты над людьми. Все что есть – личный состав, слегка устаревшая техника. Важных персон тоже нет. Ну не ради него же Синдикат внедрил такого ценного сотрудника!
С плаца доносились выстрелы, бормотание Гнома. Дайгер обогнул здание казармы: Ронни упражнялся… упражнялась в стрельбе из снайперской винтовки, на ушах у нее были наушники. Гном все так же стоял, заведя руки за спину.
Дайгера он заметил, только когда тот похлопал его по плечу. Обернулся и проговорил восторженно:
– Да, парень бесспорно талантлив. Я бы взял его к себе в команду.
Подполковник не разделял его энтузиазма и смотрел на девушку с опаской. Когда она закончила и встала, отряхиваясь и протягивая сержанту разряженную винтовку, Дайгер обратился к Ронни:
– Подойди-ка ко мне.
– Ты уже был там, – проговорила Ронни, подняла руки. – Я правда чист перед Легионом! Клянусь! Но понимаю тебя. Ты будешь вести допрос. На твое место я бы ввел сыворотку, чтоб не быть сомнений.
– Совершенно верно, – кивнул Дайгер.
– В чем дело? – удивился Гном, Дайгер не стал ничего объяснять, защелкнул наручники на тонких запястьях Ронни и скомандовал:
– Идем в лабораторию.
Ронни шагал… то есть шагала впереди – тонкая, с гордо поднятым подбородком. Ветер шевелил ее густые русые волосы. А ведь действительно девчонка! И голос тонкий, будто ломающийся. И щетины нет, и черты лица нежные – как сразу не догадался?
Базиль снова ждал на пороге, курил. На этот раз он не стал тушить сигарету, скурил ее до фильтра, посмотрел на Ронни с сочувствием. Молчание нарушила девушка:
– Я знаю, вы ввести сыворотка. Если что, я согласен, мне нет что скрывать.
– Можешь больше не врать, мы знаем, что ты девушка, – проговорил Базиль.
– Полтора год я был парень, привык.
– Как тебя зовут на самом деле?
– Поберечь вопросы, – ответила она гордо. – Отвечать после сыворотка. Идем уже, мне неприятно ждать. Сыворотка разжижает мозг, и человек может стать дурак. Но ничего, я согласен – вдруг стану дурак, чтоб совесть вас не загрызал.
Базиль нервно хохотнул, бросил окурок в банку и открыл санчасть. На этот раз спускаться в подвал не стали. Прошли в конец коридора, и двухстворчатая дверь распахнулась сама, приглашая в просторное помещение со светлыми стенами и двумя огромными окнами.
В середине кабинета располагалось кресло, похожее на стоматологическое, с фиксаторами для рук и ног, снабженными датчиками, и черным обручем, от которого к потолку тянулся толстый кабель.
В смежном помещении три на три метра находились приборы, фиксирующие изменения гормонального фона, давления, сердцебиения и других важнейших жизненных показателей допрашиваемого. За приборами следил оператор, на нем были наушники, чтоб он не слышал, о чем ведется разговор.
В десяти случаях из ста сыворотка правды так сильно повреждала нервные клетки, что человек становился слабоумным, потому применяли ее в особых случаях. Десяти процентам допрашиваемых она не причиняла вреда. Но чаще после допроса человека знобило, тошнило, у него кружилась голова, нарушалось зрение, случались эпилептические припадки. Ронни села в кресло, закрыла глаза:
– Повторить: я сама хочу допроса.
Дайгер воспринимал ее как любопытный случай – не более. Кроме того он шестым чувством чуял, что вот-вот прикоснется к запретному. Возможно, девчонка откроет какую-то тайну Синдиката. Он изнемогал от нетерпения и желал как можно скорее начать допрос.
Базиль же не спешил, все делал по инструкции: включил приятную музыку, перемежаемую шумом моря, на белой стене появилось изображение цветочного луга, где порхали бабочки, а вдалеке пенилась водная гладь.
– Постарайся расслабиться, – проговорил он, покрутил верньеру на стене, и свет сделался приглушенным, как на закате. – Чем больше ты расслабишься и откроешься мне, тем меньше причинишь себе вреда.
– Я много времени провести в похожий место. Не люблю.
– Верю, – прошептал Базиль. – Открой глаза, вот так. Ничего страшного не случится. Для начала ответь: как тебя зовут на самом деле.
Девушка поморщилась, но все-таки ответила:
– Тиана.
– Какой твой родной язык?
– Сербский.
– Понятно, Тиана, – Базиль скользнул к стене, достал из замаскированного ящика инъектор и коробку старинного переводчика, закрепил прибор на кресле, подключил к нему наушники, надел на девушку, сам нацепил такие же и еще одни протянул Дайгеру:
