Якудза - Силлов Дмитрий Олегович "sillov" (читать книги полностью .TXT) 📗
Неуловимым движением девушка поправила чуть сбившийся форменный галстук и, равнодушно скользнув взглядом по растерянному лицу Виктора, повернулась к Генриху.
– Вы напрасно теряете время, – сказала она. – Это мурёку-синоби. Воин ночи, лишенный внутренней силы.
– Но штандартенфюрер! Для того чтобы взять в плен этого человека, была проведена сложная операция…
По лицу девушки скользнула едва заметная презрительная усмешка.
– Что ж, видимо, тот, кто планировал операцию, не счел нужным посоветоваться с обществом «Врил». Тем хуже для него. Мурёку-синоби годен лишь для того, чтобы убирать щебенку за буровыми машинами. Рапорт наверх я отправлю сегодня же.
…Когда за девушкой задвинулась панель, Генрих раздосадованно грохнул кулаком по столу так, что детектор лжи подпрыгнул и чуть не свалился на каменный пол. После чего штурмбаннфюрер устало опустился на стул и, обхватив руками голову, уставился на Виктора.
– Ну что, допрыгался? – простонал он. – Это всё.
– Что всё? – тихо спросил Виктор.
– То и всё. Приговор эзотериков общества «Врил» не обжалуется и немедленно приводится в исполнение. А для тебя это – концлагерь. Разгребание каменной крошки за древними туннелепроходческими машинами. Которые если и завалит – не жалко.
– Людей тоже не жалко?
Генрих устало усмехнулся.
– Ты еще не понял? Люди здесь самый дешевый товар. И легко восполняемый. Скоро сам поймешь почему.
Каменная пыль была везде. В воздухе, в одежде, в глазах, в легких. Она скрипела на зубах, стачивая эмаль, а кариес довершал остальное. Хотя заключенным зубы были особенно и не нужны. Полужидкая, безвкусная биомасса на завтрак, на обед и на ужин не требовала усиленного пережевывания и содержала лишь строго определенное количество калорий и витаминов. Ровно столько, чтобы заключенный мог двенадцать часов в день работать лопатой, толкать груженую тачку и, надрываясь, устанавливать опорные столбы.
– Безотходное производство, – мрачно усмехнулся Курт, вылизывая алюминиевую миску.
– То есть?
– Что тут непонятного? – удивился заключенный. – Здесь есть все – золото, серебро, сталь, уран, алмазы.
Он обвел рукою нависший над их головами мрачный свод штрека.
– Плохо только с белка́ми. С мясом то есть. Поэтому здесь мертвецов не хоронят, а делают из них еду. Для нас.
Лицо Виктора невольно перекосилось. Он осторожно, словно ядовитого паука снял с коленей миску, из которой только раз и успел отхлебнуть. После чего поставил ее на каменный пол, испещренный бороздами от шарошек буровой туннелепроходческой машины, рев которой до сих пор стоял в ушах. Лишь во время обеда заключенным концлагеря представлялась возможность поговорить. Или покричать – большинство тех, кто проработал в штреках больше года и остался жив, были тугими на ухо.
– Зря кривишься, – покачал головой Курт. – Скажи спасибо, что загнали в разведочный штрек со старыми БТМами [111]. Им, – Курт показал глазами наверх, – постоянно нужны новые территории, вот и роют не переставая. Современные машины с ядерными двигателями плавят породу раскаленным литием и прут вперед, словно нож сквозь масло – только стены полированные после нее остаются. И укреплять их не надо, и пылищи со щебенкой не остается. Только те, кто ее обслуживает, от радиации дохнут меньше чем через полгода. Это у нас – благодать. Пока они там допрут, что порода пустая, мы, может, еще месячишко-другой протянем.
– А надо оно – так жить? – спросил Виктор.
Самого концлагеря он пока не видел – его привезли сразу ко входу в штрек и загнали внутрь вместе с толпой других заключенных. В штреке он побыл от силы час и многого пока не понимал. В частности – как могут люди годами жить, вкалывать так, как не снилось тягловым животным, и при этом плодить себе подобных, которым впоследствии тоже придется толкать тачку. Которую, возможно, точно так же когда-то толкал его дед, после смерти химически разложенный в съедобную биомассу.
– Надо, – сказал Курт. – Потому что мы рожденные люди, а не гемоды. И нам свойственно надеяться.
Виктор второй раз слышал это слово, но вот расшифровки его от Генриха он так и не дождался.
– Гемоды – это кто?
– Да вон, – сплюнул Курт, – не видишь, что ли?
Виктор проследил взглядом направление полета плевка.
Метрах в двадцати от них с автоматом на плече тупо торчал на одном месте крепкий блондин с пустыми глазами. В окаймленных коричневым кантом петлицах его униформы скалились серебряные черепа.
– Genetische Modifikation. Генетическая модификация искусственно выведенного человека. Сокращенно – гемод. Взамен эмоций под черепом набор жестких инструкций. Максимально функциональная биомасса. Навроде нашей жратвы.
– А зачем им тогда мы и концлагерь? Нашлепать таких гемодов – и пусть работают вместо людей.
– Всё очень просто, – криво усмехнулся Курт. – Вдумайся в название – концентрационный лагерь. Как только количество людей достигает определенной концентрации, назначается день Огня. Конечно, кого-то оставляют для продолжения потомства, так сказать на семена.
– А остальных?
– Остальных сжигают заживо.
– Зачем???
– Жертвоприношение арийским богам. И черепу.
Виктор тряхнул головой. Как-то слабо укладывалась в ней только что полученная информация.
– Жертвоприношение? Какому черепу?
– Говорят, что в последней мировой войне у вождя нацистов был череп, который давал хозяину силу. Но взамен ему требовалось…
– Мощное Поле Смерти, состоящее из всплесков энергии последних мгновений, – задумчиво завершил фразу Виктор.
– Откуда ты знаешь? – удивился Курт.
– Меня забросили сюда при помощи Поля Смерти.
– Тебя? Забросили???
– Да, – пожал плечами Виктор. – А что здесь такого?
– А мы думали…
– Что думали?
– …что ты из секты Белых Самураев, – смущенно проговорил Курт.
– Можно с этого места поподробнее? – попросил Виктор.
Курт пожал плечами.
– Говорят, что где-то существует секта, которая противостоит Черному Ордену. Их воспитывают в самурайских традициях, делая из них непобедимых убийц. Но, похоже, это только легенда.
– Не думаю, – пробормотал Виктор.
Понемногу все вставало на свои места. Если такая секта действительно существует, вполне логично предположить, что она могла заслать убийцу в Японию для того, чтобы ликвидировать потенциальную угрозу Равновесию в лице Виктора. Однако эта угроза Равновесию сама ликвидировала убийцу на последнем этаже Башни Испытаний. Но никто не может гарантировать, что таинственная секта Белых Самураев не повторит попытку.
Однако Курт на его слова внимания не обратил.
– «Красная капелла» не была легендой, однако недавно ее остатки истребили полностью. Оно и немудрено – здесь, под землей, сложно затеряться. Несмотря на то что БТМами изрыт почти весь материк…
Украшенный серебристыми черепами гемод внезапно шевельнулся. Резиновый рот раскрылся, выплюнув хриплое:
– Обед окончен! Прекратить прием пищи! Встать! Сдать посуду! Все на работу!
Разбросанные там и сям группы людей, больше похожих на кучки шевелящихся лохмотьев одежды, засуетились, жадно дохлебывая на ходу из мисок остатки биомассы.
В руке гемода появился продолговатый предмет.
– Быстрее! – прохрипел он.
Люди торопливо составляли миски в продолговатый приемник передвижной кухни, напоминающей бетономешалку на воздушной подушке.
Виктор уже понял, что местные механизмы обходились без колес, используя неизвестный вид энергии, в результате которой машины двигались быстро, плавно и совершенно беззвучно.
Один из людей, сидящих на каменном полу прислонившись к стене боком, не пошевелился.
Гемод сделал шаг к нему.
– Встать!
Продолговатый предмет в его руке шевельнулся – и выплюнул длинный телескопический жгут с утолщением на конце.
