"Фантастика 2023-198". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Найтов Комбат (книги без регистрации TXT, FB2) 📗
– Как вы можете видеть, это было временное отстранение от исполнения обязанностей. Дело в том, что все те «изделия», которые вы видите, включая этот самый большой в мире бомбардировщик, с самой большой в мире дальностью, родилось вот здесь. – Петр показал пальцем на свою голову. – Все это – продукция четырех заводов, членом совета директоров и одним из главных конструкторов являюсь я. Именно поэтому первоначальное решение Правительства СССР было таким. Кто конкретно «изобрел» то или иное «изделие» сказать уже сложно, времена «одиночек» давно кончились. Это продукция коллективного труда, но, как в любом коллективе, необходим лидер. На сегодняшний день мне приходится выполнять эти обязанности. И я привык, что мои распоряжения выполняются. Хотя бы потому, что именно меня поставили руководить этим проектом. В результате того, что немецкой стороной были не выполнены работы по созданию рулевых двигателей для новой ракеты, мы имеем отставание от графика производства в 8 месяцев.
– Такие наработки мы делали, и готовы в течение 4-х месяцев предоставить вам образцы для испытаний.
– Спасибо, но вы опоздали. Эту работу выполнило ОКБ-500. Я привез новое задание, и если оно не будет выполнено, то извините, но я буду вынужден закрыть два неэффективных предприятия. Причем, именно, научно-исследовательские институты. Откроем их там, где сможем эффективно управлять исследованиями. Желающих получать такие зарплаты и пайки – хоть отбавляй.
– В чем оно состоит? – спросил Тиле. – Оно касается двигателей?
– Да, господин Тиле, двигателей, но об этом позже. Заканчивайте знакомство с машиной, и двинемся дальше. Я уже назвал цель моего визита.
– Генерал, а самолет осмотреть можно? Мы таких никогда не видели. Слухи ходили, что в Вунсторфе базировался полк каких-то странных машин весной 44-го, но их толком никто не видел, так как они летали только ночью.
– Да, дивизия таких самолетов базировалась под Ганновером, и входила в мою армию. На такой же машине мы выполнили последний боевой вылет в той войне. Только бортовой номер отличался: «чертова дюжина». О том, что война закончена мы узнали над Сиэтлом. Нас просили прекратить бомбардировку.
Кто-то из присутствующих немцев сказал: «Raupen» [7]. Явно это было сказано не про нас. Немцы прошли на самолет, долго и внимательно рассматривали пульт прицела, находившегося за спиной командира экипажа. Кто-то из них поинтересовался судьбой «дубль «H»», которые в Германию так и не вернулись.
– Работают под Москвой, работы у них много, так как требуется перевести управление ракетой на новую элементную базу. Ваши приборы управления значительно устарели и не соответствуют новым стандартам в СССР в отношении систем наведения и управления. Но специалисты они хорошие, сильные. В настоящее время работают в ОКБ-885 в отделе товарища Пилюгина. Вы его знаете, он здесь работал.
– Как это: устарели? – осторожно переспросил доктор Рудольф.
– Они у вас используют устаревшие электронные лампы с высоким напряжением на катодах. Мы от таких отказались еще в 38-м году. Ну, а сейчас и вовсе отказываемся от ламп в пользу других приборов, не вакуумных. Они слишком хрупкие и ненадежные.
Закончив осматривать машину выехали целой кавалькадой в соседний городок. Кстати, за оградой аэродрома, находилось достаточно большое количество людей, издали наблюдавших за происходящим. Это рядовые работники института и военнослужащие Советской армии, имеющие к нему отношение, пришли взглянуть и на новую машину, и на то, как проходит встреча «нового помела». Этот вопрос волновал многих! Жизнь и служба в Германии несколько отличалась от службы «дома». Здесь условия проживания были гораздо выше, по сравнению с разрушенными городами в СССР. И пайки были выше, для этих институтов денег и продовольствия не жалели. В этом Петр лично убедился на обеде, который обслуживало около тридцати официантов, в не слишком большом, но уютном ресторане. Говорят, что эти же люди здесь принимали всю верхушку рейха. И Болховитинов, и Гайдуков, и Тюлин, сохранили «традиции и церемонии» этого логова СС. А лагерь для заключенных – снесли. Вшей, говорят, много было, да и глаза мозолил. Там остался только камень, на котором выбиты фамилии тех, кто хотел оставить память о том, что сидел в этом лагере. Этим, видимо, два генерала и подполковник рассчитывали завоевать сердца бывших эсэсовцев.
Городок небольшой, крупных зданий всего шесть: электростанция, кислородный завод и три здания сборочного завода, разнесенных между собой, так, чтобы соблюсти маскировку. Все «ракетчики жили в городке Узедом-Норд. Неподалеку от жилого городка на 9-й испытательной площадке в лесу находилось здание самого института и циклопического размера кинотеатр, где и собрался весь коллектив. Пять ступеней вело к этому зданию. Справа и слева остались постаменты каких-то фигур, что-то из монументальной скульптуры, наверное, которую очень любил Гитлер, но самих фигур уже не было, и даже таблички были сбиты. Зал, около 1000 квадратных метров, имел хорошую акустику и аппаратуру для трансляции звука, и был разделен тремя проходами. Громкая команда «Встать! Смирно!», произнесенная по-немецки, создала неприятное ощущение между лопаток. Еще совсем недавно он видел этих людей только через коллиматорный прицел. И «товарищами» они не были. Привезенные с собой снимки и фильм, Петр через Гайдукова уже передал для оператора кинотеатра.
– А это – для особо бдительных, перевод моего доклада, согласованный с «самим». Вот, видите? – Гайдуков кивнул, и забрал несколько экземпляров, чтобы передать их полковнику Кутейникову и группе переводчиков, которые будут переводить все, что скажет Петр для советского персонала. Сам доклад был написан Петром по-немецки. Он приехал к ним, чтобы попытаться убедить их бросить валять дурочку. Впрочем, весть о том, что он сказал на аэродроме, уже разлетелась среди немцев, которые отчетливо понимали, что может последовать вслед за закрытием институтов. Работы в Германии было много только на разборе завалов и развалин в городах. И паек там был мизерный. И все зависело от выполнения неизвестного задания.
Доклад Петр начал лично с себя. Он представился, и сообщил о том, что назначен главным конструктором будущей новой ракеты.
– Немного о себе: закончил ускоренный курс высшего училища летчиков имени Сталина в 1939-м году. Имел отношение к изобретению и внедрению в радиопромышленность новых радиоламп, повышенной надежности и мощности, и созданию новейших образцов радиолокаторов, как наземных, так и воздушного базирования. В течение месяца принимал участие в боевых действиях против Финляндии, сбив лично и в группе 6 самолетов противника. Войну с Германией начал в звании старшего лейтенанта, и в должности командира звена разведывательных самолетов-истребителей в августе 1941 года. В том же месяце вступил в командование эскадрильей, созданных мной и инженером Сивковым новых истребителей «ЛаГГ-3М», с двигателем воздушного охлаждения, снятым с фронтового бомбардировщика «Су-2». Благодаря появлению этой эскадрильи под Черниговом, мы впервые заставили немецкие войска отойти и освободили город, не дав Гудериану окружить пять наших армий под Киевом. Эскадрилью переформировали в разведывательный полк, и перебросили под Ленинград. Где летчики этого полка сорвали планы группы армий «Север» взять вторую столицу России или удушить ее блокадой. Полк произвел разведку на участке прорыва и обеспечил успех операции. Затем действовал в составе Западного фронта на Московском направлении. С 4-го октября 1941 года я проводил войсковые испытания новой своей машины, созданной в конструкторском бюро «ЛаГГ» на основе моих предложений, набросков и эскизов. Машина называлась «ГГ-3С» и стала основным истребителем советских ВВС. К концу года на ней я довел свой личный счет до 48 сбитых. В следующем году принял смешанную дивизию на Крымском фронте. За половину 1942 года прибавил еще 97 сбитых, но был отозван с фронта и переведен на работу директором и главным конструктором заводов номер «30» и «381», где начали выпускать два новых истребителя, разработанных с моим участием. Это – ГС-5, совместно с товарищем Гудковым, и ПС-185, совместно с Поликарповым. Кроме того, мною был создан первый в мире самолет дальнего радиолокационного обзора – «PB4Y-1R», на базе бомбардировщиков «В-25» «Митчелл H и G» и «В-24» «Либерейтор». В том же 1942-м году под мое руководство был передан завод № 500, под Москвой, который теперь специализируется на выпуске ракет типа «Ха», зенитного и воздушного исполнения. В 1943 году получили указания начать строительство нового реактивного ракетоносца-бомбардировщика, известного сегодня как «ПС-4М», имеющего дальность 20 000 километров, с грузом 30 тонн, при крейсерской скорости 1050 километров в час. На котором я сегодня и прилетел к вам. А это – конец ноября 1943 года, мы показали эту машину главам стран, тогда «объединенных наций». Это Черчилль и Рузвельт в кабине моего самолета. Меня здесь немного видно. Это мы в воздухе над Тегераном. Вот там решалась судьба Германии. Было это на ужине в советском посольстве. Вот этот ужин, я сижу вон там на заднем плане слева. Рузвельт предложил разделить Германию на пять частей и полностью запретить ей производство стали, вооружений, танков, автомобилей и радиодеталей, так как в течение ХХ века именно Германия развязала две мировые войны. – зале возник шум, который с трудом удалось успокоить Дорнбергеру.
