Эльфийская сага. Изгнанник (СИ) - Марлин Юлия (читаемые книги читать txt) 📗
— Что? — Прошептал владетель Ательстанда немеющими губами, — это чистое самоубийство.
Шерл зло усмехнулся и хотел было ответить, но слитный вал колючего боярышника затрещал и с хрустом раздвинулся. Незнакомый державный голос произнес:
— Послушай его, юноша. Он абсолютно прав.
Со стороны леса вышел могучий эльф. От него исходил лунный свет и, казалось, само светило парило над его головой. В полуснеге волнистых волос, вьющихся по спине, трепеталась черная лента с золотом. На серебряном поясе в форме дубовых листов поблескивал льняной мешочек. Пришелец точно парил над землей, и в то же время опирался на тонкий посох, покрытый блестящей выбивкой.
Остин схватился за На-Эн. Однако, незнакомец статно поклонился, намекая, что пришел с миром.
— Приветствую вас, путники. Мое имя Ноэл Песнь Скорби. — И дальше обратился к Габриэлу, — Свет тебе, идущий по лезвию бритвы. Я искал тебя три дня.
Габриэл плавно обернулся и Песнь Скорби схватился за сердце:
— О, чудо из чудес. Одно лицо с владыкой.
* * *
— Прижизненных портретов Лагоринора не сохранилось, а после его кончины нам стало не до этого, — вздохнул Песнь Скорби, всходя на пологий склон, усыпанный светло-лиловыми лепестками душицы.
— Рад, что напомнил вам Верховного короля, но не понимаю, как это поможет в грядущей войне. — Хмыкнул Габриэл.
Песнь Скорби торжественно кивнул.
— Терпение.
И поднялся на старый мост. Внизу бежал ручей, справа розовели поля, облитые всходящим солнцем, слева торчали елки и сосны. Песнь Скорби глянул вперед, на гладкое, белое полотно лесной дороги и двинулся дальше.
— Осиротев, наш народ впал в смятение. Мы утратили мудрость и погрузились в бессмысленный спор о том, кто должен занять место правителя.
— Мы помним горькую историю нашего народа, — вмешался Остин, шагая справа. — За смертью Верховного короля пали и четыре его брата-убийцы — Повелители Стихий. Высокие эльфы спорили много веков, но так и не нашли замены Лагоринору. Сам он, как и его братья, не оставили прямых наследников. Это привело единый народ к расколу.
Песнь Скорби покачал головой, вид у него был угрюм и задумчив. Он сосредоточенно провел рукой по волосам. Его грации и красоте можно было только позавидовать, и от того его юные спутники искренне недоумевали зачем молодому мужчине посох старика.
— Да, — начал он. — Летописи гласят, что однажды в Гелиополь пришел незнакомец и внушил братьям Лагоринора, будто Блистающий несправедливо носит корону Всевластия, не делясь этой силой с равными по крови. После этого Повелители Стихий воспылали к Лагоринору черной завистью и задумали его убить. В час смерти Лагоринор проклял того, кто вложил стихийные клинки в их руки и… на этом письмена всех летописей обрываются. Стражи Семи Хрустальных Пик намеренно утаили всю правду. Они сделали это для того, чтобы защитить Неугасимую Звезду. Ибо, как вы помните, после проклятия Лагоринора она изменила вид и не досталась незнакомцу.
— Было иначе? — Усомнилась Арианна.
— Истина намного печальнее. Незнакомец… Он, — Ноэл долго подбирал слова, — он не был чужаком. Он был братом-близнецом Лагоринора. Величайшим эльфийским королем, которого знали, как Эссафир ал'Эбен Темнейший.
— Вы ничего не путаете, господин?
— Нет, юная леди, — заверил Песнь Скорби. — Я тысячу лет служил Лагоринору и был с ним в последний миг его великой жизни. Он умер на моих руках. А рядом в агонии корчились Владыка Воды, Господин Земли, Повелитель Огня, Властелин Воздуха. Жестокая расплата настигла братьев короля незамедлительно.
— Что побудило Эссафира подточить власть близнеца? — Холодно поинтересовался Габриэл. — Только ли желание воздеть Неугасимую Звезду и править эльфийской равниной единолично?
— Не только, — согласился Песнь Скорби и глянул на невозмутимое лицо воина, еще раз пошептав губами о чем-то своем, — ты, верно, рассуждаешь, юноша. — Посох стукнулся о мшистый камень и Ноэл отбросил его с дороги. — Первые Эльфийские Короли ступили на земли равнины Трион в Эпоху Мрачного Начала. Тогда весь мир был огромной искалеченной и истерзанной пустотой. Небо застилали черные облака, в темных гротах и дремучих лесах метались уродливые твари, а редкие города, над коими реяло владычество страшных Теней, теснились вокруг Твердынь Всевидящего, подобно стадам овец вокруг пастырей, оберегавших их мечом и кнутом. Эльфийские короли вдохнули жизнь в равнину Трион, развеяли мрак, возвели бессмертный город и нарекли его Гелиополь. Вскоре из-за Заокраинного Моря потянулись другие эльфы. Равнина стала нам домом, а бесстрашные братья — королями. Наступила Эпоха Первых Зорь. Счастливая, благословенная, прекрасная. Лагоринор получил титул Блистающего, ибо немеркнущим светом солнца затмевал своего всевластного покровителя. Эссафир же нарекся Темнейшим, ибо сумраком волос и глаз спорил с очарованием лунных и звездных ночей.
Трион разрастался эльфийскими крепостями и острогами. В те времена было сложено много дивных поэм, напето много славных од, написано много мудрых книг. Наш народ растекался по четырем сторонам света. Мы исследовали скрытые царства в низинах гор и по берегам рек, открывали потаенные уголки в лесных чащах и на пиках ледяных утесов, познавали древние тайны темных озер и бескрайних степей. Наша Эпоха подарила миру мыслителя Эдвина Мудрого и картографа Адобэ Молчаливого, мудреца Палио Элдарима и… пророка Оруа Великого. Мы несли Песнь Жизни, но не ведали, что Шепот Гибели уже сгустились на границах эльфийского королевства, а в проклятом уголке нашего мира зашевелились Тени языческой цивилизации прошлого.
Дыханье зла стало медленно наползать с Далекого Запада и обращать наши земли в голые скалы, каменистые долины, смоляные озера, гнилые болота, бездонные пропасти и мертвые пустыни.
Он замолчал, мрачно взирая в небеса. Над пиками северных гор гуляли облака.
— Неустрашимый Эссафир ал'Эбен Темнейший не мог спокойно созерцать упадок родного королевства. Чтобы понять, какой враг объявился за границей заката, он собрал верный отряд и воскликнул: «Я не пожалею жизни, но принесу тебе правду, мой король!» — Ноэл грустно улыбнулся. — Его решительность покоряла, а перед отвагой можно было лишь преклониться. Когда-то он был не менее велик, чем Лагоринор, а, возможно, даже превосходил светлого близнеца искренней жаждой нести эльфийскому народу добро и свет. Вместе с верными воинами он отправился на Запад.
нахмурился — это до боли напомнило ему нынешние неразумные деяния Брегона, сына Теобальда. Холодный порыв сорвался вниз, взбил волны клевера, вскинул шелковые волосы воина, собранные на затылке. Черный плащ взблеснул тяжелыми складками, а вышивка отсветила золото лугов, залитых белым светом полудня.
— Шествуя к Ночной Стране, он еще не ведал, с каким могущественным злом ему предстояло столкнуться. Он верил, что легко победит скверну бесплотного сумрака. — Песнь Скорби помотал головой, — но Тени Запада нельзя победить, а тем более подчинить. Им можно только подчиниться. Эссафир понял это слишком поздно. Чудовищная сила поглотила отважного эльфийского короля. Еще сам того не ведая, он стал отблеском возродившегося ужаса. Еще сам того не понимая, он стал голосом тьмы закатного края.
Что произошло в Ночной Стране — мы вряд ли узнаем. Эссафир пропал на сто лет. Сердце шептало Лагоринору — случилась беда. Проклятые земли навсегда поглотили его верного брата. — Ноэл кивнул: — Летописи следующих эпох лишь вскользь упоминают, что первый эльфийский король запретил приближаться и переступать границы земель Запада, дав им имя Ночная Страна. Теперь вы знаете, что двигало Блистающим в то время.
Габриэл хмурился. Темное чутье никогда его не подводило, и он спросил:
— Эссафир не погиб?
— Нет. Он вернулся одной безлунной ночью. Но вернулся другим, чужим и опасным. Вот почему записи тех времен сохранили память о «чужаке» и «незнакомце». Лагоринор был несказанно счастлив возвращению близнеца, — Песнь Скорби угрюмо склонил голову, сея локонами с ароматом ванили, — радость ослепила его. Он не заметил темных преображений Эссафира и не понял, что тот более ему не верен. Темнейший склонил братьев во зло, посеял смуту среди придворной знати и стал первым клином, вбитым в величие нашего народа.
