Курьер. Дилогия (СИ) - Покровский Владислав Евгеньевич (прочитать книгу .txt) 📗
- А мы вас любим за то, что вы дуры, - зевнул я и лучезарно улыбнулся. - Иначе кому бы вы были нафиг нужны, всегда умные и всегда правые?
- Ты что-то сказал, милый? - осведомилась она, прижав ладонь к уху, и наклонилась, чтобы получше расслышать.
Я незамедлительно схватил её за прядку волос и притянул к себе.
- Любовь моя, - проникновенно прошептал я ей на ушко, - я с удовольствием бы занялся с тобой любовью хоть прямо здесь на столе, после того, как мы разгромили бы весь "Империал", но, пойми меня правильно, даже моё знакомство с местным администратором не поможет нам, когда нас в итоге заграбастают агенты ОКО, которые тоже постоянно ошиваются тут.
- Значит, дома? - шепнула она в ответ и улыбнулась воспоминаниям.
- Ага, - улыбнулся я, и мы поцеловались; она впилась в мои губы, я тихо застонал и привлёк её к себе, она взвизгнула, когда я случайно дёрнул её за волосы, и мы утонули в обоюдном счастье и наслаждении. Уже чувствуя, что ещё немного и я потеряю голову, а тогда мне будет плевать и на мораль, и на патрули СБФ, и на агентов ОКО, я оборвал поцелуй и отстранился. Шела вздохнула, не открывая глаз.
- Поехали прямо сейчас, - предложил я ей.
Она посмотрела на стол, где всё ещё оставались остатки нашего вечернего пиршества, потом бесшабашно махнула рукой и рассмеялась, соглашаясь этим жестом на всё, что мне только в голову придёт. Я в нетерпении поёрзал, собираясь с мыслями, и подозвал официанта, чтобы он принёс счёт.
- Угощение за счёт заведения, мой мальчик, - заявил, улыбаясь, подошедший вдруг к нам Велимир Вячеславович и положил руку мне на плечо, чтобы я не вскакивал поспешно. - Моя дорогая мисс, - обратился он к Шеле, и та с удивлением посмотрела на него, - меня зовут Велимир Вячеславович, я владелец "Империала". Мне очень приятно видеть вас обоих здесь сегодня и я очень надеюсь, что в самом скором будущем увижу вас здесь снова. Когда-то этот молодой человек, - его рука похлопала меня по плечу, - оказал мне небывалую честь, пожелав стать моим учеником. В его воспитание я вложил частичку себя и надеюсь, она в нём вас ещё непременно порадует. И пусть только радости и счастье окружают вас в вашем долгом совместном жизненном пути.
- Я... благодарю вас, Велимир Вячеславович, - выдавила она и спрятала повлажневшие глаза. - Спасибо... Меня вполне устраивает то, что у вас получилось воспитать. И уж точно радует.
- Я очень рад этому, - кивнул Велимир Вячеславович. - Надеюсь, вы оба будете помнить только радостные события, а все остальные убирать в сундуки памяти и ставить их в самый дальний угол. А теперь... Вы, похоже, уже покидаете нас? Позвольте, я вас провожу.
- Конечно, - пробормотал я смущённо. - Велимир Вячеславович, вы...
- Уймись, Андрей, - махнул он рукой. - Могу я сделать подарок твоей даме сердца? Ну и тебе тоже. Если уж на то пошло... В конце концов я не видел тебя около десяти лет и, поверь мне, я безмерно рад тому, что ты жив и здоров в отличие от многих, которые покинули театр после тебя, но так и не смогли устроиться где-либо и закончили свои дни примерно так же, как ты их начинал.
- Понятно, - кивнул я, отодвигая кресло и помогая Шеле встать. - Как дела с Академией?
- Академия закрылась. Тот выпуск был последним на моей памяти, - ответил он, помолчав немного. - С другой стороны я даже, пожалуй, рад тому, что её закрыли. Из года в год выпускалось всё меньше талантов. Кто был в твоём потоке, достойный твоего уровня? Савельев? Кужелин? Одихмантьев? А остальные сто человек? Так, серая посредственность, пришедшая учиться только потому, что не было иной альтернатвивы. А какие выпуски были раньше, за несколько лет до вас... - Велимир Вячеславович мечтательно прикрыл глаза и посторонился, пропуская нас в вестибюль, где располагалась шикарная и богато отделанная гардеробная, какуя я ещё нигде не встречал. - Так что я даже рад в какой-то степени, что нашу лавочку прикрыли.
- Всё понятно, - вздохнул я, помогая Шеле надеть плащ и аккуратно придерживая его, пока она поправляла своё вечернее платье. Это новое платье, к слову, действовало на меня как упаковка афродизиаков - возбуждало и подстёгивало своей открытостью и тем, что оно скрывало. - Значит, теперь каждый сам за себя?
- Давно уже, - ответил Велимир Вячеславович, говоря что-то тихо на ухо швейцару. - Какое-то время я с Германом и Львом Харитоновичем содержал на паях частный ресторанчик, но потом мы что-то не поделили, они ушли, я некоторое время слонялся без дела, пока не прибился к "Империалу", где, как мне кажется, нашёл наконец-то покой. Судьба остальных мне мало известна.
- Плохо, что все потерялись, - взгрустнулось мне и я, стоя в центре вестибюля, крепко обнял своего бывшего наставника и гуру. - Велимир Вячеславович, вы для меня сделали больше, чем кто бы то ни был. Спасибо вам огромное от меня, от Шелы... Спасибо вам за всё!
- Слова благодарности и память благодарящего - вот лучшая награда за поступки, - произнёс он тихо, похлопав меня по плечу, и повернулся к Шеле.
- Мисс Шела, я могу пожелать вам терпения и сил побольше в обращении с этой весьма прихотливой мягкой игрушкой, потому что кроме как терпения она от вас немногого потребует. Ему всего-то и надо, чтобы его хвалили почаще...
- Велимир Вячеславович... - пробормотал я, смущаясь и краснея.
- Он от этого так мило краснеет, теряется и начинает заикаться, - продолжил он невозмутимо. - И тогда в эти моменты из него можно верёвки вить - он всё равно не заметит.
- Я воспользуюсь вашим советом, - улыбнулась в ответ Шела и посмотрела на меня - я засмущался ещё больше и отвернулся, делая вид, что разглядываю узоры лепнины на колоннах, обрамлявших вход в "Империал", и любуюсь ими. Услышав её нежный смех за спиной, явно обращённый и нацеленный в мой адрес, я ещё больше надулся и решил ещё немного повалять дурака.
- Ну что ж, леди, - Велимир Вячеславович поцеловал руку Шеле, - и джентльмен, - он поклонился мне, - будьте счастливы, ибо ничего другого, кроме обоюдного счастья вы и не заслуживаете. Всего вам самого наилучшего, а вы уж меня простите - мне пора.
- Всего вам доброго, светлого, вечного, - я пожал его руку и торжественно поклонился в ответ. - Пусть никогда не оскудеет длань небес, что дарит благодать тебе и присным...
- Да... - довольно произнёс Велимир Вячеславович, - ты многое запомнил. Ну что ж, спасибо за подарок, Андрей. А теперь я откланяюсь. До - я надеюсь - скорого свидания!
- До свидания, - ответили мы с Шелой, выходя из "Империала" на улицу и махая ему, уходящему вглубь основного зала, вслед.
Я с удовольствием вдохнул ночной свежий воздух, в который раз подсознательно удивляясь, что не нужно по привычке ругаться и плеваться, откашливаясь от пыли и гари - с тех пор, как над большинством городов Марса на нижних орбитах разместили очистители атмосферы, жить стало вполне сносно, да и люди болеть стали гораздо реже, а флора Марса в кои-то веки вздохнула свободно и попёрла навстречу солнцу.
- А про какой подарок он говорил? - спросила стоящая рядом со мной и наблюдавшая за звёздами Шела.
- Тема Шекспира всегда была его излюбленной, и он очень радовался, когда кто-либо из учеников искренне интересовался ею, - объяснил я. - У нас в своё время даже споры с ним возникали из-за этого...
- У вас? - изумилась Шела. - Споры? Да разве можно с ним спорить?
- Можно, - вздохнул я. - Ещё как можно... Он сам всегда требовал, чтобы мы не боялись отстаивать свою точку зрения. А я тогда вдобавок был молодой и глупый и считал, что мне всё дозволено.
- И что же? - подтолкнула она меня.
- Я ему доказывал, что Шекспир как личность ничего не стоил, что он переписывал старые сюжеты и что вообще, как считают многие историки и литературоведы, это собирательный образ всей английской литературы того времени. И в какой-то момент мой учитель мне заявил: "Андрей, ты прочитал почти всё творчество Шекспира и не увидел того, что я в своё время увидел уже на второй строке "Гамлета"". И я у него спросил: "А что же я не увидел?".
