Колония - Бова Бен (первая книга TXT) 📗
Полет обратно к главному цилиндру занимает примерно пятнадцать минут и большую часть этого времени мы проведем при силе тяжести меньше одной пятой Ж.
Эвелин уставилась на капсулу у нее на ладони, а затем подняла взгляд на него:
— Это… очень любезно с вашей стороны.
Он наконец улыбнулся и лицо его превратилось в набор резких и глубоких морщин.
— Меня зовут Гарри — Гарри Бранковски.
— Спасибо, Гарри.
Он пригляделся к значку на ее комбинезоне.
— Эвелин Холл.
— Это я.
Он прошел с ней к люку челночной сферы, достал ей пластиковую грушу воды, и сел на амортизационную кушетку рядом с ней, на весь полет рядом с ней к цилиндру, болтая всю дорогу о своей жизни, о своей работе учителя и инструктора, о своих увлечениях, о том какой одинокой бывает жизнь холостяка.
Эвелин заметила что некоторые из женщин бросали на нее сердитые взгляды. Берите его себе на здоровье, молча сказала она им, космическая болезнь и то была б лучше.
Как только они прибыли обратно в главный цилиндр, обучающиеся получили двухчасовой перерыв на обед. Они могли поесть в кафетерии пятиэтажного центра подготовки или прогуляться в деревню и пообедать там в одном из крошечных ресторанов. Эвелин сказала всем что предпочитает вернуться в квартиру подремать, чем рисковать принять еще какую-то пищу на беспокойный желудок.
Она покинула центр подготовки и двинулась в направлении многоквартирного комплекса. Но она прошла по этой дорожке всего дюжину метров. А затем остановилась и оглянулась на террасированное, пастельного цвета здание центра. Ее соученики скрылись из виду, отправившись каждый своим путем на обед.
Эвелин осторожно обошла здание и вышла на противоположную сторону. Она прошла мимо открытых окон детсадовской группы поющей детские песни. Неужели для них нет места в обычных школах? — подивилась она. Или это особый класс? Наконец она нашла то, что искала: вход с лестницей ведущей к подземной трубе метро.
Платформа была пуста. Эвелин вгляделась в туннель. Не видать никакого поезда. Она нервно расхаживала ожидая по платформе. Сенсоры на турникете автоматически дают сигнал компьютеру что пассажир ждет поезда, зачитала она про себя. И снова посмотрела вглубь туннеля. Так где же этот проклятый поезд?
Тут она увидела в туннеле вспышку света и чуть ли не раньше чем она осознала это поезд бесшумно подлетел к ней. Он имел только один вагон, из сверкающего анодированного алюминия. Она быстро отклеила от опознавательного значка зеленый винкель обучающегося и заботливо положила его в карман комбинезона.
Двери поезда с шипением открылись и она шагнула в вагон. Ей подумалось что вагон слегка качнулся на магнитных подвесках когда она вошла в него, но качнулся он так слабо, что это вполне могло ей померещиться.
Со свистом от плавного ускорения поезд вновь полетел вперед. В вагоне сидел еще только один пассажир, темноволосый мужчина с квадратным лицом мирно жевавший бутерброд.
Обедаем где придется и где найдется, подумала Эвелин садясь на ближайшее к двери куда она вошла сиденье.
Поезд не делал никаких других остановок; а мчал в почти полной тишине по продольной оси колонии. Эвелин улыбаясь думала о своем первом дне и о том каким болезненным было путешествие пешком.
Когда поезд затормозил и остановился, она встала и подождала открытия дверей. Другой пассажир подошел к ней и бросил пластиковую обертку от бутерброда во вделанный в стенку вагона мусорный бачок. Ростом он чуть уступал Эвелин, но отличался очень плотным телосложением. На подбородке у него осталось пятнышко от горчицы.
— Вы заблудились? — спросил он. В голосе у него звучал намек на континентальный акцент.
— Нет, — ответила она взглянув на кодовый символ профессии у него на значке. Стилизованная пара крыльев: значит он астронавт. — Что заставляет вас думать будто я заблудилась?
— Я вас здесь никогда раньше не видел. Вы не космонавтка и не летный диспетчер; такую прекрасную как вы я бы запомнил.
Эвелин улыбнулась ему, такой улыбкой какую она применяла для того чтоб заставить мужчин думать что они ей нравятся.
— И вы безусловно не похожи на такую женщину какая работает в строительной бригаде. — Он напряг мускулы и выпятил грудь изображая тяжеловеса.
— Я новенькая, — рассмеялась Эвелин когда они сошли с поезда и направились к ведущему наверх эскалатору. — Я работаю на средства массовой информации — знаете, телевидение и газеты.
— Ах так? — он улыбнулся. — Вы собираетесь написать о нас статью, о нас лихих наездниках на ракетах?
— Сейчас я просто привыкаю к обстановке. Но как только мой период ориентации закончится… — она представила ему самому мысленно закончить обещание.
— Чудесно! Меня зовут Дэниэл Дувик. — Он постучал указательным пальцем по опознавательному знаку. Кивнув, Эвелин назвала ему свое имя и фамилию.
Эскалатор казался бесконечным, вечно двигающейся металлической лестницей забиравшийся в какой-то недоступный взору лимб.
— На сколько хорошо вы реагируете на нуль-гравитацию? — спросил Дувик. — К тому времени когда эта лестница доберется до верха мы будем почти невесомы.
— О, слабо, — сказала Эвелин, — Но полагаю справлюсь.
Она почувствовала как ее желудок снова проваливается. И инстинктивно схватилась за движущиеся перила.
— О, да, — улыбнулся ей Дувик, — Вы отлично справитесь.
Он конечно решил быть ее большим, сильным покровителем и взял ее под руку. Она ему позволила. Данная ей инструктором пилюля должно быть помогла, потому что ее внутренности волновались совсем не так сильно как прежде. И все же когда они сошли с эскалатора и вступили в район шлюза с металлическими стенами, она двигалась на резиновых ногах. Подо мной нет никакого твердого тела, чувствовала Эвелин, даже хотя видела кафельное покрытие и его цветные полосы «Велькро» для притягивания подошв и облегчения ходьбы. Все равно она чувствовала себя так словно падает сквозь пустоту. Словно вывалившись из окна.
Каждые несколько футов в металлических стенах коридора попадались тяжелые стальные люки.
— Весь этот район — серия шлюзов, — объяснил Дувик. — Причал для космических судов всего в нескольких метрах за этими стенами. Там они выгружают пассажиров и груз, принимают груз. Если падение воздуха упадет все эти люки автоматически загерметизируются. Иначе весь этот сектор мог бы потерять воздух… фук! — вот с такой быстротой.
— Но где же все? — спросила Эвелин. Я думала что это самое деловитое место во всей колонии.
— Так оно и есть, — подтвердил Дувик, — Но это не значит, что нам требуются толпы народа. Большую часть работы делают машины и компьютеры.
Все еще твердо держа ее под руку Дувик отвел Эвелин в центр управления космическими полетами, темноватую, жаркую, тесную клетушку набитую полудюжиной техников носивших наушники и сидевших у пультов, глядя на экраны связи, шепча одновременно в булавки — микрофоны и выстукивая команды на сложных клавишах перед ними. Единственное освещение в помещении исходило от сверхъестественных зелено-оранжевых дисплеев на видеоэкранах.
Один главный экран господствовал на целой стене. Он показывал во всех красках изображение одного из фабричных коконов, висящего в пустом пространстве в нескольких дюжинах километров от кокона. Кокон раскололся пополам, аккуратно разделяясь по прямому шву и открываясь словно раковина моллюска. Он извергал полностью собранный солнечной энергии, неуклюжее скопление металлических рук, сияющих черных солнечных батарей напоминавших квадратные крылья и микроволновых антенн выглядевших на взгляд Эвелин словно выпученные глаза какого-то гротескного жука.
— Мон анфан, [мой ребеночек (фр.) ] — сказал Дувик перекрывая гудящую какофонию космодиспетчеров. — Мне предстоит отбуксировать эту уродливую штуку к Земле и поместить ее на двадцатичетырехчасовую орбиту Кларка.
Себе вопреки, зная, что у нее утекает время проскользнуть в цилиндр Б, Эвелин наблюдала как спутник солнечной энергии медленно выплывает из серебряного фабричного кокона. Это было все равно что наблюдать как появляется из яйца какой-то огромный неуклюжий паук.
