Полукровка - Туров Тимур (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
Доведя размышления до этого места, Володя обычно радовался. Но недолго. На смену радости приходила подленькая мысль, что честных магов, использующих свою силу во благо всем, а не на пользу самому себе, в природе существует не больше, чем политиков с чистыми руками. Любая власть: политическая, магическая, экономическая, – портит людей. Любой, имеющий власть, подчиняет чужую волю. Любой подчиняющий – слабак, имеющий силу и пользующийся ей в угоду собственной слабости.
Значит, от этой силы следует отказаться. Но сладость запретного плода манила и заставляла придумывать, что он сильнее прочих. Что он – другое дело. Что ему достанет сил пользоваться новым умением только во благо.
И сам понимал, что все эти оправдания выглядят надуманными, и смущался своего понимания. И бесился, заставляя себя думать, что все это ерунда, что он и в самом деле никогда не рвался к власти, власть ему не нужна, а значит, он сумеет ею правильно распорядиться. Но тут вспоминал, что ничем он распоряжаться не может. Потому что человек, способный его научить всему этому, пропал. И где его искать, нет ни малейшего представления.
Он должен был появиться сам, а вместо этого...
И мысли начинали скакать по кругу, и замыкались в кольцо, пока Володя не понимал, что в голове каша. Тогда он пытался разорвать порочный круг бредовых измышлений. Но попытки упорядочить хаос в голове приводили лишь к еще большему хаосу.
Ник появился через полторы недели.
В тот день напарник собрался уходить около шести.
– Санычу привет, – подмигнул он Володе.
– Если я его вдруг увижу, передам, – пообещал тот. – Только его две недели уже не было. Только по телефону.
– Утром в понедельник заезжал, – поделился напарник. – Цветущий, как герань.
– Почему герань? – не понял Володя.
– Цветет и пахнет. Причем так резко и мерзко, как будто на себя полфлакона дешевого одеколона вылил. Не иначе бабу завел.
– С чего ты взял?
– Душится, не придирается. Раньше каждый день глаза мозолил, сейчас один раз за две недели появился. Провонял тут все своим парфюмом и лыба десять на пятнадцать. Делай выводы, салага.
И напарник усвистал домой. Володя делать выводы не стал, какая ему разница, есть у начальства женщина или нет и с кем Владлен Саныч на старости лет романы крутит. Но от зацикленных мыслей история начальника отвлекла. С романов Саныча он переключился на клиентов с их заказами и на удивление спокойно доработал три часа до закрытия.
В девять, не обращая внимания на проснувшийся телефон, выключил свет, вырубил аппаратуру и запер дверь. Выйдя наружу, Володя запахнул куртку и застегнул молнию под самый нос. А ведь еще пару недель назад, когда впервые встретил Николая, было совсем не холодно. Вяло удивился тому, что в голове опять всплыл отец, словно вся жизнь разделилась на два периода: до встречи с Ником и после нее.
Он чертыхнулся, а ноги сами уже несли в противоположную от метро сторону. К двору-колодцу с зарешеченной аркой.
За спиной тренькнул трамвай. Володя обернулся и вздрогнул. По рельсам катило нечто, похожее на аквариум на колесиках, пыхтело и выбрасывало искры из высокой трубы.
Володю подбросило, как испуганного кота. Еще не понимая, что произошло, он закрутился на месте.
Улица выглядела странно – искаженные здания, машины, более похожие на тени из сна безумца. Лишь светили, как раньше, неприятным желтым светом фонари. А впереди, напротив арки, у обочины маячила одинокая фигура в плаще.
Володя пошел навстречу отцу.
– Ты обещал прийти через три дня, – издалека бросил он. – Прошло одиннадцать.
Ник не отреагировал. Стоял, гордо вскинув голову, и ветер трепал полы его плаща.
– Здравствуй, мой мальчик, – произнес он, когда Володя остановился в нескольких шагах. – Ты готов озвучить свое решение?
«Нет, мне это не нужно», – пронеслось в голове.
– Не люблю необязательность, – недовольно буркнул Володя.
– Ты решил?
«Нет! – хотелось крикнуть ему. – Нет, не решил. И не хочу иметь с тобой ничего общего. Как тебе можно верить, если ты не держишь слова даже в мелочах? Как доверять, если я о тебе ничего не знаю?»
Но он стоял и молчал. А перед ним возвышался Ник. Один, хотя и на людном тротуаре. Посреди искаженного, жуткого города, освещенного желтым противным светом.
Володя устало подумал, что отец устроил это специально, чтобы продемонстрировать возможности, которых у сына никогда не будет, если тот скажет «нет».
– Твое решение, – чеканя слова, произнес Николай.
Он казался сейчас Володе центром мироздания. Режиссером на пустой сцене. Богом, стоящим посреди небытия, оформленного под московскую улочку. Демиургом, размышляющим над устройством будущего мира.
– Я... – Володя запнулся.
Горло перехватило судорогой. Глупо отказываться от таких возможностей. И он сможет использовать дар во благо. Он останется человеком.
– Я согласен, – сипло произнес он.
Ник улыбнулся. Секунду Володя не видел ничего, кроме этой улыбки, а потом мир вокруг стал обычным. По ушам резко ударили звуки вечерней Москвы. Трамвай, уехавший совсем далеко, завернул за угол. И свет желтых фонарей стал не таким болезненно ярким.
– Правильный выбор, – произнес Ник, и в голосе его прозвучала самодовольная нотка.
Глава 4
Очередная кофейня сети, увековечившей в своем названии полотно французского живописца, имя которого мало кто вспомнит, находилась рядом с книжным магазином на Никитском бульваре. По всей вероятности, именно это соседство и отразилось на интерьере кофейного подвальчика. Стены зала украшали не бездарные копии, а довольно топорно сделанные портреты женоподобного Блока, хулигана Есенина, ядовитого Антоши Чехонте...
Даргри устроился под изображением Михаила Афанасьевича, который ему показался симпатичнее всей остальной писательской братии. По слухам, автор сакраментального: «напоминают прежних... квартирный вопрос только испортил их...» [4] был обычным человеком и к магии касательства не имел. Хотя, видимо, где-то что-то узнал такое, чего простому смертному знать не обязательно. Иначе откуда столько фантазий?
Подошел официант. Даргри заказал коньяк и кофе. Пока несли рюмку, выудил сигариллы. Своего компаньона в извечном пиджаке спортивного кроя он встретил, слегка расслабившись.
– Приветствую, – кивнул Степан. – Я так понимаю, мне опять спиной к залу сидеть? Это, знаешь ли, неуютно.
– Приходи раньше, – пожал плечами Даргри, – будешь сидеть, как тебе захочется.
Он затянулся и выпустил дым. Его собеседник поморщился и замахал рукой, отгоняя едкие сизые клубы.
– Ну и вонючие же они у тебя.
– Мне нравится, Стефано. Кстати, и тошниловка эта выглядит весьма прилично.
– Неужели понравилось? – удивился Степан, пропустив мимо ушей итальянскую вариацию своего имени.
– Не так, чтобы очень. Но в этом есть свое скромное очарование. Бульварное кольцо, Чехов на стене... И самое главное – здесь тихо и нет лишних людей. – Он окинул взглядом пустой зал. – И нелюдей тоже нету.
Степан усмехнулся.
– Ваше благодушие меня настораживает, магистр.
– Хочешь испортить мне настроение? – Даргри пригубил коньяк и задержал в руке пузатую рюмку. Изящно оттопыренный палец нервно задергался, постукивая перстеньком по стеклу.
Степан хищно растянул губы:
– Нет, все идет своим чередом. Они встретились. Старый шут сделал мальчику предложение, от которого тот не мог отказаться. И он согласился.
– Он уже видит реальный мир? – Даргри стал похож на почуявшего лисицу спаниеля.
– Еще нет, но, думаю, все случится скоро.
– Поосторожнее. Старик бездарен, но мальчик может быстро сориентироваться. Не засветись.
– Не засветись, – фыркнул обладатель спортивного пиджака. – Старик... Этому старику лет не больше, чем тебе, Даргри.
– И немногим больше, чем тебе, – парировал тот.
