Героев выбирает небо... - Кравчик Макс (мир книг .TXT) 📗

С тех пор, как пропал мой брат, я не надеялся, что моя жизнь меня хоть чем-то удивит. Годы, прожитые без Кадима, были серыми, неинтересными. Всегда не хватало событий, эмоций, наверно даже страха не хватало. Я никогда не считал себя особым смельчаком, хотя был уверен, что если того потребуют обстоятельства, то смелость у меня появится. Есть хорошая фраза Марка Твена о смелости: «Смелость — это сопротивление страху, а не его отсутствие». Это и в правду так. Разве я, представитель «офисного планктона», мог бы подумать, что в моей жизни произойдет что-то, для чего мне понадобилась смелость убить человека? Никогда. Но это значит, только то, что никому до конца неизвестно, какие повороты может преподнести судьба, и какие силы ты обнаружишь в себе после этого.

Я взял пистолет со стола, он был мне знаком. Это форт-12, украинской фабрики Форт. Сделан он был, если я не ошибаюсь, а я точно не ошибаюсь, по аналогу пистолета CZ(чизет), чешской фирмы Чезька Збройовка. Хороший, качественный аппарат под патрон 9х18 с механизмом двойного действия. Позволяет стрелять как самовзводом, так и с предварительно взведённым курком. Пистолет сделан из оружейной стали, кроме деревянных щечек на его рукоятке. Довольно эргономичный и точный, обладает слабой отдачей и хорошей скорострельностью. До этого, в этом новом для меня мире, я видел только одно оружие сравнимое по современности разработки — это снайперская винтовка Глеба, выпущенная в 90-х, хотя разработка была начата еще в 70-х. Какая хронология выпуска местной оружейной продукции, я не знаю. Но воспоминания о ТТХ этих, действительно качественных агрегатов, привели меня в нормальное состояние, которое было как никогда кстати.

— Что ты будешь делать с оружием? — поинтересовался я у Глеба.

— Большую часть оставим здесь, припрячем в погребе, их все равно везти в город нет смысла, много бумажной волокиты будет, да и налог придется платить как за товар.

— Это еще почему? Разве входить в город с оружием нельзя? — Вскинул я, удивившись, бровями.

— Можно, но только с личным оружием. Один человек может привезти в город в качестве оружия личного пользования не более четырех единиц, включая пистолеты.

— Вот как. А за остальное, стало быть, потребуют заплатить пошлину, как за товар на реализацию?

— Всё верно. И разрешительные документы на торговлю в Орасмаре потребуют. А я в город еду как раз, чтобы проконтролировать поставку оружия, а не продавать его.

— Оружие? Зачем? — Я удивленный таким доверием и откровением со стороны Глеба, решил крутить его до конца, пока он готов мне хоть что-то рассказать. Возможно, наше путешествие после перестрелки потечёт в ином, более благоприятном для меня русле. И я перестану быть в роле подопечного, сопровождаемого Глебом, незнакомца. Глеб мне рассказал суть его визита в Орасмар.

Ему требовалось обеспечить новую поставку оружия из местной оружейной фабрики, для бойцов из сопротивления Лагана. Император Новарии — Всемир Справедливый, помогал Лагану и Орасмару, чем мог, но империя сейчас слишком ослабла из-за неурожая в прошлом году и развязать полноценную войну, он не мог себе позволить. Тем временем, в Лагане все чаще вспыхивали боестолкновения с тыманцами. Также я узнал, что на территории города — это не единственная группировка или как их называли местные — племя. В конфликте за территории, ресурсы и власть, против русского народа, участвовали бойцы племени Дауа и враждебно настроенные радикалы, проще сказать фанатики — безпредельщики — Калугари. Или как их называло русское население Лагана, Калы или еще проще монахи. Упрощение до монахов, произошло для удобства выговора, а также от внешнего вида представителей племени. Они носили всегда черную, одежду, военного образца из плотного материала с кожаными вставками, поверх которой всегда была надета черная ряса с капюшоном, которую они срывали, ввязываясь в бой или даже короткую драку.

Он мне обрисовал положение сил и взгляды на введение войны, из которых я понял, что основную опасность для всех представляют именно бойцы Калугари. После них, по кровожадности были Тыман, но они были больше бандитами, чем борцами за идею, хоть перевод названия их племени и звучал как ВЕРА. Они считали себя воинами веры, но их взгляды чаще были направлены на извлечение выгоды, а чаще всего, банальных денег. Представители Дауа были менее кровожадны и почти никогда не замечались в грязных делишках, типа работорговли или торговли наркотиками, местными наркотиками, естественно. Чего нельзя было сказать о тыманцах. Но бойцы Дауа были очень идейными и боролись до смерти с теми, кто не разделял их веру. Этот факт также делал их очень опасными. Дауа составляли собой, как раз, самую профессиональную и хорошо тренированную «прослойку» армии империи Таухид. И оставалась еще одна сторона, о которой я уже знал. Это лояльные мусульмане — Махлесы, зачастую предприниматели или ремесленники, которые никуда не вмешивались, но и себя в обиду не давали. Так я постепенно начал различать, что к чему, и кто кого, в этом опасном, но уже довольно интересном, для меня, месте. Много русских, свободных городов находилось к югу через море от нас, но вдаваться в подробные расспросы я не стал. Мне и так было над чем поразмыслить.

Еще одним поводом для визита в Орасмар было связано также с оружием, но не только. Глеб рассказал, что караваны, идущие из Орасмара в Лаган, в последнее время, стали часто грабить. По его мнению, этим занимались также тыманцы. Они выслеживали обозы и караваны с провиантом и оружием, чем рушили планы властей Лагана и уменьшали их шансы нормально вооружить ополченцев города. Не редки были случаи, когда ополчение захватывало вражеских диверсантов на подконтрольной им территории города. Во многих случаях это были бойцы племени Дауа, которые по странному стечению обстоятельств были вооружены образцами оружия из секретных поставок. Это вооружение, поставлялось в Лаган для профессиональных групп, входивших в состав ополчения, таким образом, что перехватить его не было возможным. Из этого всего, штабом обороны Лагана, было принято решение направить группу для расследования в Орасмар. Группа уже находилась в городе, а Глеб ехал туда последним, получив особые инструкции, о которых он мне, естественно, не рассказал. Признаться честно, его откровенность меня все больше и больше удивляла и… волновала. Он, рассказывая мне о своей миссии не мог не замечать моего изумленного выражения лица, но продолжал на меня смотреть так…словно знал, что я попросту не могу быть вражеским шпионом, словно знал… кто я.

Я глядел на него и не мог понять, что он, рассказав мне все это, потом собирается со мной сделать. Но особо радостных мыслей, в голову не лезло и я, что есть мочи, гнал их от себя. Хотя все же было ощущение, что именно догадки Глеба о том, откуда я появился в этом мире, и делало его таким откровенным. По крайней мере, я на это надеялся.

Раз уж Глеб приоткрыл тайну своей миссии, я сделал вывод, что он стал намного больше мне доверять. Думаю, это логично, так как я отплатил ему за свое спасение, такой же монетой. Не став скрывать своих ожиданий, поделился ими с Глебом:

— Трофеи с убитых мною бандитов мне причитаются или как?

— Ты можешь взять себе, то оружие, которое считаешь нужным. — Сухо ответил Глеб, кивнув. — Бери столько стволов, сколько разрешено провезти в город, остальное останется здесь. Я, ожидая чего-то подобного, ничего ему не сказал, молча начал вооружаться.

Перед тем как разобрать трофеи, спросил Глеба, что мы будем делать с трупами на улице. Он мне ответил, что по-хорошему, необходимо сделать их фотографии, но компактных фотокамер, из его рассказа я понял, нет в этом мире. Это могут сделать только спецы из города, обладающие нужной техникой.

Фотокарточки убитых нужны для архива в военной комендатуре, где велось наблюдение и фиксация всех криминальных промыслов, в которых участвовали как бойцы племён, так и обычные преступники. Я подумал над его словами, он был прав. Мало ли в каких еще авантюрах были замечены убиенные, такие вещи необходимо фиксировать. И тут у меня возникла идея. Слушай Глеб, там Илья сидит, рисует, у него неплохо получается. Ты знаком с его отцом, он тебе доверяет, может, ты попросишь его сделать пару набросков, хоть что-то у нас будет в подтверждения всего произошедшего. Глеб посмотрел на меня, холодными, как сталь, карими глазами, с легким прищуром, кивнул и пошел к парню. Да, это не та просьба, о которой хотелось бы спрашивать десятилетнего мальчугана, который только что потерял отца и стал свидетелем перестрелки с людьми, виноватыми в этом. Хотя, может именно вера в то, что он сможет своими рисунками помочь найти убийц, поможет ему переборть себя и зарисовать лица трупов.