Тварь (СИ) - Завизион Виктор (книги онлайн полные .TXT) 📗

— Мария хотела быть с доктором.

Её глаза медленно следили за мужчиной. Если не использовать лекарства, тормозящие ее нервную систему, Марию сложно было бы удержать даже двум-трем мужчинам. Ее состояние варьировалось от бескомпромиссной нимфомании до редкого по силе буйства. Спокойно разговаривать с ней можно, только когда она принимала препараты. Очень интересный случай. Бергем считал, что причинами, запустившими такое поведение, стали проблемы детства, наложенные на издевательства во взрослой жизни. Его военный отряд высвободил ее из рабства панамских пиратов, которые уже боялись подходить к ней. Держали в бетонной клетке, как экспонат, где она успела нанести себе несколько увечий.

— Мы с тобой уже толковали об этом. Посмотрим, что можно будет сделать. Давай к тебе зайдет Томми, и вы поиграете в шахматы или посмотрите фильм, идет?

— Мария хотела бы фильм, — отозвалась девушка.

— Вот и отлично! — улыбнулся Бергем.

Александер вошел в зону, куда имели допуск всего несколько сотрудников его исследовательского центра и ученых, работающих с ним. Сейчас здесь находился только один пациент — «Пациент номер один». Информация о нем оказалась строго засекреченной в момент приземления вертолета с капсулой на базу. Разморозка и запуск всех систем организма прошли успешно, но в сознание пациент так и не пришел.

— Доктор Бергем! Доброго утра! — поприветствовала его Джилл Миранова — помощник и заместитель Александера.

— Доброе, Джилл! Как там наш пациент?

— Теперь он не похож на кусок курятины синего цвета — вполне себе розовенький, как поросенок, — ухмыльнулась помощница.

— Джилл! — притворно нахмурился Бергем. — Мы должны уважать наших пациентов.

Но посмотрев в озорные глаза зама, дал волю чувствам и рассмеялся.

— Покажи мне еще раз его дело, — попросил доктор, все еще улыбаясь.

— Что-то упустили с первого раза?

— Пока не знаю. Хочу проверить кое-что. Тогда только пробежался глазами и не вчитывался.

— Вывожу, — Джилл легким жестом перекинула досье пациента на свободное пространство лаборатории.

— Так, так, — пробормотал Бергем, вникая в биографию пациента. — Кристофер Иванов. Родился третьего апреля тысяча девятьсот девяностого года во Франции. Третий ребенок в семье и последний. Мать — русская, отец — датчанин. После его совершеннолетия они разошлись, и Кристофер взял фамилию матери. В две тысячи десятом экстерном окончил РУДН в России — захотел посмотреть на историческую родину. Затем три года стажировался в Стэнфорде. В две тысячи пятнадцатом плотно начал заниматься научно-исследовательской деятельностью под руководством Джениннгса Корнова — доктора океанологии с кафедры глубоководных исследований стэндфордского университета. В тридцать два года получил степень доктора биологических наук, в тридцать пять лет — доктора океанологии. Темы научных исследований: экология мирового океана, микро- и макроорганизмы на больших глубинах, выживание организмов в экстремальных условиях, продление жизни и другие. Тааак. Ага. Пропал без вести в водах Тихого океана вместе с другими учеными и судном «Жак-Ив Кусто» в две тысячи двадцать девятом году. Семью не завел. Родители вновь сошлись за семь лет до исчезновения и через год погибли в автокатастрофе.

Взгляд Бергема стал задумчивым, он уставился в одну точку.

— Значит в разработке ГМО не замечен, — тихо пробормотал доктор.

— Вы что-то сказали? — прислушалась Джилл.

— Эм? Что? Ах, да! Недавно у меня появилась мысль, что наш пациент причастен к созданию Паразита, путем манипуляций с генами разных организмов. Раньше это было страшно модным. Ученые-энтузиасты на свои деньги строили плавучие лаборатории и в нейтральных водах проводили исследования. Кристофер работал старшим научным сотрудником в стэндфордском университете, иногда преподавал там же, но в основном, занимался наукой. А это значит работал в «полях». Только в его случае, «полями» являлись океаны и моря. Но, занявшись незаконной ГМО-разработкой, он бы подставил не только себя, но и университет. Таким занимались только ученые-изгои.

— Почему именно в нейтральных водах, доктор?

— Ну Джилл, — улыбнулся Бергем, — историю надо знать. Потому что некоторые ученые и целые страны не разделяли энтузиазма подобных экспериментаторов. И, кстати, небезосновательно. Мда. Нейтральных территорий почти не существовало, а таких акваторий было достаточно, чтобы заниматься незаконной деятельностью. Регулировать эту область науки было очень сложно. Каждую пробирку не проконтролируешь, а значит безобидную на первый взгляд технологию кто-то захочет использовать во вред или для обогащения, невзирая на последствия. И это, не говоря об этической стороне проблемы. Но, судя по досье, вряд ли к созданию Паразита причастна команда «Жак-Ив Кусто». Не они это.

— Значит, все-таки, инопланетное создание?

— Да хоть бы и «наше». В текущей ситуации это уже ничего не меняет. Но скорее всего — да, не с нашей планеты это существо.

Они помолчали, думая об одном.

— Ладно, была надежда и прошла.

— Но на что вы надеялись, Александер?

— На то, что будут исходники ДНК. Или хотя бы наш Пациент в курсе, как создавали Паразита. Ладно, Джилл, — вздохнул Бергем, — продолжаем работать.

Он направился в модуль, в котором проводились исследования Паразита. Воспоминания унесли его в день первого доклада по капсуле.

Тогда ОСС собрался в виртуальной комнате. Доклад доктора Бергема не требовал личного присутствия. Участники ждали последних данных по отбитой у врага капсуле и ее пассажире.

— Господа! Мы изучили доставленную нам капсулу. Это одна из первых моделей, но уже достаточно модернизированная, чтобы сохранить внутреннее содержимое в течение более ста восемнадцати лет. Для вскрытия капсулы пришлось принимать повышенные меры из-за угрозы биологического заражения. Опасения не подтвердились, внутри не оказалось ничего органического. Вся органика была загружена в реактор генератора. Всю его энергию Пациент направил на поддержание длительной заморозки криогенной камеры. Благодаря этому заморозка могла бы поддерживаться еще примерно двадцать пять лет. Смелый и продуманный поступок. Просканировав камеру, мы обнаружили человеческое тело, мужское. Сложно предположить, что заставило человека вживую заморозить себя, но он точно надеялся, что его найдут. Мы провели процедуру мягкой разморозки. На данный момент все системы организма функционируют нормально. С досье доктора Иванова вы уже ознакомились. Что послужило причиной столь высокого интереса особей Паразита к данной капсуле, пока не известно.

— Доктор Бергем, когда можно допросить этого человека из прошлого?

— А вот с этим как раз проблемы, генерал Макаров. Он до сих пор не пришел в сознание. Мы подозреваем кому.

Немного погодя Бергем осторожно добавил:

— Или, если вы верите в существование души, то можно считать, что душа его теперь далеко и неизвестно, когда вернется в тело.

— Александер, лично докладывайте мне об изменениях в состоянии спасенного. Мы должны разобраться зачем клонам так нужен этот человек, и ради чего мы потеряли разведывательную эскадру.

— Конечно, генерал.

Со времени разморозки Пациента номер один, в его состоянии ничего не изменилось. С точки зрения биологических систем его тело полностью здорово. Все функционировало в пределах нормы. Кроме сознания. Ни на какие внешние раздражители Пациент не реагирует. Автоматика ежедневно проводила стимуляцию центральной нервной системы короткими электроимпульсами по специальным точкам на теле. Питание поступало через питающую трубку. Подобным образом отводились и продукты жизнедеятельности. Медицинские боты бдительно следили за физическим состоянием пациента — массажировали, разминали, сгибали конечности для предотвращения застоев и отправки электрических импульсов спящему мозгу. Бергем лично проектировал и принимал участие в разработке этих роботов. Когда люди впервые познакомились с подобной терапией пациентов без сознания, многие испытали потрясение. Еще бы — зрелище довольно шокирующее. Обнаженное тело поддерживают множество манипуляторов, трут, постукивают, переворачивают — человек выглядит неживой марионеткой. Бергем усмехнулся. Он всегда придерживался мнения, что эстетики в медицине и не должно быть — во главе угла должна стоять эффективность. А пока есть проблемы, которые современная медицина еще не решила, об эстетике думать нет смысла.