Якудза - Силлов Дмитрий Олегович "sillov" (читать книги полностью .TXT) 📗
Виктор «видел» лишь темный контур, смутно напоминающий человеческий, – и зарождающийся в нем на уровне «головы» ядовито-желтый огонек.
И этого было достаточно для того, чтобы выбросить вперед руку, сжать в ладони этот огонек и резко рвануть на себя.
Кожа ладони, коснувшаяся «огонька», взорвалась жидким огнем, словно Виктор погрузил руку в расплавленную лаву. Он поспешно отбросил от себя комок вязкого огня – и в следующее мгновение оглох от ужасного рева, раздавшегося над головой.
И опять сработали инстинкты.
Виктор со всей силы ударил обеими ногами вперед, после чего рывком перекатился вправо.
И вовремя.
Судя по звуку, в то место, где он только что лежал, пришелся страшный удар когтистой лапы. Вслед за ним – удар потише, который издает падающее тело весом около двухсот килограммов. И предсмертный хрип большого и сильного живого существа, который ни с чем не спутаешь.
Еще с полминуты тело билось в агонии, разбрасывая вокруг себя мелкие крошки дробленого камня. Одна из них неприятно кольнула щеку Виктора.
Он шагнул в сторону, повернулся – и понял, что перед ним стена. Гладкая, словно стекло. Из материала, чуждого природе. Такую стену могли изготовить только люди.
А еще он понял, что его глаза по-прежнему закрыты. Не сказать, что данный факт доставлял ему большие неудобства, но все-таки неплохо было бы узнать, куда же он попал.
Виктор открыл глаза.
И вновь сощурился от резкого света, бьющего сверху.
Это была арена. Площадью примерно с половину футбольного поля, словно накрытая гигантской чашкой, сработанной из толстенного прозрачного пластика. У перевернутой чашки имелось непрозрачное дно, утыканное мощными прожекторами. В стенке чашки, той, что была прямо напротив Виктора, метрах в трех над ареной имелось внушительных размеров круглое отверстие с подведенной к нему трубой, другой конец которой терялся в скальной породе.
«Оттуда мы и прилетели», – понял Виктор.
И опустил взгляд.
За прозрачной стеной имелись трибуны, расположенные по принципу стадиона. Или амфитеатра. Или эдакого современного Колизея – если судить по тому, что только что произошло на арене.
На трибунах сидели зрители. Их было немного. Люди в эсэсовской форме едва заполняли два первых ряда, и, судя по их кислым лицам, представление им не понравилось. Похоже, они ожидали иного исхода.
Только один человек с интересом смотрел на Виктора. Этот интерес Виктор почувствовал кожей сквозь двойную преграду из синтетического пуленепробиваемого материала. Второй преградой, помимо прозрачного колпака, накрывающего арену, была затонированная черным маска круглого сплошного шлема, защищающего голову человека.
Человек сидел в самом центре первого ряда, и – что удивительно – на его строгом черном кителе не было никаких знаков различия. Однако, судя по тому, с каким благоговением и страхом замерли те, кто сидел рядом с ним, этот человек был весьма влиятельным лицом в местной элите. Разглядеть лицо за тонировкой шлема не представлялось возможным, однако что-то изнутри подсказывало – было, встречались… Но когда? Где?
«Не самое подходящее место для того, чтобы мучиться воспоминаниями», – хмыкнул про себя Виктор – и отвернулся.
Для того чтобы посмотреть, с кем же или с чем ему только что пришлось драться.
Пожалуй, определение «с чем» больше подходило тому, что лежало в паре метров от него.
Тело твари отдаленно напоминало человеческое. Трехпалые конечности оканчивались мощными когтями. Развитая грудная клетка резко переходила в талию, узкую настолько, что в ней просто не могли поместиться внутренние органы. При этом тело чудовища было словно свито из стальных тросов. Ни капли жира, ничего лишнего. Виктор вспомнил, как двигалось пятно, с которым он бился при помощи своего нового зрения, – и внутренне поежился. Пожалуй, если б он обычным, человеческим зрением видел, с кем воюет, не исключено, что шок от увиденного помешал бы ему добиться столь впечатляющих результатов.
Единственный огромный фасеточный глаз трупа, полуприкрытый роговым веком, тупо смотрел в потолок арены. В нем яркими точками отражались многочисленные прожектора. Под глазом имелся сфинктер, вероятно выполняющий функцию единственной ноздри. А ниже, на том месте, где положено быть рту, был просто безгубый провал, из которого вывалился обрывок толстого, мясистого языка, сочащийся зеленовато-желтым гноем. На плече трупа, в том месте, куда стекал гной, уже образовалась черная, дымящаяся по краям воронка, заполненная полупереваренной плотью хозяина языка.
– Вот мы и выяснили слабое место циклопа, – произнес еле слышный голос.
Голос ли?
Виктор удивился. Толстая стена прозрачной чаши вряд ли могла передавать звуковые волны.
– Это была ваша идея, обергруппенфюрер, – сухо отчеканил другой голос. Виктор мог бы поклясться, что этот голос принадлежал человеку в кителе без знаков различия. – Внешнее пищеварение подвело под монастырь биоробота, над которым ваше управление возилось больше года.
– Просто циклоп был голоден, мой фюрер… – попытался оправдаться собеседник. – Обычно он начинает кормиться уже после того, как прикончит жертву…
– Мне не нужны ваши оправдания, – отрезал тот, кого назвали фюрером. – Мне нужен результат. И пока что он неутешителен. Плоду вашего биоинженерного гения тупо оторвал язык обычный узник концлагеря. После чего циклоп просто сдох.
– Мы привьем другому опытному образцу новые навыки и способности…
Виктору не надо было оборачиваться для того, чтобы понять, что последние слова неизвестного группенфюрера разбились о спину поднявшегося со своего места его непосредственного начальника. Боковым зрением Виктор отметил – вслед за фюрером повскакала с мест и его свита.
– Если в течение месяца недочеты не будут устранены, вами займется гестапо, – бросил через плечо человек в шлеме.
– А что с гладиатором? – спросил кто-то. – Он очень опасен…
Ответа Виктор не расслышал. Возможно, тот, кого назвали фюрером, вышел из зоны доступа звуковых волн, непостижимым образом связанной с тем местом, где стоял Виктор. А может, человек в шлеме просто ничего не ответил.
«Фюрер, надо же! – подивился Виктор. – Реинкарнация нацистского вождя, что ли? Тогда неудивительно, что он показался мне знакомым. Не исключено, что отец сихана был близко знаком с Гитлером. Или это преемник?»
Его мысли были прерваны знакомым шорохом. Из трубы, примыкающей к прозрачному колпаку арены, выскользнул «автозак» и завис в трех метрах над головой.
«Интересно, что все-таки ответил фюрер? – пришла равнодушная мысль. – Сейчас молнией в башку долбанут? Или сэкономят на электроэнергии и кирпич на макушку скинут?»
Боковая панель «автозака» отъехала кверху. Из черного проема вылетела веревочная лестница с вплетенными в нее пластиковыми перекладинами. Нижняя перекладина долбанула по фасеточному глазу мертвого циклопа и, коснувшись все еще сочащегося содержимого обрывка языка, зашипела, мгновенно почернела и оплавилась.
«Типа приглашение, – отметил Виктор, направляясь к лестнице. – А садиться рядом с циклопом они все-таки опасаются, несмотря на то что он дохлый. Хммм… Недодумали фашисты. Тому циклопу с его слюнями не кидаться надо было грудью под танк, а просто пару раз метко харкануть в душу гладиатору Вите. И обедал бы сейчас себе тот циклоп без особых проблем. Вот что бывает, когда хочется всего, много и сразу. Хотя насчет пообедать – это и я бы сейчас на быка кинулся, лишь бы кусочек говядинки отгрызть».
– Вы видели запись, Ганс?
– Да, мой фюрер.
– И что вы можете сказать?
– Я могу сказать, что, хотя белых самураев не существует, этот узник очень подходит под имеющееся у нас описание. Он очень опасен.
– Мне сейчас неинтересны легенды, порожденные воспаленным воображением заключенных и агентами уничтоженной нами «Красной капеллы». А то, что он опасен, я знаю и без вас. Мне интересно, внимательно ли вы смотрели запись?
