Звездочка-Во-Лбу (Чакра Кентавра) - Ларионова Ольга Николаевна (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Гаррэль машинально оперся на протянутую лапу — и вздрогнул: это была теплая, сильная человеческая рука. Дружелюбная рука. И уж совершенно непонятно что творящая рука: мало того, что она поставила его, самого юного и, что бы там ни было, отверженного — рядом с принцессой, тем самым определяя выбор и передавая ему эстафету ритуального завещания; эта рука поднялась и ласково погладила пестрые перышки его проклятого крэга!
Все отшатнулись — узнать, что прекраснейшая женщина Джаспера стала супругой чудовища, было пределом здравого рассудка, но присутствовать при том, как эту красавицу, мечту всех юношей королевства, завещают человеку с пестрым крэгом — это было уже выше всяких сил.
— Нет! — крикнул пылкий Флейж. — Лучше нам всем погибнуть, лучше разбить корабль о поверхность Джаспера, чем допустить такой позор!
— Принцесса, — встал с ним рядом рассудительный Борб, — мы повинуемся тебе, и не из верности королевскому дому, а из рыцарской преданности и готовности служить прекраснейшей даме королевства. Но ты вспомнила о древних обычаях, а по ним ты не можешь стать женой этого… этого неведомого и страшного существа: ведь у него самого нет крэга!
— И этого вопроса я ждала, благородный Борб! Да, я была верной супругой великого Асмура… хотя никогда не была его женой. И теперь я никогда не стану женой этого пришельца, хотя навечно останусь его верной супругой. Так что и ты прав, пылкий Флейж, неотразимая шпага; лучше бы мне не возвращаться на родную планету, где нет у меня дома. Но и разбить наш корабль я не могу, да и вам не позволю: с нами — наши крэги.
И снова все замерли, охваченные бесконечной скорбью и сочувствием к несчастной принцессе, за которую каждый из них отдал бы жизнь — и даже этим ни на йоту не смог бы помочь.
— Прекраснейшая из принцесс, — проговорил Ких дрожащим голосом, — наши сердца разрываются…
А вот это было уже лишнее.
— К дьяволу! — крикнула мона Сэниа, так что все крэги, подняв перья дыбом, казалось, готовы были немедленно оставить своих подопечных. — Я дозволила вам любопытство, но не жалость! Довольно. Все по местам! Мы спускаемся.
Все, пятясь, отступили — ни один не позволил себе повернуться к принцессе спиной. Волки, брызжа красными искрами, с недоумением поглядывали на окружающих, все-таки плохо понимая, что происходит. И только когда стены командорской каюты расступились, чтобы пропустить дружинников, тот, что теперь был наречен супругом принцессы, громко и насмешливо произнес несколько слов на незнакомом языке.
И десять джаспериан, включая мону Сэниа, вздрогнули: это был глубокий, звучный голос эрла Асмура.
— Вниз!!! — вне себя крикнула мона Сэниа.
И снова у всех дрогнули сердца: она не сказала — домой.
Стены сомкнулись, каюта опустела. И только тут принцесса, недаром носившая прозвище Ее Своенравие, дала волю обуревающим ее чувствам: выхватив из лап чудовища свою шпагу, она одним ударом рассекла узорчатую подушку, из которой полезли клочки сиреневого меха, а заодно и ни в чем не повинный ковер. Следующими жертвами царственной руки были алтарный шатер, где столько дней провел Тарита-крэг, и тяжелый занавес, отделявший дальний угол с загоном для коня.
И тогда вороной, укоризненно фыркнув, двинулся на середину комнаты и, нисколько не опасаясь взмахов яростного оружия, не страшного для его чешуи, с бесконечной кротостью, какой нельзя было и ожидать от боевого коня, прижался лбом к груди девушки.
Она отшвырнула шпагу и обхватила руками гордую, точеную голову верного животного. И вдруг странная мысль поразила ее.
— Вороной, — проговорила она, заглядывая поочередно в золотые косящие глаза, — конь мой, почему ты не дал мне знать, когда ко мне приближался враг?
Вороной мотнул головой, распустил одно крыло и легким, но на редкость выразительным движением шлепнул аметистового крэга по хохолку.
— Не смей!.. — вырвалось у моны Сэниа, и тут же она осеклась под укоризненным взглядом коня.
Смысл этого взгляда мог быть только один: что значит какие-то враги по сравнению с тем, что сидит у тебя на шее?
Конь медленно вернулся в свой угол, повалился на уцелевший клок ковра и задрал копыта.
Вот это да! Она никогда не задумывалась над взаимоотношениями между конями и крэгами, и вдруг эта в высшей степени непостижимая сцена, да еще при посторонних… Мона Сэниа оглянулась, отыскивая взглядом пришельцев, и тут же поняла, что тем было уж никак не до внутренних неурядиц джаспериан: распластавшись на полу, они прильнули к круглому иллюминатору нижнего обзора, в котором, медленно приближаясь, плыл зеленый Джаспер. Ну да, их ведь захватили возле четвертой планеты Чакры Кентавра, или Звездочки-Во-Лбу. Мгновенных переходов, когда дружинники единым усилием воли опускали мак на поверхность красной планеты, чтобы выпустить Тарита-крэга, а затем вернулись сюда, в окрестности родного светила — этих тонкостей грубые существа попросту не заметили.
Пол под ногами едва уловимо качнулся, и иллюминатор тут же ослеп, затянувшись чернотой — повинуясь приказу, мак утвердился на бетонных плитах звездной гавани. Послышался легкий скрежет — это кораблики дружинников расползались в разные стороны, и большой командорский корабль остался в одиночестве. Мак, безукоризненно прошедший все звездные переходы, распался. Конь заржал тоскливо и нетерпеливо, Мона Сэниа подошла к стене, мысленно приказала ей раствориться — и запах терпкой джасперианской травы хлынул в открывшийся широкий проем.
— Ты свободен, вороной, — грустно проговорила мона Сэниа. — Благодарю тебя.
Конь одним прыжком вымахнул наружу и начал подыматься в небо, заслоняя расправленными крыльями вечернее солнце.
«Юрг!» — послышался за спиной настороженный голос того второго, который, по-видимому, был братом ее неожиданно обретенного супруга. Надо было как-то с ними объясняться, и мона Сэниа обернулась к ним. Придется разговаривать с ними, как с детьми, да сервам велеть побольше лопотать о том о сем. Привыкнут. А его, значит, зовут Юрг. Ну, Юрг так Юрг.
— Владетельный супруг мой и ты, мой брат, — она сделала над собой усилие и склонила голову, увенчанную аметистовым хохолком, будто маленькой короной из перьев. — Проследуйте за мной в замок, который с этой поры принадлежит вам.
Она сделала широкий жест, приглашая их выйти, но они настороженно переглянулись и с сомнением покачали головами — покидать корабль они явно не собирались. Не привыкшая к неповиновению, она нахмурилась — и в это время дробный цокот копыт заставил ее выглянуть наружу.
К кораблю приближался всадник, ведя за собой двух верховых коней, к седлам которых были подвешены какие-то странные ящики в толстых чехлах. Он подскакал ближе, и мона Сэниа с удивлением узнала в нем Гаррэля.
Юноша поклонился и спрыгнул с коня.
— Если высокородная принцесса позволит, то я осмелюсь напомнить, что происхожу из древнего рода Элей, королевских знахарей, — торопливо проговорил он, боясь, что она его остановит. — В числе прочих болезней, насылаемых предначертанием, иногда встречается такая, при которой человек полностью теряет память, забывая и свой язык, и свою землю. На этот случай у нас имеется переносной прибор-мнемодатчик… да вот он, тут и аккумуляторы, хотя можно было бы подключить и к корабельным… если, конечно, принцессе угодно.
— Гэль, ты умница! — Сэниа даже захлопала в ладоши. — Если это так же просто, как школьная магическая шапка, то давай попробуем немедленно!
Теперь, когда не нужно было играть роль сурового предводителя звездной дружины и не возникало повода вспоминать о собственном высоком происхождении, она разом превратилась в босоногую девчонку. Как была, в одном плаще, наброшенном на длинную рубашку, она стрелой вылетела на бетонные плиты пристани и принялась расстегивать пряжки на седельных ремнях, яростно тряся рукой, когда от нетерпения ломался ноготь. Наконец все было вынуто, и они вдвоем с Гэлем снова чуть ли не бегом потащили на корабль и странный мягкий шлем с присосками и отводами, и всякие пультики, регулирующие устройства, стабилизаторы, аккумуляторы — словом, все то, что население Джаспера, исключая знахарей, коротко именовало магической бутафорией. В восторге от простого решения проблемы общения они так радостно нахлобучили шлем на голову новоявленному супругу принцессы, что тот даже не успел возразить, считая, вероятно, происходящее просто игрой.
