При дворе Вечного Императора - Коул Аллан (книги полностью .txt) 📗
Ты слыхал что-нибудь о других ребятах? Если твои новости старее моих, сообщаю, чего знаю. Бэт присвоили лейтенанта, она теперь целым подразделением верховодит – правда, какое задание она нынче выполняет, никто не ведает.
Что касается нашего милого Дока... Этот колючий пушистик изловчился получить годичный отпуск – якобы для научных ковырянии! Помнишь Стра'бо? Ну, та озерная раса! Жуткие дылды, которые питались только кровью и молоком. Уверен, помнишь! А помнишь, как наш симпатичный Док надрался этой крови с молоком и так забалдел, что мы животики надорвали? Короче, теперь он якобы изучает нравы этих озерян, а на деле дегустирует их традиционное пойло и не просыхает во имя Матушки Науки.
О ком я действительно ничего определенного не слыхал, так это об Иде. Когда срок контракта истек, она отказалась его продлять и исчезла с концами. Хотя немудрено – ей пришлось здорово поскрипеть зубами по ночам, когда начальство навешало на нее всех собак. Зато могу сказать про нее только хорошее – она вкладывала нашу с тобой добычу в ценные бумаги, и вот добрая новость: мою часть не зажилила, вернула со славным приварком. Я потратил одну увольнительную на то, чтобы перетащить эту чертову уйму денег. Если ты свою долю еще не получил – возрадуйся, она уже в пути. Нет, я взаправду, такая куча денег! Если она от тебя почему-либо прячется, ты только погляди колонки биржевых курсов – ежели какие завалящие акции вдруг стали резко падать или подниматься, лови того, кто их продает или покупает, – это наша пухленькая побирушка.
Ладно, спешу закончить, чтоб поспеть к ближайшей отправке почты. Надеюсь, у тебя все в порядке, дружище.
Твой верный Алекс Килгур.
Стэн с улыбкой отложил письмо. Старина Килгур все тот же: ноет, когда посылают на горячее дело, и ворчит, когда получает синекуру. На него не угодишь. Но про Прайм-Уорлд он точно выразился – раззолоченный нужник. Внешне кажется, что Стэну подфартило – получил непыльную работу. Да уж больно она непыльная, эта его новая служба. До того, что страшно становится.
Стэн внимательно просмотрел досье своих предшественников на этом посту. Создавалось впечатление, что на протяжении последних столетий они палец о палец не ударили – тоска брала, когда он читал про их деятельность. Однако несколько раз кое-что все же происходило – и он не мог не заметить, что всякий раз заваривалась крутая кровавая политическая каша. После многих лет службы в отряде Богомолов Стэн крови не боялся. А вот от политики он шарахался как черт от ладана.
Позабыв об игрушечных размерах своего кабинета, Стэн качнулся на стуле назад и крепко стукнулся затылком о стену. Он застонал – от сотрясения все милые прелести похмелья обострились до предела. Сегодняшнее его состояние было всем похмельям похмелье. Ангельская похлебка сумела только на время отшибить действие алкоголя и позволила ему вырубиться позже Императора. На следующий день он умудрился выйти на работу, но к вечеру ему стало так паршиво, что он не нашел другого лекарства, кроме как снова напиться. Засыпая вчера ночью – точнее, впадая в беспамятство, – Стэн поклялся себе, что на следующий день и в рот ни возьмет. Ни капли коварного стрегга не оросит его губы! Иначе – ухнет в запой. На самом же деле не по стреггу он тосковал, ему бы холодненького пивка!..
Он вымел мысль о пиве из своего сознания, хлебнул невинной воды, повел глазами по стенам своего кабинетика и наткнулся на портрет простоватой женщины. Про себя он опять надрывно застонал и попробовал найти более уютное прибежище своим рвущимся из орбит глазам. Но опять натолкнулся на испытующий взгляд все той же простоватой бабенки. Это была какая-то дьявольщина – куда бы он ни смотрел, везде натыкался на исполненный любви взгляд скуластой женщины с лицом недалекой домохозяйки.
Стены кабинетика были увешаны ее портретами – как объяснили Стэну, это было наследство от предшественника. Денщик Стэна Наик Раи уверял его, что предыдущий командир телохранителей Императора был отличным человеком. Может, командиром он был прекрасным, зато художником – отвратительным. Никакого вкуса. Только человек без вкуса мог любоваться такой женщиной. Впрочем, Стэн думал так лишь поначалу, когда впервые рассматривал однообразные портреты на стенах. Пожив с неделю в обществе простоватой леди, он приказал убрать все портреты – если понадобится, взорвать стены, только бы убрать их к чертям собачьим. Но ее образ стал преследовать его, и он вдруг по совершенно непонятной причине велел вернуть картины на место. А когда это свершилось, до него внезапно дошла простая истина: предшественник действительно любил эту женщину, даром что она казалась такой бесхитростной.
Досье подтверждало: тот капитан был безмерно трудолюбив, преданный семьянин – и профессионал до кончиков ногтей, как и все занимавшие этот пост. Хотя он был постарше Стэна, ему были обеспечены долгие годы спокойной и многообещающей карьеры. Вместо этого он всеми правдами и неправдами добился перевода в приграничный гарнизон, где его карьере пришел бы конец, а незадолго до своего отъезда женился на женщине с портретов. Император был шафером на свадьбе.
Стэн нутром угадал, почему этот капитан сбежал в отдаленный гарнизон. Проведя несколько месяцев на службе при дворе, Стэн понял, что пост, который он занимает, может и должен занимать лишь холостяк или человек, которому плевать на жену и детей. Капитану личной охраны Императора – если он не пренебрегает своим служебным долгом – дня не хватало, чтобы справиться со всеми многообразными обязанностями. И так было постоянно, изо дня в день. Вполне понятно, почему капитан, который педантично исполнял все положенное, вдруг взял да и удрал с простецкого вида дамочкой. Стэн считал, что его предшественник поступил мудро.
Если не обращать внимание на своеобразно украшенные стены, в остальном кабинет Стэна был типичным рабочим местом офицера-холостяка – груды личных вещей перемежались с вещами, связанными с работой. Нельзя сказать, что Стэн не знал, где что лежит. В его беспорядке был строгий порядок, присущий стэновскому дисциплинированное уму. Он всегда знал, в какую кучу сунуть руку, чтобы выудить нужную вещь или документ. Беда была лишь в том, что кучи имели обыкновение наезжать друг на друга и перемешиваться – совсем как его хобби.
Изучение по долгу службы многочисленных досье возбудили в Стэне аппетит к истории – истории как событий, так и людей. Интересовался он и военной техникой, без хорошего знания которой офицер в сороковом веке смешон. Будучи уроженцем Вулкана, планеты бесчисленных заводов, он невольно интересовался и техникой вообще. Словом, с момента отъезда с Вулкана он читал много и обо всем.
Две вещи в кабинетике особенно ясно иллюстрировали его профессиональные занятия и личные пристрастия.
Один из углов комнаты был полностью занят прислоненной к стене многократно сложенной огромной картой замка, окружающих его строений, подземной части всего сооружения, а также всех замковых коммуникаций. Эта гармошка из метровых секций показывала в двух измерениях все до последней мелочи – от залов и комнат до мельчайших закоулков в подвалах и даже не заделанных трещин в подземных туннелях. Стэн извлек эту пропылившуюся махину из архива в первый же месяц своей работы, когда понял, что сами чудовищные размеры замка и его недр не позволят ему самолично обойти все и все осмотреть – даже за десять лет службы. А если он не будет знать каждый сантиметр императорской резиденции, то не сможет по-настоящему эффективно выполнять свою главную задачу – обеспечивать безопасность Его Величества.
Заваленный другими вещами, на столе в метре от карты находился второй предмет, которому Стэн посвящал свои досуги – если таковые у него имелись. Этим предметом был очень дорогой миниголопроцессор, самая дорогая вещь, приобретенная Стэном за всю его жизнь. А в небольшой коробочке, стоявшей рядом с миниголопроцессором, лежали тысячи часов его упорного труда – дискетки с результатами ночных бдений.