Конан из Киммерии - Говард Роберт Ирвин (читать книги полностью TXT) 📗
– Ты берешь на себя слишком много воли насмешничать надо мной. Да еще поднял на меня руку? – процедил варвар сквозь зубы.
Он больше не мог обуздывать быстро возраставшую ярость. Он ответил на тычок ударом ладони, который сбросил насмешника на грубо выструганный стол. Пиво плеснуло через край кружки. Кофиец злобно зарычал и вытащил меч.
– Собака, дикарь! – загремел он. – За это я вырежу сердце из твоей груди!
Блеснула сталь. Сидящие вокруг поспешно бросились искать безопасное местечко. В спешке они опрокинули единственную горевшую в комнате свечу. Кабак погрузился в темноту. Треск опрокидываемых скамеек, топот ног, вопли и проклятия – вот что было слышно, а еще пыхтение обоих задир и, наконец, крик боли, пронзивший гвалт и сумятицу. Когда свечу снова запалили, оказалось, что большинство гостей исчезли, сбежав через дверь и разбитое окно, остальные забрались под столы и за винные бочки. Варвар тоже покинул заведение. В центре комнаты лежал окровавленный труп кофийца. С безошибочным варварским инстинктом киммериец отыскал обидчика в темноте и, воспользовавшись всеобщей суматохой, прикончил.
Свет факелов и шумное веселье гуляк остались позади. Киммериец избавился от своей рваной туники и теперь шагал сквозь ночь совершенно голый, если не считать набедренной повязки и высоких шнурованных сандалий. Он скользил с гибкостью тигра, его стальные мускулы играли под загорелой кожей.
Конан достиг той части города, которая прилегала к храмам. Они поблескивали в свете звезд со своими мраморными снежно-белыми колоннами, золотыми куполами и серебряными арками порталов, эти ларцы бесчисленных загадочных божеств Заморы. Конан не слишком ломал себе над этим голову. Он знал, что религия Заморы, как и все прочее у народа, издавна изведавшего блага цивилизации, сложна и понять ее нелегко, свое изначальное естество она давно затеряла в лабиринте обрядов и обычаев. Много часов провел он на открытых площадях, внимая увещеваниям теологов и учителей, и после этого запутался еще больше, чем прежде. Но в одном отныне он убедился твердо: ни один из этих философов не пребывал в здравом рассудке.
Его родные боги просты, и понять их несложно. Кром был верховным среди них. Он жил на высокой горе, откуда насылал испытания и смерть. Бесполезно молить о чем-либо Крома, ибо он мрачен, дик и презирает трусов. Но мальчиков при рождении он наделял мужеством, волей и силой убивать врагов. Это было, по воззрениям варваров, все, чего следовало ожидать от бога.
Сандалии Конана не издавали ни малейшего шума, ступая по блестящим камням мостовой. Ни одного стражника не видно, ибо даже воры из «Прожорливой глотки» избегали храмов, где – как кругом болтают – всякого, кто вступал в них с нечистыми намерениями, ждала ужасная судьба. Впереди Конан видел Башню Слона, устремлявшуюся к небу. Он спрашивал себя, откуда она получила свое имя. Никто этого, казалось, не знал. Сам он еще никогда не видел столь диковинное животное, однако знал по рассказам, если только правильно понял: слон – это чудовищно огромный зверь с одним хвостом спереди и одним сзади. Во всяком случае, так объяснял ему путешественник-шемит и притом клялся, будто тысячами видел таких зверюг в стране гирканцев. Но нужно, конечно, еще не упускать из виду, что все шемиты большие любители соврать. В Заморе по крайней мере никаких слонов не водилось.
Холодно поблескивая, башня, казалось, хотела схватить звезды. В солнечном свете она так ослепляла, что только немногим удавалось прямо взглянуть на нее. Шептали, мол, она целиком построена из серебра. Башня имела форму цилиндра, была высотой в сто пятьдесят футов, и драгоценные камни мерцали в свете звезд – густо утыканные в верхний край или в заграждение, опоясывающее ее. Башня стояла посреди сада, раскинутого высоко над городом, и легкий ветерок раскачивал ветви чужеземных деревьев. Могучая стена окружала сад, и с внешней стороны стены вокруг находилась низкая, не очень широкая полоска земли, которая также была отгорожена стеной. Ни один луч света не вырывался из башни. Она явно не имела оконных отверстий, по меньшей мере их не оказалось над внутренней стеной. Только сверкающие камни высоко наверху отбрасывали холодное сияние.
Под нижней внешней стеной рос густой кустарник. Киммериец проскользнул поближе и остановился получше разглядеть всю картину. Хотя стена была довольно высока, одним прыжком он наверняка мог бы достичь ее края и уцепиться пальцами, а дальше оставались детские игрушки – подтянуться и перебраться через нее. Он не сомневался, что и внешнюю стену может одолеть подобным же образом. Но он заколебался при мысли о неизведанных жутких опас– ностях, которые, как он предполагал, подкарауливают его в саду. Здешние люди казались ему чуждыми и полными загадок. Они были совсем другого рода, чем киммериец, они были даже не той крови, что западные народы – бритунцы, не– медийцы, кофийцы и аквилонцы, о тайнах цивилизации которых он уже многократно был наслышан. Люди в Заморе произошли от старой, очень старой цивилизации, и, насколько он успел с ними познакомиться, они казались ему до основания испорченными и развращенными.
Он подумал о Яре, верховном жреце, который плел свое темное чародейство в башне из драгоценных каменьев. Волосы киммерийца поднялись дыбом, когда на ум ему пришла одна история, выболтанная придворным пажом в изрядном подпитии: как Яра засмеялся в лицо одному мирно настроенному принцу и преподнес ему пылающий демонский драгоценный камень. Ослепляющие лучи вырвались из страшного камня и окутали принца. С криком опустился тот на пол и обуглился, превратившись в черный комок, который в конце концов обернулся пауком и принялся торопливо шнырять по покою, пока Яра не раздавил его подошвой.
Не часто покидал Яра свою колдовскую башню, а когда делал это, то явно только для того, чтобы ввергнуть в несчастье какого-нибудь человека и даже целый народ своей черной магией. Король Заморы боялся его пуще смерти и постоянно напивался, ибо не мог смиренно переносить столь чудовищный страх. Яра был очень стар – поговаривали, будто он живет несчетные столетия и будет жить вечность, и все это с помощью магии камня, повсеместно именуемого Сердцем Слона, по той же причине, по какой высокое строение получило имя Башни Слона.
Погруженный в мысли такого рода, киммериец поспешно прижался к стене, когда расслышал размеренные шаги в саду. Вместе с шагами он уловил также слабое позвякивание металла. Так что все-таки хотя бы один стражник ходит вокруг сада. Варвар ждал, пока тот не вернется, закончив обход, но опустилась ничем не прерываемая тишина.
Наконец любопытство пересилило. Киммериец подскочил, ухватился за край стены и подтянулся на одной руке. Затем плашмя лег на стену и посмотрел вниз, на полоску земли между обеими стенами. Тут не росло никаких кустов, только непосредственно перед внутренней стеной он увидел несколько заботливо подстриженных кустиков. Звездный свет падал на ухоженные газоны. Где-то плескал фонтан.
Конан осторожно спустился. Он вытащил меч из ножен и огляделся. Беспокойство дикаря, который стоит незащищенным под ярким светом звезд, наполняло его, и поэтому он быстро пробрался в тень стены за поворот, пока не оказался рядом с теми кустами, что приметил прежде. Ловкими, быстрыми шагами он пробежал, низко пригнувшись к ним, и почти что споткнулся о нечто, лежавшее, скорчившись, возле кустов.
Быстрый взгляд в обе стороны – по меньшей мере в пределах видимости не имелось ни одного врага. Конан наклонился над фигурой. Острые глаза разглядели в свете звезд крепко сбитого мужчину в серебристом доспехе и шлеме с гребнем заморийской королевской гвардии. Щит и пика лежали рядом с ним. Конан установил, что воин задушен. Варвар беспокойно огляделся по сторонам. Ему стало ясно, что это тот стражник, шаги которого он слышал с той стороны стены. Прошло всего немного времени, и тем не менее неизвестная рука схватила из темноты воина за горло и лишила жизни.
Напряженные глаза Конана внезапно уловили движение в кустах подле стены. Держа ладонь на рукояти меча, он прокрался туда. При этом он издавал шума не больше, чем пантера, скользящая в ночи, но человек, на которого Конан хотел напасть внезапно, услышал его. Киммериец увидел на стене могучую тень и почувствовал облегчение – тень имела человеческие очертания. Незнакомец резко развернулся с хриплым выдохом, в котором был страх, и явно хотел наброситься на своего противника. Но когда свет звезд отразился от Конанова клинка, он вновь отшатнулся. Прошло напряженное мгновение ожидания – каждый выжидал, что будет делать второй, оба готовые немедленно перейти к обороне.
