Бронеходчики. Гремя огнем… - Калбазов Константин (лучшие книги TXT) 📗
Отметилась и реактивная артиллерия. Конкретно по горе, которую предстояло атаковать роте, где служила Алина, прилетело более полусотни ракет. Калибр никак не меньше ста тридцати миллиметров. Уж она-то знала. На полигоне юнкера бывают регулярно. И сами участвуют в стрельбах, и наблюдают за стрельбами других. Получается, на их участке атаки сосредоточена батарея реактивных установок.
Впрочем, с их никудышной точностью иначе и быть не может. Использовать их для прицельного огня – глупость несусветная. А вот если необходимо накрыть определенную площадь, тогда совсем другое дело. Правда, пускать в дело меньше батареи нет смысла. Если только восьмидесятимиллиметровые, у которых в одном залпе установки по двадцать четыре ракеты. Но они хороши на открытой местности, а не против деревоземляных укреплений.
Едва истребители разошлись и потянулись к аэродромам зализывать раны, как вновь появились бомбардировщики. Боги войны тут же прекратили обстрел, уступая место ангелам смерти. Сначала по горе прошлась эскадрилья тяжелых «Муромцев». На смену им явились закрутившие свою карусель штурмовики. А затем вновь заговорила артиллерия. Так и не прекратившийся ад продолжился.
Наконец нарисовались бомбардировщики японцев. Не иначе как собираются атаковать русские батареи. Вот только не заладилось у них с этим. На перехват им тут же выметнулись эскадрильи истребителей, разбросанные по небольшим полевым аэродромам. Практика, полученная в Испании, в действии.
В этой волне русских летчиков асов практически не было. Охотиться за неповоротливыми бомбардировщиками отправился молодняк. Командование справедливо рассудило, что для первоначальной наработки опыта эта цель подойдет лучше всего. Правда, даже эти машины способны огрызнуться. Причем серьезно.
Дробышева видела, как истребители разогнали эскадрильи бомбардировщиков. Как машины падали одна за другой или пытались спастись бегством, сбрасывая бомбы на голую степь и уходя за линию фронта на бреющем. Но наблюдала и пару русских По-16, устремившихся к земле, оставляя за собой шлейф черного дыма или окутавшись белоснежным облаком пара. А вот парашют она приметила всего один.
– Алина, девочка, ты готова? – поинтересовался в гарнитуру Веретенников.
При этом голос его звучал ровно и спокойно, вселяя уверенность. Хотя у нее не было и тени колебаний, девушка все же оценила заботу поручика. И даже не подумала придавать значения его фамильярности. Да и не было ничего подобного. Сейчас она ощутила желание командира уберечь и защитить не просто подчиненного, но боевого товарища. Пусть первый бой им еще только предстоит.
– Я в порядке, Артур Николаевич, – впервые за долгий срок назвав его по имени-отчеству, слегка наклонившись к микрофону, заверила Дробышева.
Гарнитура связи появилась совсем недавно, но ее тут же по достоинству оценили в броненосных войсках. Отсутствие нормального общения создавало множество трудностей. А тут вдруг можно просто поговорить, даже в пылу сражения. Не то что раньше: все эти сигналы, состоящие из ударов по голове и выставления пальцев. Правда, их все же продолжали пользовать. Ну мало ли что может случиться. Да хоть та же трубка порвется.
Вдобавок к этому посредством громкоговорителей можно было слышать, что происходит вокруг машины. И даже перекинуться парой слов с пехотой или посыльным. Такую возможность трудно переоценить. К тому же чтобы не получить контузию или просто отрезать себя от раздражающих внешних звуков, достаточно перекрыть вентиль, и всех дел-то.
Взглянув на наручные часы, Алина поняла, что вопрос Веретенникова был вовсе не праздным. До конца артподготовки оставалось две с половиной минуты. Едва она осознала это, как ею тут же овладело волнение. Взгляд лихорадочно забегал по приборной панели, в очередной раз проверяя все параметры. Руки сами собой отработали схему, проворачивая из стороны в сторону ствол огнемета.
Это оружие пришло на смену нижнему пулемету. Опыт боев показывал, что огнемет куда более эффективен против солдат, пытающихся атаковать бронеход. Разумеется, радиус действия куда меньше, но и пехотинцу нужно приблизиться вплотную, чтобы бросить увесистую гранату или закрепить магнитную мину. А еще – тут не нужно особо целиться, площадь поражения куда как обширная. Ну и, наконец, не менее главное, – психологический эффект. Солдат испытывает панический ужас перед огнем, а при виде пылающих товарищей впадает в ступор.
– Алина! – вновь послышался голос поручика.
– Я в порядке, – поспешно ответила она.
– Тогда успокойся и прекрати вращать стволом огнемета. От тебя не требуется ничего особенного. Просто веди машину, как ты это делала сотни раз на тренировках.
– Я все знаю. Просто…
– Что?
– Это ожидание…
– Нормально, Алина. Все в порядке. Ждать и мне муторно. Уж скорее бы начать. Но лишний раз суетиться все же не следует… А вот и сигнал. Пошли, девочка. Трогай!
– Есть! – неожиданно для себя самой буквально выкрикнула она, рассмотрев в небе красную ракету.
Однако, несмотря на явную нервозность, «Богатырь» двинулся с места без рывков и дерганых движений. Едва механики сдернули маскировочную сеть, как левая опора согнулась в колене и пошла вперед. Вес машины перенесся на правую. Бронеход слегка качнулся. Наконец стопа с гулким стуком опустилась на землю, и девушка перенесла вес машины на левую опору, приводя в движение правую.
Шаг. Другой. Третий. «Богатырь» уверенно набирал ход, отправляясь в свой первый бой. А в голове Алины вдруг пронеслись слова марша броненосников, увидевшего свет год назад: «Гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход…» [5] Она даже начала подпевать, правда, одними губами, чтобы поручик не услышал. Желания показывать, насколько сильно она нервничает, не было никакого.
Батальон бронеходов атаковал сразу три высоты с расположенными на них ротными опорными пунктами, образующими единый узел обороны. Примерно половина личного состава японской армии занимала линию обороны. Весьма плотное насыщение, и уж тем более учитывая то, что противник умело использовал вершины гор и холмов. Вторая половина выведена в резервы, которые по мере надобности должны были перебрасываться по рокадным дорогам.
Для выполнения поставленной задачи бронеходный батальон разделили на три части. В каждой по восемь-девять «Сорок» и «Громобоев» с ротой десантников на броне и по взводу «Богатырей» в качестве усиления.
Поначалу ничего не происходило, если не считать все еще продолжающейся артподготовки. Расстояние до подножия горы, или, как она была помечена на карте, «высоты десять девяносто один», расположенной на правом фланге обороняющихся, – порядка полутора километров. Неблизко. И это с учетом того, что первая волна наступающих выдвинулась к рубежам начала атаки еще ночью. С соблюдением мер маскировки. Все же степь, пусть и предгорья.
При столь широкой полосе ничейной земли попасть под дружественный огонь шансы крайне малы. А уж получить осколок и вовсе нереально. Ну и японцам открывать огонь из своих пушек нет смысла. Их бронебойки, имея одинаковый калибр с немецкими, серьезно уступают им в бронепробиваемости. «Богатыри» им не по зубам даже с сотни метров. Как, впрочем, и лобовая броня «Громобоев». Остаются полевые орудия с их осколочно-фугасными снарядами. Но их не так чтобы и много, и дистанция все еще остается приличной. Опять же, непрекращающийся обстрел с русской стороны. Вот и ждут самураи. Уж чего-чего, а терпения им не занимать.
– Алина, видишь истребители?
– Да, Артур Николаевич.
– Некогда разводить политесы, так что на «ты» и по имени. Имей в виду, у них на подвесных – бомбы. Наших летунов я пока не наблюдаю. Так что сейчас может быть весело.
– Приняла.
У пилота имеется перископ с переменной кратностью, и он может рассмотреть детали, которые ей не увидеть при всем желании. А потому не доверять его мнению причин никаких. Опять же, над машиной командира взвода поднят сигнал «воздух». Не представляй самолеты для бронеходов опасности, тот не стал бы так-то уж обращать на это внимание.
