Оборотная сторона Луны - Морозова Эльрида (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
Я все еще ждала предательства. А человек между тем шел по коридору, глядя по сторонам. Он подошел к какому-то трупу, присел возле него, взял за запястье и пощупал пульс. «Ищет кого-то живого, чтобы изнасиловать», – подумала я.
Человек отпустил чужую руку и вздохнул:
– И этот труп. Похоже, тут все…
Я не верила своим глазам. Среди каторжников нашелся кто-то, кто ходит по Корпусу и пытается найти живых людей? Делает он это профессионально. За запястье берет точно. Веки закрывает, даже не поморщившись. Меня привел в чувство. Этого уж я точно не могла понять.
Я следила за ним взглядом. Он так и шел по корпусу, походя то к одному, то к другому трупу, и осматривая их. У меня возникло желание идти с ним. Мы действительно могли бы найти здесь кого-то живого. Ради этого еще стоило бы жить. Ради всего остального уже было бессмысленно.
Я сделала движение вперед, но остановилась. Я представила, что найду кого-то знакомого, он откроет глаза и узнает меня. И тогда все пропало. Мне нельзя было так рисковать собой. Киф узнал меня и чуть не выдал. Это может повториться и с другим. Пусть бы тот человек сам поискал живых, а мне нужно подумать о себе. Как бы эгоистично это ни звучало, но в первую очередь нужно обеспечить безопасность себе.
Странное дело: я только что думала о смерти, желала ее. А сейчас думаю о том, как бы остаться в живых. Наверное, это одна из функций организма. Так же, как мы дышим, едим, ходим в туалет – точно так же мы хотим жить.
Я смотрела на человека, пока он не скрылся из виду. Я не пошла с ним. Но от души пожелала, чтобы он нашел как можно больше раненых и привел их в чувство. Пусть у него все получится.
А мне действительно надо примкнуть к кому-нибудь. Пока я одна, я вызываю подозрения. Каторжники ходят группами: большими или маленькими, но они держатся вместе. Если я одна, я больше на виду. Если кому-то понадобится живое тело для изнасилования, то вперед выберут человека, держащегося особняком. Мне нужно спрятаться за чью-нибудь спину.
Наверное, все же надо было уйти с тем человеком. Попробовать догнать его?
Я решила еще раз подойти к Дэну, а потом попробовать догнать того человека.
С закрытыми глазами Дэн выглядел намного лучше. Как будто бы было в нем какое-то спокойствие.
«Прости меня, – подумала я. – Я осталась жива, в то время как ты умер. А я не могу даже тебя оплакать».
Надо было идти. Нет никакого смысла сидеть рядом с Дэном. Это уже был не он. Тут осталось только его тело.
Мимо проходили двое каторжников. Один из них выглядел вполне миролюбиво. Другой был злой. Я решила, что надо остаться незамеченной, чтобы злой не обратил на меня внимания.
– … Ведь мне оставалось сидеть всего три месяца! – выговаривал злой своему товарищу. – А теперь что?
– Ну и теперь посидишь три месяца, – легкомысленно отвечал второй. – За нами прилетят, и все восстановится, как было.
– Как было? – еще больше разозлился тот. – То есть Волку останется сидеть еще два года, а потом он пойдет на свободу?
– Ну… Может, не совсем так.
– Очнись, Брайен! Ты что: не понял, что здесь только что произошло?
Я посторонилась, чтобы дать им пройти. Но вдруг Брайен изменил направление и пошел рассматривать план эвакуации на стене. Его товарищ остановился:
– Что тебе все неймется?
– Жрать хочу. Столовую ищу.
– И ты можешь думать о еде в это время?
– А я всегда думаю о еде.
На плане эвакуации не было написано, где столовая. Там просто были нарисованы помещения. Я знала, где столовая. Но первой заговорить с этими отродьями было страшно.
– Ну что: нашел?
– Черти! Они ничего не подписали! – стал возмущаться Брайен. – Они что: не подумали, что можно хотеть кушать?
Тогда я рискнула сказать:
– Столовая на шестом этаже, слева по коридору.
Может, я зря это сказала. Оба каторжника посмотрели на меня, и я с трудом выдержала их взгляды. Однако когда-то это надо было сделать. Мне нужно было найти себе какую-то компанию. Почему бы не этих двоих? Один из них выглядит миролюбивым. Другой хоть и злится, но ему не нравится эта ситуация. Среди этих преступников и дикарей невозможно найти лучших. Они все сволочи. Но есть наименее плохие. Их и надо искать. Наверное, лучшим был тот, который пошел искать по корпусу живых. Но быть рядом с ним все же опасно. Слишком уж он отличался от остальных. Он сам выглядел подозрительно. Если еще я была бы рядом с ним, рано или поздно нас бы разоблачили.
– Откуда ты знаешь про столовую? – сказал один. – Уже был там?
Я хотела поддакнуть, но в таком случае осталась бы здесь, а эти бы ушли. А мне надо было бы пойти с ними.
– Я наоборот иду туда, – ответила я.
И я пошла впереди, показывая дорогу. А за мной следом шли эти двое. Я удивлялась, как вообще получилась эта ситуация, что я сама вступила в разговор с каторжниками и даже куда-то отвожу их.
Страха я больше не чувствовала. Наверное, весь вышел. Столько эмоций уже невозможно было вынести. Я не понимала своих чувств, мне казалось, их просто нет во мне. Наверное, это защитная реакция организма. Словно сгорает предохранитель, и человек перестает все ощущать, чтобы не сойти с ума.
Ведь в моей ситуации вполне можно сойти с ума. Только никому нет от этого пользы. В сумасшедшем виде я натворю глупостей, из-за которых меня убьют. А если все понимать, но ничего не чувствовать, то можно попытаться сохранить себе жизнь. Если уж есть такая функция у тела: хотеть жить, то надо ей пользоваться. И не задаваться сейчас вопросом: а зачем? И что я буду делать дальше без Дэна и остальных? И как вообще можно перенести все произошедшее?
– Парни, я угощаю! – объявил Брайен, входя в столовую. – Выбирайте свободный столик, а я сейчас принесу на заказ. Лично я люблю устрицы. Вы бы сейчас не отказались от устриц?
В столовой было мало народу. Столы и стулья были опрокинуты. Хотя за парочкой столиков сидели несколько каторжников и выпивали.
Холодильники были разбиты. На полу валялись тарелки с едой. Все было размазано по полу. Со стороны поваров была странная тишина. Обычно оттуда доносился говор, смех и тихая музыка. Сейчас ничего этого не было.
– Какие, к черту, устрицы? – повысил голос второй каторжник.
Я подумала, что, возможно, зря выбрала себе эту компанию. Брайен хотя бы с виду миролюбив. А его товарищ всегда на взводе. Наверное, надо бы мне примкнуть к другим. Найти бы того человека, который ищет живых по корпусу.
Злой рванул на себя столик, и тот заскрежетал по полу. Меня передернуло от этого звука. Выпивающие каторжники посмотрели в его сторону с осуждением. Здесь повсюду была злость. Я бы не смогла найти здесь ничего другого.
Тем же образом злой придвинул к столику три стула. Значит, они взяли меня в свою компанию. Я подумала, что если они будут вести себя слишком дико, я смогу потом уйти.
Еще я не представляла, как смогу сейчас есть. Когда в мире творятся такие вещи, как смерть, еда казалась лишней и ненужной. Я вообще не понимала, зачем и как можно есть после всего, что я тут видела.
Появился Брайен. Он нес в руках несколько холодных хот-догов и бутылок с газировкой.
– Микроволновка сломана, – сказал он. – Вообще-то я хотел устрицы. Еще я люблю мороженое и шоколад. Видимо, в детстве сладостей недоел. Но здесь почему-то их нет.
– Там что: вообще ничего нормального нет? – спросил его товарищ.
Брайен покачал головой. Потом сказал:
– Там стоит кастрюля с супом. Знаете, большая такая. Он был уже готов. Но кто-то запихал туда повариху.
– Как?
– По кусочкам.
Злой ничего не ответил. Отложил хот-дог и просто закрыл лицо руками. Брайен передернулся:
– Честно говоря, очень неприятно.
Мы молчали некоторое время. Я не думала, что на каторжников произведет впечатление смерть поварихи. И я поняла, что не знаю этих людей. Не знаю, чего можно ожидать от них. Что они думают, что чувствуют. Мне казалось, что все должны радоваться этому перевороту. А выходит, что все не так, как мне казалось. Есть еще среди них редкие единицы, которые не довольны всем происходящим. И дело тут даже не в том, что парню осталось три месяца до конца срока. А что действительно жаль погибших здесь людей.
