Трудное восхождение - Чандлер (Чендлер) Бертрам (читать книги онлайн полностью .txt) 📗
— Конечно, — согласился Граймс и спрятал трубку.
Они сидели молча, но с ощущением какой-то вины. Им следовало работать. Им еще много надо было сделать для Улья. Фон Танненбаум наконец выбрался из кресла и, найдя мягкую тряпочку, начал полировать переборку. Вителли пробормотал что-то насчет уборки двигательного отсека и ушел. Словотный сказал, что инженеру наверняка понадобится помощь, и пошел за ним. Бидль собрал грязные тарелки и сложил их в шкаф — он предпочитал мыть посуду перед едой.
— Она голодна, — объявил Дин.
Граймс отправился на камбуз за следующей бутылкой сиропа.
Так продолжалось день за днем. Королева набиралась сил, и ее власть над поданными крепла. И еще — она училась. Разум Дина — равно как и остальных — был полностью открыт ей. Но говорить она могла только через Дина.
— Она знает, что запасы в Улье ограничены, — сказал как-то Дин. — Раньше или позже, причем скорее раньше, чем позже, мы останемся без тепла, воздуха и еды. И она знает, что поблизости есть планета. Она приказывает нам лететь туда и основать на этой планете большой Улей.
— Значит, полетим туда, — согласился Граймс.
Он знал, так же, как и все остальные, что сигнал о помощи спасет их — но почему-то не мог отдать приказ. Конечно, основание Улья, колонии на ZX1797, было совершенно невозможно — но Она так хотела.
И «Щитомордник» вышел из спячки. Жизнь запульсировала в нем неровным биением инерционного двигателя. «Щитомордник» вышел из спячки — чтобы тут же исчезнуть для всех внешних наблюдателей. Гироскопы Манншенновского Движителя снова начали прецессировать, увлекая корабль за собой, во тьму искривленного континуума.
Прямо по курсу сияла ZX1797, тугая разноцветная спираль — и росла на глазах. Фактически пилотирование кораблем перешло к фон Танненбауму — Граймс стал личным слугой королевы, хотя ее желания по-прежнему озвучивал Дин. Граймс кормил ее, обмывал, сидел с ней часами, беззвучно общаясь. Какая-то часть его протестовала, заходясь неслышным криком. Вот кулак разносит фасетчатые глаза, тяжелые ботинки крушат хрупкий хитин тела… Только в воображении. Часть ею бунтовала, но не могла ничего сделать — и Она это знала. Она была женщиной, Граймс — мужчиной. Трения между мужчиной и женщиной неизбежны и даже приятны, если не одному, так другому.
В один прекрасный день Дин сообщил:
— Она устала от безвкусной пищи.
Еще бы, уныло подумал Граймс. Но это Ее желание, и его следует исполнить немедленно. Правда, Граймс никогда не интересовался обычаями инсектоидов. Но он был космолетчиком. А всякий космолетчик знает, что любят шаарцы.
Лейтенант пошел к себе в каюту и принялся переливать жидкость из стеклянной бутылки в пластиковый контейнер, из которого можно пить в невесомости. Сейчас на корабле установилась искусственная гравитация. Но кормление шаарской королевы имеет свои тонкости.
Граймс вернулся в тронный зал. Две пары глаз наблюдали за ним: человеческие — глаза Спуки Дина — и фасетчатые глаза шаарской королевы, сияющие ярче обычного. Она подняла переднюю лапку, словно для того, чтобы взять контейнер, и тут же изящно уронила ее. Прозрачные крылья трепетали в предвкушении угощения.
Граймс медленно приблизился к королеве, опустился на колени, осторожно поднес бутылку к непрерывно двигающимся жвалам, и чуть надавил. Из отверстия брызнула тонкая янтарная струя. Застоявшийся воздух каюты наполнился тяжелым сладким запахом.
«Еще! — возник приказ в его мозгу. — Еще!»
Он снова сдавил пластиковую емкость.
«Но… Ты не рабочий… Ты трутень…»
Обычно «трутнями» называют никчемных бездельников. Но это у людей.
«Ты трутень… Ты станешь первым отцом нового Улья…»
— Леденец — молодец, ликер — паникер, — пробормотал Дин, пытаясь сделать серьезное лицо.
Граймс сурово взглянул на телепата. Что он нашел смешного? Граймса все сильнее охватывал восторг. Она — женщина, и она прекрасна, а он — мужчина. Хрупкие крылья превратились в тонкую драпировку, подчеркивающую, а не скрывающую восхитительное тело его возлюбленной — стройной, с высокой упругой грудью и длинными ногами. Она желала, чтобы он стал ее любовником, ее супругом.
Она желала его.
Она…
Внезапно прекрасное видение померкло.
Не было женщины, распростертой в обольстительной наготе.
Отвратительное насекомое, пьяное до безобразия, разметавшееся на столе, как на постели. Сморщенные крылья, затянутые мутной пленкой фасетчатые глаза. По жвалам, которые продолжают совершать жующие движения, стекает желтоватая жидкость…
Граймса вывернуло наизнанку. Подумать только, он чуть не…
— Капитан! — настойчиво позвал Дин. — Она вырубилась, как лампочка. Пьяна в дым.
— Так держать! — прорычал Граймс. Он снова стал самим собой.
— Всем внимание! — заорал он в ближайший микрофон интеркома. — Капитан на связи. Остановить инерционный и межзвездный двигатель. Включить передатчик Карлотти. Свяжитесь со всеми кораблями, какие есть поблизости, и потребуйте помощи так скоро, как только возможно. Скажите, что мы в дрейфе, двигатели не работают — не хватает топлива.
Он повернулся к Спуки Дину.
— Я оставляю тебя здесь, Призрак. Если она подаст признаки сознания, ты знаешь, что делать. — Он изобразил неколебимую строгость: — Полагаю, я могу тебе доверять…
— Само собой, — отозвался телепат. — Само собой, капитан. Я и представить не мог, что окончу свои дни в качестве рабочей особи единственного в своем роде Улья, населенного… человеко-шмелями! — Он задумчиво взглянул на Граймса: — Как вы думаете, принес бы этот союз какие-нибудь плоды?
— Наверняка, мистер Дин, — буркнул Граймс.
— Фантастика! — выдохнул коммодор Дамиен. — Я почти завидую вам, мистер Граймс. Вы попадаете в такие переделки…
В кабинете коммодора стоял тяжелый аромат шотландского виски. Однако Дамиен, хотя и не был трезвенником, даже не прикоснулся к напитку. Впрочем, несмотря на жажду, Граймс тоже предпочитал сохранять абсолютно трезвую голову.
— Это больше, чем фантастика, — резко произнесла шаарская принцесса-эмиссар, особый представитель самой Высокой Королевы. Если бы не механический голос, ее слова звучали бы как оскорбление. Это… омерзительно. Недопустимо. Этот офицер насильно вливал в рот спиртные напитки представительнице нашей королевской фамилии. Он…
— Руки выкручивал? — услужливо подсказал Дамиен.
— Этого я не знаю. Теперь она — Королева-мать Брооума.
— Я спасал корабль и людей, — как заведенный повторил Граймс. Коммодор гнусно ухмыльнулся.
— Кажется, мы с этого начали, лейтенант? Впрочем, неважно. Есть дела и поважнее. Мне приходится не только разбираться с жалобой от личного представителя Ее императорского величества…
Если бы Граймсу сказали, что при помощи голосового аппарата можно икнуть от неожиданности, он бы не поверил.
Все происходящее записывалось на пленку. Конечно, орден Золотого медоноса ему уже не светит. Будем надеяться, что его хотя бы не отдадут на растерзание шаарцам.
— Он приучил ее к скотчу… — не отставала принцесса.
— Возможно, вы немного завидуете, — небрежно бросил Дамиен. — Кстати, лейтенант, меня буквально бомбардируют карлоттиграммами с Брооума от Ее не слишком императорского величества. Дама требует, чтобы я немедленно или еще быстрее доставил ей единственного трутня во всей Галактике, с которым она желает спариваться…
— О нет! — возопил Граймс.
— Да, мистер Граймс, да. Я бы с радостью выполнил ее требование, — Дамиен печально вздохнул, — но, полагаю, всему должны быть пределы…
Он снова вздохнул и гаркнул:
— Выметайтесь отсюда, трутень!
К сожалению, эффект был слегка подпорчен взрывом хохота.
— И вовсе не смешно, — объявила шаарская принцесса.
Бродячий маяк
Этого не должно было здесь быть.
Здесь вообще ничего не должно было быть, кроме редких атомов водорода, из-за которых межзвездный вакуум не перестает быть вакуумом, да курьера «Щитомордник», летящего к месту назначения.
