Псы войны. Гексалогия (СИ) - Пауллер Олег (читать книги полные .txt) 📗
Нет, не должно надоесть! Это -- моя обязанность. Ты, Лоренцо, слабохарактерный, увлекающийся человек, без стержня в душе. Я тебе не учитель, но твои увлечения мешают делу.
-- О чем ты говоришь? Не понимаю!
-- О Тэллюаульд-Акадэи.
Гаю хорошо было видно, как силуэт долговязого дрогнул и слегка качнулся назад.
-- Публичная девка, да еще чернокожая! Что она мне?
-- Тэллюа не публичная девка и не чернокожая. Она окрутила тебя вокруг пальца. Ты в нее влюблен. И совершенно потерял голову.
-- Я?!
-- Ты. Пауза.
-- Послушай, дорогой Дино, неужели ты думаешь...
-- Я знаю, а не думаю. За тобой следят мои люди. Мне известен каждый твой шаг, каждое слово, каждая выписанная для нее из Алжира шелковая подушка или пара украшенных бисером туфелек.
Снова пауза.
-- Тэллюа мне нужна, -- начал долговязый. -- Она -- моя база и прикрытие. Не я в нее влюблен, а Аллар, он хочет жениться на ней, но она играет и морочит ему голову. Через нее я и поймал его. Пока Тэллюа здесь, сам вождь и его вассалы всегда будут в твоем распоряжении, Дино.
-- Это хорошо. И верно, что ее можно использовать. Но так тратить на нее время и деньги, как это делаешь ты, -- никуда не годится! Да и не достигнешь ты этим ничего, Лоренцо. Плохо ты знаешь женщин. Ты ее назвал чернокожей публичной девкой -- ну, а сам многого от нее добился?
-- Да... То есть нет... Я и не хочу...
-- Ага, видишь! Вот тебе и чернокожая девка! Предупреждаю: брось глупости. Не бросишь -- поссоримся всерьез.
-- Да я ведь... Эх... Ну, ладно, Дино.
Вдруг где-то совсем близко громко пропел петух.
-- Скоро утро. Все, что ли?
-- Нет, не все. Тэллюа -- одна причина твоей бездеятельности, но есть и другая. Она мне нравится еще меньше.
-- Что же это такое?
-- Золото.
Этого долговязый не ожидал.
-- Да что ты, Дино! Клянусь тебе богом! -- поспешил он с фальшивой горячностью.
-- Баста кози! Мне сообщили все подробности. Балли напал на след сокровища Ранавалоны, последней королевы Мадагаскара. Верно? Отвечай! Ну, вот... Вы уже приблизительно знаете район, где спрятаны сокровища, и планомерно кружите, постепенно суживая круги. Считаете, что теперь клад от вас не уйдет. Мне известно, что профессор известил свое Археологическое общество, он заинтересован в древностях: для учёного существуют лишь культурные ценности. А для тебя?
-- Для меня?
-- Да. Ты чего ищешь?
-- Странный вопрос! Ведь я -- человек с высшим юридическим образованием, бывший офицер, администратор научной экспедиции. Балли и я -- одно и то же.
Снова Бонелли плотно придвинулся к долговязому.
-- Тебе нужно золото, чтобы избавиться от нас.
-- Дино, ты с ума...
-- Что же вы не прочтете письма?
-- Не хочу обесценивать его беглым просмотром. Вот вернусь из обхода и ночью буду перечитывать его много-много раз. А пока пусть полежит у моего сердца.
Я готовился стать музыкантом, но взял да и сделал невероятное: прыгнул в неизвестность! Поступил в офицерскую школу, потом попросился в колонии. У меня были засученные рукава и горячее сердце -- и я хотел выйти на большую дорогу.
-- Боюсь, что вы избрали ложный путь, дорогой д'Антрэг, -- ответил Гай. -- За солдатом всюду шествует купец.
Он хозяин. Без наживы колонии бессмысленны. Куда дели вы ваши руки?
-- Гребу ими всякую мерзость. И вижу, что другие делают это спокойнее и поэтому лучше. Есть люди, созданные для роли колонизаторов. Например, мой сержант! Видели его?
-- Имел удовольствие. Красочный тип.
-- Да, истинный мерзавец. Сейчас он стоит с полной выкладкой и винтовкой на плече прямо на солнцепеке -- самое страшное наказание в Африке.
-- Позвольте, ведь он вел меня к вам!
-- По пути в караульное помещение.
-- За что же вы его так упекли?
-- За оргии.
-- Как, разве в крепости есть женщины?
-- Ни одной. Я бы давно согнул его кренделем, да не смею: начальство и солдаты его любят. Сифу начальство поручило следить за мной -- он донес, что я отпускаю пойманных агитаторов. Я его просто боюсь!
-- Любовь начальства я понимаю. Но солдат...
-- Представьте, и они его любят. Сиф импонирует им своими пороками. Он потакает прихотям солдат и действует на их воображение. Это он обучил гарнизон прославлять смерть по примеру испанского иностранного легиона. Я редко выхожу на поверку, и он пользуется этим.
-- Да, мне уже пришлось побывать на этой церемонии, и, скажу прямо, ее несомненно украшает этот троекратный дружный крик: "Да здравствует смерть!" Сиф неплохой режиссер! Но почему же вы сами не выходите на плац?
Офицер брезгливо поморщился.
-- Противные рожи... Да и запах... Вы обратили внимание?
Помолчали. Вытерли пот с лица, шеи и рук.
-- Да, о Сифе... -- опять вяло начал д'Антрэг. -- Он идеальный легионер. Вор, развратник, грабитель, насильник и вместе с тем бесстрашный солдат -- под пулями всегда впереди, в походах всегда в хвосте колонны и тащит на себе ослабевших и раненых. Нужный человек. Слава богу, он заканчивает срок и скоро уберется в Германию. У себя дома он еще нужнее, там такие люди делают теперь карьеру. Помяните мое слово, мы еще увидим его портреты в газетах!
-- А пока будущий фюрер носит весьма красочную кличку и отращивает усы!
-- Он -- моя правая рука. Боже, кто бы мог это подумать! Рыцарь Ги д'Антрэг слушал сонеты своего друга Пьера Ронсэра, Родриг д'Антрэг был подполковником и доверенным человеком Генриха Гиза, Каэтан д'Антрэг отличился при Эйлау и получил крест из рук императора, а Лионель д'Антрэг с помощью сержанта Сифилиса засыпает колодцы кочевников вдоль большой дороги. Какое презренное время! Лейтенант замер в кресле, бессильно закрыв глаза.
робормотал он. -- Хозяева поют в честь гостя приветственную песнь...
Глаза Лоренцо злобно блестели. Это были странные глаза на опустошенном лице...
Лейтенант познакомил их, все трое уселись, вернее легли, В шезлонги. Снова появился бесшумный сенегалец с бутылкой и стаканами, но на этот раз коньяку воздал должное только граф.
-- Ночь -- служанка любви.
-- Послушай, Тэллюа, не ты ли сидела сейчас у тела лейтенанта, прикрывши лицо полой халата?
-- Я, -- подтвердила девушка. И добавила деловито: -- Так надо: здесь я молилась по нашему закону, а похороны сделает толстый начальник по вашим. Все по правилам. Душа красивого офицера довольна. Только не говори о нем.
-- Почему? Разве ты уже не любишь Лионеля? Тэллюа озадачена. В синеве ночи Гай увидел ее чистые и правдивые глаза.
-- Люблю? Его? Но ведь он умер, -- проговорила она в недоумении. Девушка нагнулась и поднесла к лицу Гая узенькую ладонь, в которой виднелась горсточка дорожной пыли.
-- Разве можно любить землю? -- Легким движением она подбросила еще теплую пыль. -- Его нет. Мы здесь. Хорошо! Смотри, вот наша ночь!
Звезды -- фонарики на куполе их спальни. Черным бархатным занавесом сомкнулись вокруг горы. Воздух прохладен, но от земли веет теплотой, словно от приготовленного на ночь желанного ложа. Все кажется сейчас мелким и ненужным.
Цепкие пальчики взяли Гая за рубашку.
-- Постой, Тэллюа, а где сейчас мсье де Авелано?
-- Ты боишься его, Большой Господин? Ай-ай-ай! Не бойся! Он в своем шатре -- складывает рубахи и штаны, завтра уезжает. Это -- приказ толстого начальника. Он -- злой. Его надо слушаться. Пойдем!
-- Постой, еще одно дело: нужно сообщить моим слугам, что я буду у тебя!
-- Зачем? Ты не желаешь поскорее нашей ночи? Надо, чтобы ты поскорее обнял меня!
И тонкая фигурка Тэллюа неудержимо повлекла Гая вперед, в синюю тайну сахарской ночи...
Солдат в воротах был страшен: мундир расстегнут, грудь обнажена, шлем он нес в руках, темные очки болтались на шее. Потная кожа, слипшиеся волосы, разорванная одежда и оружие -- все было покрыто пылью до такой степени, что фигура казалась вылепленной из раскаленной глины. Только два круга там, где были очки, остались белыми и теперь страшно зияли на грязном лице, искаженном смертельной усталостью. Покачиваясь, словно пьяный, солдат шел по широкому проходу между выстроенными взводами -- в мертвой тишине слышалось его сиплое дыхание. Дойдя до мачты с флагом, он тяжело повалился на землю.
