Демоны на Радужном Мосту - Чалкер Джек Лоуренс (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
– Ты ведь знаешь, я не совсем понимаю твой народ, несмотря на то, что мы работаем вместе. Однако у всех рас есть что-то общее, в особенности когда дело касается разных полов, а я по натуре любопытен и наблюдателен. Возможно, я совершенно заблуждаюсь в толковании подобных вещей, но лично мне очень странно, что ты ожидала от него какой-то другой реакции.
– Я считала, что он удивится, что, может быть, это слегка уязвит его гордость, но никак не думала, что все кончится вот так, – отозвалась она.
– Мне казалось, что эмпат уж точно не мог так ошибиться. Принято считать, что эмпаты могут отличать страсть от любви, но, возможно, долгое пребывание рядом с ним исказило твое представление. То, что ты с легкостью могла бы увидеть в ком-нибудь другом, у него прошло незамеченным, потому что это происходило медленно, неуклонно, день за днем, и ты перестала обращать на это внимание.
– Он… он очень хорошо скрывал свои чувства – до сегодняшнего дня, – сказала она. – Говорят, телепаты могут читать поверхностные мысли, но часто упускают то, что лежит в глубине. Возможно, что-то в этом роде произошло и со мной.
– Ты чувствовала его растущее уважение и привязанность, и именно этого ты и хотела от него, а поэтому и не пыталась проникнуть глубже. Причина самых больших несчастий в истории – не в недостатке данных, а в неправильном их истолковании. Полагаю, у тебя есть братья?
Она кивнула.
– Да, двое.
– Значит, ты ошибочно приняла его за брата. Это… вполне понятно. Уважение, которое ты заслужила, переросло у него в любовь, но ты, эмпат, не сумела отличить одно от другого. Он же, не будучи ни эмпатом, ни телепатом, вволю предался фантазиям. Будь он эмпатом, все было бы наоборот: он принял бы твое уважение и привязанность за любовь. Это очень трагичная история. Кажется, не так давно я видел что-то подобное по одному из развлекательных каналов.
– Только не надо сейчас твоего цинизма, – попросила она, пытаясь разобраться в происшедшем. – Мне нужен совет.
– Зачем? Он любит тебя. Ты не любишь его. Классическое трагическое несогласие.
– Но я люблю его – просто иначе, чем он!
– Нет. Ты не любишь его. Ты любишь то, что он собой представляет – то, что представляем собой все мы. Ты пришла сюда со всем, что у тебя было, потому что была влюблена в эту идею. Ты нашла нас тогда, когда это было тебе нужно, и влюбилась в команду и в эту жизнь. В Трисе ты любишь почти идеальную личность для той жизни, которую ты искала. Любящего приключения, храброго, отважного; опытного, но норовистого. Не безукоризненного героя романа, но в достаточной мере наделенного необходимыми качествами, чтобы ты могла закрывать глаза на его недостатки. И все же ты достаточно умна, чтобы понимать, что слово «конец» в романах ставится до того, как романтическая любовь начинает угасать, и что с таким человеком не может быть будущего. Если бы оно было, он просто оказался бы тем человеком, какой он есть, то есть стал бы, попросту говоря, скучным. Ты хочешь, чтобы Трис оставался таким, каким он видится тебе в твоих романтических мечтах. Привыкнуть к нему означало бы уничтожить те самые качества, которые ты любишь. Понять это нетрудно. Да, это наивно, по-детски, – но вполне понятно даже такому, как я.
– Ты делаешь из меня полную дуру.
– Юношеские заблуждения – вещь совершенно обычная, вне зависимости от возраста или жизненного опыта. Трис тоже переживает собственную романтическую фантазию, и его вины в происшедшем не меньше, если не больше, чем твоей. Но выбор сделала ты, а не он, потому что он – вечный ребенок. А тебе нужно было большее. Ты наконец-то взглянула смерти в лицо, и оно тебе не понравилось. Ты обнаружила, что нуждаешься в уверенности, в стабильности, в безопасности, в какой-то гарантии будущего, не зависящего от того, как прошла очередная экспедиция, и нуждаешься в этом не меньше, – но и не больше, – чем в командной жизни и в таком человеке, как Трис. По своей наивности, и после эмоционального срыва из-за того, что ты пережила, ты увидела способ получить все это одновременно. Надежность и крепкий тыл, которые предложил тебе твой брокер, – и приключения и трудности, которые дает тебе команда. И даже сейчас ты сидишь здесь, потому что не желаешь принять реальность и понять, что все сразу получить не сможешь. Ты должна сделать выбор – Трис и остальные, или полная любви спокойная, хотя и скучноватая, жизнь брокерской жены и возможная работа в его фирме.
Внезапно Модра рассердилась, как будто на ее глазах упорядоченный и образцовый мир только что рассыпался в прах.
– Почему это я должна выбирать? Я владелица этой компании! Контрольный пакет акций у меня. Если ему что-то не нравится, он волен уйти. Как и ты, и Трэн. Я найду других, если мне это понадобится!
– Это будет не так-то просто. Да, мне много лет, и во Дворце Ассоциации полно людей помоложе, готовых ухватиться за любую работу, которую могу исполнять я. Но у меня больше опыта, чем у них, и это делает меня более дорогим работником. То же и с Трэном. В конце концов мы, конечно, найдем другую работу, но для нас это будет тяжело. Когда проходишь через все это столько раз, то начинаешь чувствовать себя неуверенно. Из людей нашей профессии уверенно себя чувствуют только те, кто уже имеет работу, и никто не откажется от нее по доброй воле именно по этой причине. А вот для Триса это будет более сильным ударом. Он сам – это все, что у него есть. Он всю жизнь выбирался из ямы, в которой он родился, из мира вечной бедности и ничтожно малой продолжительности жизни, к нынешнему положению, когда он – капитан команды. Это небольшой корабль и небольшая команда, но по сравнению с тем, с чего он начинал, это куда больше, чем он мог даже мечтать. Требовать, чтобы он ушел из этой команды, которая является всем, чего он добился, где все сделано его руками, – это все равно что просить его совершить самоубийство. Он просто не может уйти. Ему некуда идти. Во всей Вселенной есть всего две вещи, которые что-то значат для него – наша команда и ты. Теперь он лишен возможности даже мечтать о тебе, и ему будет невыносимо даже работать рядом с тобой как обычно, поскольку твой вид будет растравлять его рану. В один миг ты лишила его всего, что у него было, даже грез.
Она вздохнула.
– Черт! Я чувствую себя последней мерзавкой, но не вижу никакого выхода. Дома, когда мы решили пожениться, нас, разумеется, отправили к психологам – гипнотам, как обычно. Они одобрили наш брак, сказали, что это очень хорошо для нас обоих, но только при определенных условиях. Они сказали, что я нуждаюсь и в команде тоже, но если я буду продолжать работать, то мы целыми неделями будем вдали друг от друга: я – здесь, с Трисом, а он – там, дома, сомневаясь, правильно ли он поступил. Поэтому они сказали, что позволят нам пожениться только в том случае, если мы согласимся на гипнобондинг. Какие бы чувства я ни испытывала сейчас к Трису, я не ощущаю к нему совершенно никакого физического влечения, как не ощущаю его ни к какому другому мужчине, кроме одного, который любит, хочет и может быть только с одной женщиной – со мной. Ни сомнений, ни вопросов, ни подозрений – понимаешь?
– Ты могла сделать то же самое при помощи лекарств и химических препаратов, и не заморачиваться со всей этой бюрократией, – пророкотал Дарквист. – Однако, здесь мы столкнулись с тем, что называется «любовным треугольником». Надеюсь, Трис не наделает глупостей. Твой муж здесь, в городе? Он под надежной защитой?
Она вскинулась, впившись взглядом в звездообразное существо.
– Ты хочешь сказать, что… О боже! Он ведь может! Но нет, погоди. Здесь наш брак еще не зарегистрирован, так что он не сможет найти никаких сведений, а я не называла ему ни фамилии Йолана, ни названия его компании, не говоря уже об адресе. Но, наверное, мне все равно стоит позвонить Йолану и предупредить его?
– Стоит. Трис, как ты хорошо знаешь, иногда бывает очень… изобретательным.
Она вскочила:
– Найди Трэна, неважно, где он и что делает. Я позвоню Йолану и расскажу ему. Может быть, стоит позвонить в Префектуру и попросить их тоже быть начеку? Если Трис действительно съехал с катушек, они могут помочь, а если нет, то все, что ему грозит, – это ночь в камере, где он проспится и одумается.
