Курьер. Дилогия (СИ) - Покровский Владислав Евгеньевич (прочитать книгу .txt) 📗
Компьютер требовательно запиликал. Проклиная всё на свете, я отклеился от стенки, к которой успел прислониться, и быстренько размассировал ушибы, шипя сквозь зубы от боли, затем повернулся лицом к стене. Как назывался этот приём? Проходим сквозь стену? В ботинках с подошвой на нанозахватах бегать по вертикалям легко, а тут попробуй босиком. Я ещё раз глубоко вздохнул, мысленно представив себе всю последовательность движений, и сделал шаг вперёд. Экран мигнул, в зале прозвучал сигнал начала тренировки, и я рванул, набирая скорость.
Раз!
Два!
Три!
И... Стена!
Я мощно оттолкнулся обеими ногами от пола и, быстро-быстро перебирая ими и руками, понёсся вверх. Уже чувствуя, что начинаю скользить, я резко оттолкнулся ногами и прыгнул спиной назад, выгибаясь в струну. Теперь самое трудное!
И...
Кольцо!
Пальцы ухватились за него и сжали накрепко. Рывок! Моё тело стремительной змеёй рванулось к следующему. Кольцо! Рывок! И вот ещё одно кольцо уходит назад, и я скольжу по потолку наперекор всем законам физики и людским представлениям о том, что люди не летают как птицы. Важно не останавливаться ни на мгновение, скользить! Так чтобы руки и ноги двигались в сотни раз быстрей ног сороконожки и с такой же примерно амплитудой. Ещё одно кольцо! И...
- Товарищ Преображенский!
Внутри меня всё обмерло, я сбился с ритма и тут вдруг понял, что падаю... Скорость упала до обычной человеческой, до кольца не дотянуться, можно только вниз, но уж никак не в свободном падении! Сейчас попробуем сделать это красиво.
- Турник! - гаркнул я хрипло, переворачиваясь в воздухе и напрягая мышцы в ожидании удара.
Резкий металлический множественный лязг Прямо подо мной вдруг оказался поручень - очень вовремя! Ощутив удар пятками, я сбалансировал и мешком рухнул вниз. Люблю работать на публику, с театра у меня эта мания осталась. Рукой я вцепился в поручень, руку едва не вырвало из сустава, но падение я остановил, перехват, нырок, зацеп ногами, изогнув спину, я рыбкой влетел в круглое отверстие турника. Я люблю на них поплясать...
- Товарищ Преображенский! - донеслось нетерпеливое от входа.
Я поморщился и камнем рухнул вниз, падая боком. Резко изогнувшись, я вцепился в турник и, раскрутившись, прыгнул к позвавшему меня, переворачиваясь в неплохом сальто.
Приземлившись на ноги, я повернулся к турнику, провёл рукой по поручню и громко распорядился:
- Убрать.
Мгновенно турник - сложнейшее нагромождение поручней, брусьев, снарядов, колец, труб различной толщины, на котором мы два раза в неделю обязательно отплясывали, вертясь в немыслимых пируэтах, вольтах, меняя хваты руками, отрабатывая хваты ногами, ужами проскальзывали в любые щели и отверстия - как и следовало, просто растаял в воздухе.
Я восхищённо поцокал языком, фирменные чудеса Грэя и ребят из технического отдела всегда вызывали у меня дикое желание совершать им ежевечерние и ежеутренние намазы, затем посмотрел на экран компьютера. Тот вспыхнул пару раз и... промолчал. Я подождал пару секунд, затем ещё немного и ещё, после чего недовольно нахмурился и кашлянул. Экран вспыхнул, по нему побежала полоса цифр, быстро сменяющих друг друга, затем помигал немного и выдал результат. У меня глаза на лоб полезли...
На экране чёткими крупными цифрами было выведено: 93,5 %.
Из-за спины донёсся вздох удивления, да я и сам был шокирован - мой открытый рот и замершее тело были идеальной перспективой для картины "Не ждали...". Однако... Ну и результат...
Я громко прочистил горло и соизволил наконец обернуться, чтобы тут же мысленно поморщиться: ко мне явился сам Ущу?чин Бенедикт Харитонович, весьма оригинальный персонаж, которого мы за глаза иной раз называли Серая Мышь - увы, но это достаточно обидное прозвище подходило ему идеально. Этот серый, невзрачный на вид парень лет тридцати с хвостиком, видимо, всю свою жизнь проходивший в сером в ёлочку пиджачке и кругленьких очках на бледном прыщавом лбу, устроившись к нам на фирму в качестве рядового исполнителя, вызвал мгновенный и мощный приступ любви у Капитошкина, а у нас моментальный приступ жизнерадостного смеха. Каждый раз, когда эта серая мышь с жиденькими усиками на тоненькой верхней губе, с взглядом человека, ненавидящего всё на свете лишь потому, что оно не упорядочено и должным образом не засвидетельствовано в соответствующей документации, и с голосом, который то взлетал в необозримые высоты, то падал ниже самых глубоких впадин, приходила куда-либо с целью выяснения каких-либо обстоятельств, нас начинал душить нервный смех. Когда Ущучин проходил по коридору в своём неизменном сереньком пиджачке с вечными очками на потном носу с портфелем под мышкой, задрав подбородок от осознания своей важности, и здоровался со всеми в традициях "старой школы" - "Товарищ Минаев", "Товарищ Глушков" - даже наши местные пушистые церберы из внутренней охраны, прикормленные, а оттого вполне безобидные, закрывали морды лапами.
Внутренне сморщившись, я изобразил всем лицом и телом превеликую радость, что вот свет наш, батюшка наш снизошёл к простому народу, а ножки-то какие, а ручки-то какие, а звезда-то как во лбу горит - ой царь ты наш, батюшка... "Любимчик Капитошкина, - пронеслось в голове. - Поосторожнее с этим кукарачас...".
- Что случилось? - я отряхнул ладони и подошёл поближе.
Ущучин задёргал своим потненьким носом, повёл туда, сюда, и я вдруг с удовольствием понял, что его смущает запах вспотевшего тела.
- Тут такое дело, товарищ Преображенский... - он помолчал некоторое время, собираясь с мыслями и, видимо, решая, стоит ли раскрывать передо мной карты или дело ещё терпит.
В отличие от Капитошкина Ущучин, хвала звёздам, соображал весьма быстро. Сейчас же его молчание меня немного насторожило - дескать, чего утаивать информацию о том что случилось, если уже припёрся. Да и зачем вообще нужно было тогда приходить, если не собираешься посвящать во все подробности, а без точного знания деталей я ни в одно дело не сунусь, уже погорел один раз, хватит.
- Такое дело... - пробормотал он.
- А может?.. - я попытался было перехватить инициативу, однако...
- Нет! - он резко вскинул руку в повелительном жесте.
Я нахмурился. Недавно переведённый по личной инициативе Капитошкина на должность своего заместителя Ущучин по мнению многих работников взял как-то уж слишком резвый старт в личном общении с ними.
- Прошу Вас, товарищ Преображенский, меня не перебивать. Дело заключается в том, что сейчас один из наших курьеров... - он замолчал, и я вдруг увидел, как его трясёт, и он лихорадочно собирается с мыслями. Я моментально посерьёзнел, отбой тревоги, залипание мозгов у него явно не произошло. Что случилось?! - Один из наших курьеров сейчас находится при смерти! В данный момент он на задании, его координаты у нас имеются... - Ущучин как-то беспомощно посмотрел на меня.
- Кто и каковы данные активатора? - я резко перебил этого мямлика, мысли мои понеслись со скоростью горной реки, я вспоминал, кого из ребят видел на фирме, на тренировках, а кого - нет.
- Побережный Станислав Викторович, - выдохнул он, - а вот данные активатора... Похоже он заблокировал сигнал, мы не можем отследить ни один датчик, а компьютер и медкомплект вообще молчат и...
- Побережный!.. - я стиснул зубы от злости и застонал... Опять этот придурок возомнил себя бессмертным и развлекается как хочет. Не щадит он свой организм, а всё потому, что дырок в голове слишком много и самым лучшим себя считает... Идиот клинический!
- Он ничего не заблокировал, - пояснил я резко и отрывисто, мысли приняли одно направление и понеслись вперёд: надо вытаскивать его; но как; откуда?! - Медкомплектом он не пользуется и никогда его не укомплектовывает, компьютер активатора он самостоятельно модифицировал так, что тот завязан на его центральную нервную систему и при её отключении, естественно, не отвечает. Что с ним, не известно?
